– Вот, Нико! – крикнула она, торопя его. – Спокойно, спокойно, – повторила она, набрала еще камней и продолжила бросать.

Освободившись от ноши, корсар наконец преодолел последние пятнадцать футов до низа ущелья. Взглянув сначала наверх, на Нико, а потом на корабль, он прикинул, сколько у него есть времени, затем залез чуть повыше, встал прямо под Нико, вытащил пистоль и наставил его на мальчика, который прилип к скале, словно муха. Корсар что-то крикнул Нико, и Марии стало ясно, что с такого расстояния тот не промахнется.

Нико, плача, цеплялся за скалу, не в силах сдвинуться с места. Пальцы свело судорогой, и он понимал, что долго ему не удержаться.

– Мария! – закричал он. – Мария, что мне делать?

Мария упала на колени. Она смертельно устала и уже больше не могла поднять камни потяжелее. Лицо было залито кровью, одна рука занемела, но она упорно продолжала бросать один камень за другим, однако они не долетали вниз, и корсар не обращал внимания на ее тщетные попытки.

– Мария! – снова крикнул Нико, давясь рыданиями. – Мария! Помоги!

– Беги, Нико!

– Куда??? Куда мне бежать?

Она поднялась на ноги и бросилась к восточной части скалы, надеясь найти более удачное место и продолжить обстрел камнями. Больше Мария ничего сделать не могла. Внезапно раздался выстрел. Она закричала, бросилась на землю и заглянула за край. Нико был жив. Дуло пистоли в руках корсара дымилось. Он специально выстрелил рядом, чтобы напугать мальчишку, и его расчет сработал. Нико начал спускаться.

– Нико, не сдавайся! – заорала Мария, но если брат и услышал ее, то виду не подал и уже скоро оказался внизу.

Корсар взял его под мышку, и Нико даже не сопротивлялся, перестал рыдать и как будто отключился. Корсар двинулся в сторону галиота. Проходя мимо неподвижного тела своего спутника, он остановился и, не выпуская Нико, обчистил карманы мертвеца, а потом продолжил свой путь. Через несколько мгновений он уже был на борту со своей добычей.

Мария зарыдала от бессильной ярости. Она презирала себя за эти слезы и еще долго продолжала бросать вниз камни, хотя и понимала, что все без толку. Камни со стуком прыгали по скалам и падали в море.

Раздался пронзительный свист. Сорок восемь весел взмыли вверх, блеснули на солнце, словно у корабля выросли крылья.

Бум. Звучно загудел барабан боцмана. Весла одновременно ушли под воду. Мария увидела, как Нико бросили в трюм, словно тюк ткани, и потеряла его из виду.

Бум. Галера пришла в движение, сначала медленно и неспешно. Матросы взобрались на мачту и развернули парус, безжизненно свисавший до самой палубы, но как только корабль покинул бухту, парус сначала неуверенно дернулся, потом ветер всколыхнул его, и парус повлек корабль вперед, словно накинув на него петлю.

Бум. Боцман наращивал темп, деревянные колотушки стучали в кожаный барабан все быстрее, заставляя корабль набирать скорость. Весла уходили под воду и взмывали вверх в унисон с боем барабана, затем летели вперед, снова вниз, снова вверх.

Бум. Над водой разносился голос капитана, отдававшего приказы. Кормчий налег на руль, и изящное судно взяло курс и повернуло на запад.

Бум. Звук постепенно затихал, а корабль набрал предельную скорость и шел ровно. Со скал галиот казался водомеркой, скользящей по поверхности моря на длинных паучьих лапках из белого дуба. Мария заморгала, на глаза навернулись жгучие слезы. Она смотрела вслед ненавистному насекомому до тех пор, пока оно не превратилось в крошечную точку на линии горизонта, которая навсегда уносила ее брата неведомо куда.

– Николо, – прошептала она, – мой Нико, Нико…

Бум. Пропал навсегда.

– Бартоломео! Бартоломео! – кричала Мария на бегу.

Добежав до башни и поднявшись по лестнице до половины, она увидела его лицо. Лоб и щеки налились фиолетовым и распухли от прилива крови, поскольку убийцы подвесили его вниз головой. Остальная кровь стекла на нижнюю платформу.

Крик застрял у нее в горле. Мария не издала ни звука и просто перестала дышать. Попятившись, она спустилась с лестницы, оступилась на последней ступеньке, упала, встала и снова побежала. Пронеслась по полям, лихорадочно петляя между камнями, перепрыгивая через канавы и низкие каменные межи, разделявшие наделы крестьян. Она было подумала бежать сразу в Мдину, к властям в Университá[2], но они точно не послушают какую-то девчонку. От матери помощи ждать тоже не приходится. Она зальется слезами, станет заламывать руки, а потом скажет, что ей надо пойти в церковь.

Церковь. Вдруг ей поможет дон Сальваго, священник? Нет, на него тоже нет надежды. Церковь Нико не поможет. Надо найти отца. Он сейчас должен работать на строительстве нового форта, а значит, поблизости будут рыцари, сильные и храбрые мужчины, которые наверняка смогут спасти ее брата. Мысль о гневе отца приводила ее в ужас, но выбора не было.

Мальта – небольшой остров, двадцать на двенадцать миль, почти плоский, с легким уклоном от морских скал на юге и западе в сторону заливов и бухт на севере и востоке. В центре острова возвышалась Мдина – город-крепость с высокими стенами, средневековая столица, где вдали от прочих обитателей острова жила знать Мальты.

Мария бежала быстро, но местность была такой каменистой и изрытой глубокими оврагами, что на дорогу ушел почти час. Устав, она начала чаще спотыкаться и падать, но тут же поднималась, движимая ужасом, адреналином и упрямой решимостью. Она добежала до скалистого полуострова, где возвышалась гора Шиберрас, больше напоминавшая холм. На ее склонах паслись козы, пощипывая опунцию. Мария побежала на восток вдоль мыса, разделявшего залив на две бухты. На самом окончании мыса, где еще со времен финикийцев стоял маяк, рыцари строили новый форт под названием Сант-Эльмо.

Она посмотрела на противоположный берег бухты – там находилась старая норманнская крепость Сант-Анджело, служившая штаб-квартирой ордена Святого Иоанна. За фортом спрятался рыбацкий город Биргу, где жила Мария, а рядом с ним в глубокой бухте разместились склады, арсеналы и причалы, обслуживающие галерный флот рыцарей. Мария воспрянула духом, увидев там галеру, на которую поднимались рабы. Вот они-то и помогут вернуть Нико!

И на суше, и на земле рядом с новым фортом бурлила жизнь. Лодки всех размеров подвозили сюда из Биргу людей и провиант. Ослы топали по каменистым дорожкам вокруг бухты и послушно тянули груженые повозки. Рабы и заключенные трудились плечом к плечу с ремесленниками и рабочими с Сицилии. Они копали огромные траншеи, разбивали и расчищали скалы, резали камень, возводили стены, добывали песок и гравий, чтобы заваливать пустоты между внутренними и внешними стенами. Скрипели лебедки, молотки стучали по долотам. Мужчины выкрикивали приказания на дюжине разных языков.

– Я ищу отца! – бросилась Мария в гущу толпы. – Его зовут Лука Борг! Вы не знаете, где он? – кричала она то по-мальтийски, то по-итальянски.

На Мальте можно было услышать не менее дюжины языков.

Рабочие удивленно смотрели на нее и пожимали плечами. Она металась от одной рабочей площадки к другой и нашла отца только через полчаса.

– Отец! Отец!

Лука Борг был обладателем бычьей шеи и красного лица, побитого ветрами и тяготами нелегкой жизни. Всю свою жизнь он был здоровяком и отличался крутым нравом. Голод лишил его сил и норова, превратил в обтянутый кожей скелет с загнанным, испуганным взглядом. Во время голода ему пришлось обменять весь свой инструмент на еду. Но и этого оказалось мало. Пока он сидел дома без работы, на его глазах умерли двое младших детей. С тех пор он время от времени устраивался разнорабочим, пока рыцари не начали строить форт Сант-Эльмо. Лука одолжил денег на новые инструменты и наконец снова устроился работать каменщиком.

Он обтесывал широким топором блок известняка и явно не обрадовался, увидев дочь.