– Есть школа-интернат не так далеко отсюда. Академия имени Эндрю Декстера. Сын Элейн ходит туда. Тот самый, кто выиграл грант. У меня есть брошюрка… – Я услышал, как зашелестела бумага.

Конечно, у нее была брошюра так вовремя.

– Ты хочешь, чтобы я кинул его в частную школу на другом конце штата? – прорычал он. – Господи, Миранда, только послушай себя.

– Ох, да брось, Дуг, – мягко сказала она. – Это хорошее место. Мы оба знаем, что он обогнал всех здесь в учебе. Ты окажешь ему услугу. Он сможет проявить свой потенциал вместо того, чтобы скучать и попадать во всевозможные проблемы. Мы будем рады видеть его на праздниках и летних каникулах. Он станет более управляемым.

И так я стал управляемым.

Выгнанным из моего собственного дома из-за вранья сводной сестры, лишь бы избавиться от меня.

Из-за ее ревности. Ее жадности.

Грейслин получила свою русскую пачку. Они убрали ее за стекло, прямо как в Оружейной палате в Кремле. Драгоценную и недосягаемую. Прямо как ее мечты о балете.

Еще она получила все внимание родителей.

Тогда началась моя одержимость Грейслин. Дикое желание подчинить ее несмотря ни на что.

В этот исторический момент, когда она победила в единственное, что имело значение – публичное мнение.

Но это был марафон, а не бег на короткую дистанцию.

Грейслин ожидало усвоение урока на горьком опыте.

Мы, Корбины, всегда побеждаем в конце концов.

Даже если это означало, что нужно играть грязно.

– Остановитесь, – попросила Грейс, после того как мы приземлились в Ньюарке через несколько часов.

Шофер щелкнул поворотником, сбавил скорость и подъехал на «кадиллаке» к обочине. Она толкнула дверь, выбралась, шатаясь, после чего ее вырвало прямо на кусты.

Она плакала весь полет сюда, говоря с матерью по телефону. Ни разу Грейс не спросила о моем состоянии. Может, она предполагала, как и ее мать, что я был социопатом, не способным на чувства.

Или, может, ей просто было все равно.

Странность в том, что она не из эмоциональных людей. Биться в истерике не в ее стиле.

– Это так больно, Арсен. Ты не понял бы, – сказала она, падая обратно на свое сиденье и кладя руку на вспотевший лоб.

Не понял бы?

Ее абсолютный эгоизм лишил меня дыхания. У нее они были вдвоем, когда она росла. Миранда. Дуглас. Она ни разу не извинилась передо мной за то, что сделала.

И именно поэтому ты так сильно хочешь ее. Потому что она помешательство. Недостижимая фантазия. Она отдельный вид.

– Он был и моим отцом, – ровно заметил я.

– Но он был ближе со мной, – по-детски пожаловалась она.

Отвернувшись к окну, я прикусил язык, пока не почувствовал металлический вкус во рту.

– Слушай, я просто без сил. – Она покачала головой, еще больше слез побежало из ее глаз. Мне кажется, я впервые видел, как она плакала. Даже после падения с крыши она сдерживалась. – Мне просто хочется быстрее приехать туда.

– Газ в пол, – было моим ответом, когда я щелкнул пальцами шоферу.

Спустя десять дней поместье Корбинов было переполнено людьми. Совсем не так, как оно было забито людьми, когда мой отец решил устроить грандиозную вечеринку в стиле «Великого Гэтсби», а мы с Грейс были детьми.

Поминальная служба была элегантно спланирована и безупречно проведена. Официанты блуждали среди гостей, нося тарелки с закусками и алкоголем. Пианист принимал заказы на песни за золотым роялем. Он играл старую классику, которую слушал мой отец: Bohemian Rhapsody, Imagine, Your Song.

Я стоял в углу комнаты с моими друзьями с подростковых лет, на самом деле с моими единственными друзьями, а именно Кристианом и Риггсом. Кристиан был адвокатом, который владел новенькой фирмой, а Риггс профессиональным фотографом и, возможно, изобилующим создателем новых заболеваний, передающихся половым путем. Вместе с собой Кристиан привел свою жену, Арью.

– Нам очень жаль. – Арья заключила меня в объятия, отказываясь отстраняться. Это было больше, чем то, что сделала Грейс за эти десять дней. Но опять же, Арья была настоящим разносторонним человеком, способным на сострадание. Грейс же была женской версией меня. Из-за чего ее поведение казалось еще более странным, ведь она была вся в отчаянии из-за смерти Дуга просто из ниоткуда.

– Все в порядке. Мы не были близки. Где малыш? – Я отстранился от нее, оглядываясь. Арья родила несколько месяцев назад розовое кричащее существо, которое напоминало лысого бухгалтера. По секрету и только себе я мог признаться, что хотел то, что было у Кристиана с Арьей. Может, потому, что я знал, что никогда не получу ничего подобного.

– У малыша есть имя. – Кристиан нахмурил брови. – Это Луи. И он дома с няней. Ты что думал, мы приведем его на поминки?

– Я вообще о нем не думал, – холодно признался я. – Я просто пытался поддержать разговор.

– Общение – явно не твое, приятель. Лучше продолжай просто зарабатывать деньги. – Глаза Кристиана наполнились раздражением.

– Почему вы не были близки? – Арья ободряюще положила руку мне на плечо. – Ты и твой отец.

– Удачи с тем, чтобы выбить признание у этого парня, – фыркнул Риггс, проводя рукой по своим золотистым волосам, будто в замедленной съемке. – Арс из тех, кто не говорит о таких вещах. Я пойду к бару. Не то чтобы я не заинтересован в твоей драме, дружище, но… О, подожди. Точно. Я не заинтересован. – Он подмигнул и с важным видом ушел в другой конец комнаты.

Я был не против, чтобы он и здесь гонялся за женщинами. Риггс бессовестно преследовал женщин так, будто узнал об их существовании месяц назад.

– Это клиент. – Кристиан поднял телефон в воздух, показывая входящий звонок. – И не очень радостный. Я скоро вернусь.

– Итак? – Арья все еще пристально смотрела на меня.

– Мы с отцом не сходились во взглядах. – Я приподнял плечо.

– С каких пор? – Она наклонила голову набок.

– С зачатия, – сухо рассмеялся я. – Он сделал все, чтобы я помнил, что он женился на моей матери только из-за того, что она была беременна мной. Как будто я был сперматозоидом, который сбежал из его яиц посреди ночи, чтобы поселиться у нее между ног. Никакой собственной ответственности. Когда моя так называемая мать умерла, не прошло и двух лет, как он женился на своей бывшей. Предположительно, у них был роман на стороне на протяжении всего недолгого брака. Но все в порядке, я слышал, что Патрис тоже особо не запишешь в пример идеального родителя.

Я говорил с такой горечью, что это напомнило мне вкус пива Guinness. По правде говоря, мне было плевать на недородителей. Я просто хотел, чтобы она отвлеклась от разговора и придерживалась безопасных тем, например о погоде.

– Похоже, он был тем еще персонажем. Я могу понять. Любить кого-то, кто не заслуживает нашей любви, это самое большое наказание, которое можно вынести. – Арья кивнула.

– Напомни, почему мы любим людей из-за родства крови, а не по заслугам? – Злобно-насмешливая улыбка коснулась моих губ. Арья размышляла над моим вопросом.

– Потому что человечество иначе не выжило бы. Как правило, люди не очень приятные, – проговорила она как ни в чем не бывало. – Слушай, я знаю, ты не чувствуешь сейчас боль от утраты. Все слишком ново и тяжело вот так сразу принять. Может, ты никогда не почувствуешь этого. И я знаю, мы чужие друг другу по большей части. Но как человек, у которого самого были тяжелые отношения с отцом, я просто хочу, чтобы ты знал. Если тебе нужно будет с кем-то поговорить, – она положила руку на мою, – этим кем-то могу быть я. Я пойму и не буду никогда судить.

– Я ценю это, – ответил я, и правда ценил. Мне бы очень хотелось влюбиться в такую же женщину, как Арья. Сильная, умная и сострадательная. Кто-то, кто занимается благотворительностью в свободное время. К сожалению, я рассчитывал только на эгоцентричную нимфу.

– Как продвигается пиар-бизнес? – я поменял тему разговора.