– Нет, девчонки, он меня вконец уже утомил! – чуть не взвыл обладатель самого популярного имени. – Может, мы уже сядем? Врежем?

– Да, давайте уже… – пожалела его Аня. – Закуски прокисают.

– Я их аж из Орлиного тащил, по жаре! Чёрт их знает, может уже прокисли! А тут ещё археологи тормозят процесс! Археологи, вам водяры?

– Сухарика, – поколебавшись, ответил Стас. – Нам ещё в город ехать.

– Идти! – как поддела его Злата. И сощурилась по-кошачьи.

– Не с Камчатки, дотопаем! – послал ей фирменную улыбку Стас.

Злата приняла его улыбку как должное.

– А может, ну его? – сверкнула она глазами. – Утро вечера мудренее!

– Ещё не вечер!

– Пока посидим, уже и вечер начнётся…

– Люди сказали, что им в город надо, значит, надо! – решительно прервала обмен кокетливыми репризами Аня, и Ксар шепнул Стасу: «Не заигрывайся, брат!».

– Кто заигрывается? – возмутился, тоже шёпотом, Стас. – Это ты, блин, вжился в эпоху! Станиславский!

– А кто приударяет за девушкой?

– Никто!

– Не ври! От тебя так и прёт мачизмом!

– Неконтролируемая реакция организма, – не смутился Стас. И добавил наступательно. – Домой мы всегда успеем!

– Между прочим, тебя там ждут.

– С деньгами! А я с чем вернусь? Со сказочкой про 74-ый год?! Кстати, Фантаст, мы сейчас нехилые бабки зарабатываем! Мы приняли правила игры! Вписались в действие! Они думали, мы патлы на себе будем рвать, а мы решили: ладно, быть по сему!

– Они – это кто? – указал Ксар на сотрапезников. Саня взахлёб рассказывал о свадьбе в Орлином и пытался обнять Аню за талию. Аня из его объятий ускользала. Было очевидно, что со свадьбы Саня сбежал не потому, что заскучал, а потому, что соскучился по любимой девушке. По девушке, которая не отвечала ему взаимностью, но боялась обидеть. Тем паче, при посторонних.

– По-моему, Стас, у них тут свои расклады.

– Люди работают! Актёры! А эти козлы, авторы проекта… Надо найти их и скосить деньги! Надо, Фантаст!

– Люди! – воззвал Ксаверий. – Кто у вас главный в команде?

– Ну, я… – удивлённо заморгал Саня.

– Когда у вас заканчивается съёмочный день?

– Чего?! – захохотал Саня. – Какой день?! Мужики, а вы не перебрали?

– Они думают, что их снимают в кино, – подала голос умненькая Геля. – Они же играют! Всё время! Вы что, не заметили? – И она оглядела присутствующих свысока, взором победительницы.

– Новые приключения гайдука Ангела! – буркнул, сведя брови, Стас. – Ничего ты от них не добьёшься, Сказочник! Не расколются они! Вечера ждать надо. А то и утра. Я не я буду, но без бабок я отсюда не вернусь!

– Мама Зита волнуется, – Ксар уже не рассчитывал на денежное вознаграждение, ему хотелось оказаться в привычной обстановке. Что-то сильно нервировало его на импровизированной съёмочной площадке совхоз-завода Солнцедар. Это что-то напрямую было связано с инстинктом самосохранения.

Стас гласом Ксарова инстинкта решительно пренебрёг: Стас вознамерился, кровь из носа, выколотить «тугрики» и… затеять очередной флирт.

– Маме Зите не привыкать! – отмахнулся он от Ксарова слабого аргумента. – А позвонить – надо…

Полез было в карман за мобильником, но Ксар схватил его за руку: «Не здесь! Из сортира поговоришь!».

– Мы сейчас! – потянул он Чапана за собой. Оглядел с крыльца двор и уверенно направился в заросли, скрывающие деревянный «скворечник».

– Иди! – указал он Чапану на удобства. – Я покараулю. Только не застревай, мне тоже надо отлить.

Стас скрылся за дверью, и оттуда донеслись сначала бурное журчание, а затем – не менее бурные ругательства.

– Сдох телефон! – объявил, появляясь из будки, Стас. – Дохлая фигня, а не телефон! Хотя этого быть не может!

– Прячь! – озираясь, прошипел Ксар. – Пацанка на огороде! Бдит!

– У тебя паранойя, Андерсен!

– А у тебя дебилизм! – из «скворечника» парировал Ксаверий. – Пей больше! Сейчас по ходу сюжета нас объявят иностранными агентами или криминальными элементами, побьют и выкинут на фиг! Ни хрена не уплатив! И это – в лучшем случае!

– Не заводись, – посуровел Стас. – Нас врёшь, не побьёшь! По крайней мере, меня!

– Дяденьки! – послышалось с огорода. – Вы там в очко не провалились?

– Мы, девочка, – пророкотал Стас, – в огне не горим, в воде не тонем, а уж в дерьме и подавно!

– Это радует! – кукольным голосочком пропела Геля. – Тогда подсадите меня на дерево, я сливы нарву. Снизу все уже оборвали.

– Мы сами залезем! – Стас задрал голову и оглядел развесистую старую алычу. – Давай, куда складывать!

В руках у Гели ничего не было, но Геля не растерялась: «Я в подол собираю. А вас дерево не выдержит! – одарила она Стаса взглядом будущей бабы-вамп. – Вы тяжёлый!

– Сказочник лёгкий! – ухмыльнулся Стас. Он постиг игру потенциальной красавицы-женщины и остался собой доволен.

– Кот Баян! Подь сюда! – грянул он на весь двор. – Работёнка для тебя есть!

– Эй! – донеслось от летней кухни. – Народ, вы где?

Аня воспользовалась моментом, чтобы выскользнуть из объятий Сани.

– Вы что там делаете?

– Урожай собираем! – ответил с дерева Ксар. – Геля приказала. Вы нам тару какую-нибудь не кинете?

– Я этой Геле… – полушутя-полусерьёзно рассердилась Аня. – Я ей покажу, как командовать на чужом подворье!

– Ладно тебе! – вступился за Гелю Бузин. Без Ани за столом ему не сиделось. – Раз он, как его, уже наверху, пусть рвёт! Мне же лучше!

Он поднял валявшуюся под стеной корзинку, но сам к дереву не пошёл – он ловил свой миг удачи, одиночества вдвоём, и окликнул Гелю: «Малая!».

Аня выдернула корзинку из его руки и решительно пошагала к сборщикам сливы. Встала на цыпочки, протягивая корзинку Ксаверию, и Ксаверий, против воли, заглянул в вырез её сарафана. Ничего суперэротического он не увидел – маленькую девичью грудь, стиснутую простым белым бюстгальтером – но Ксаверия вдруг всего и насквозь пронзило горьковато-сладкое истомное чувство, какое дотоле он испытывал лишь однажды – когда встретил Леру…

Он был тогда совсем юн, самонадеян и преисполнен веры в себя – свою звезду, свой триумф, свою мировую славу. В июне Ксаверий закончил школу, собрался было поступать в театральный, но по здравом размышлении решил погодить: мальчиков вроде него понавалит со всей страны великое множество, а если документы в ГИТИС Кораблин подаст после армии, поработав годик в театре – это будет совершенно другой расклад! Не мальчиком, но мужем приедет он покорять приёмную комиссию института! Правда, к столь умной и самоотверженной мысли пришёл Ксар под давлением причин материальных: куцых маминых накоплений не хватало на полноценное проживание в столице, где ни родных, ни друзей у Кораблиных не было. Да и Стас ввёл Ксара во искушение: «Давай так! Отслужим, как мужикам положено, а после вместе двинем строить Москву!».

Так или иначе, семнадцатилетний Ксаверий устроился в театр рабочим сцены и от принадлежности своей к миру искусства преисполнился чувством собственной значимости. Главное было впереди, а настоящее оказалось захватывающе-интересным!

В тот знаковый день – в самом конце июля 1992-го года – Ксаверий вышел из троллейбуса на две остановки раньше, у ДОФа. Он так вжился в образ Сирано, пока ехал, что почти полностью выпал из реальности. Проводил троллейбус недоумевающим взглядом, посмотрел на часы – мамин подарок на 16-летие – и лёгкой походкой зашагал к площади Нахимова. Времени в запасе было у него воз и маленькая тележка: Ксар не любил опаздывать, предпочитая в условленных местах появляться раньше условленного часа…

Около пельменной его окликнули: «Молодой человек, можно вас?».

Девушка в белом держала в одной руке сигарету, а в другой – бесполезную зажигалку.

– Можно у вас попросить огня? – улыбнулась она и просительно, и лукаво. – У меня газ закончился.

И в подтверждение своих слов несколько раз чиркнула зажигалкой.

Зажигалка была сиреневой – это Ксар хорошо, на всю жизнь запомнил, а девушка большеротой, с крупным носом и карими, чуть навыкате глазами в обрамлении густейших ресниц. Судя по одежде, работала девушка в пельменной.