От тоскливых политических мыслей всех отвлекла Василиса. Девушка похлопала сидящего рядом Ивана по плечу и продемонстрировала правую ручку с единственным колечком. Вытянула еще так, словно бы сама любовалась, и Иван восхищенно присвистнул:

— Ого! — воскликнул он. — Мои поздравления! Вы такая славная пара, что мне даже немного завидно.

— Его Высочество был весьма щедр и лично велел организовать для Александра световое шоу на предложение руки и сердца, — пояснила Демидова.

— Да ты что⁈ — удивился Иван, и такими прям натуралистично округлившимися глазами на меня посмотрел и выдал: — Цесаревич? Сам? Алекс, а вы не родственники, случайно?

Я улыбнулся Ивану настолько широко и настолько многообещающе, что, надеюсь, парень понял — еще одна такая шуточка, и я ему следующую чашку кофе за шиворот вылью.

Хуже всего то, что все присутствующие как-то по-особенному на меня взглянули. Синхронно. Даже Нахимов от своего телефона оторвался, в котором весь разговор с кем-то усиленно чатился.

— А что, как бастард Демидовых уже не котируюсь? — возмутился я.

Актер из меня, конечно, не такой талантливый, как из цесаревича, но я старался.

— Нет, ну вы действительно с Его Высочеством как-то слишком активно общались весь вечер, — задумчиво протянул Ермаков.

— Ну вот, а я что говорю! — радостно заулыбался Иван.

— Не говорите глупостей, — встряла Нарышкина, пресекая этот фарс. — Если бы Александр на самом деле был бастардом Романовых, его б уже давно признали — такой маг и бесхозный. Доучится — так за него половина родов передерется, лишь бы с ними дела вел.

— Жаль, — печально вздохнул мой сосед по общежитию.

Друзья тоже вздохнули — иметь среди близкого круга бастарда императорского рода почетно и полезно. И только Иван скалился и продолжал докапываться до девчонок вопросами типа «А как там царевна? Никто не успел к ней подкатить?». И тему вроде бы сменили, а слушок теперь наверняка поползет — соседние ж столы активно греют уши на разговорах нашей пафосной компании…

Прибил бы, да наследник трона.

Императорский Московский Университет, Кирилл Нахимов

Все-таки отличную штуку придумали Мирный с Корсаковой. Сайт в сотню раз удобнее старых форумов, можно легко подгружать фото и видео. Ходынка быстро организовалась в закрытое сообщество, и теперь горячие дискуссии на тему автомобилей, запчастей и техник вождения шли круглые сутки.

Княжич Нахимов тоже оценил удобство сайта, но, честно говоря, сообщество Ходынки его интересовало в последнюю очередь. Больше всего ему нравилось, что сайт «В Курсе» можно было использовать в качестве большого справочника и, игнорируя все скучные правила этикета, писать напрямую любому человеку. Ведь если Ее Высочество выкладывает фоточки котиков из Кремля и ставит сердечки на комментарии у себя на странице, то написать напрямую девушке, которой ты официально не представлен — не так уж и неприлично.

К. Нахимов: «…часто видел вас на Ходынке…»

А. Румянцева: «…впечатлена вашими заездами…»

К. Нахимов: «… вы ставили на меня?»

А. Румянцева: «…бывало, но это девичья блажь, я совсем не разбираюсь в машинах»

К. Нахимов: «Я бы с удовольствием поделился с вами своими знаниями на этот счет»

А. Румянцева: печатает… печатает… печатает…

К. Нахимов: «Анна?»

А. Румянцева: «Не думаю, что это хорошая идея»

К. Нахимов: «Когда я увидел вас в клубе Мирного, то был поражен вашей красотой и изяществом. Быть может, вы найдете возможность уделить мне немного времени для очной встречи»?

А. Румянцева: печатает… печатает… печатает…

К. Нахимов: «Анна?»

А. Румянцева: печатает… печатает… печатает…

Княжич встал из-за стола, за которым завтракал с товарищами, и, неразборчиво попрощавшись, вышел на улицу. Девушка что-то так долго набирала, что Кирилл не находил себе места, ему срочно требовалось пройтись, а лучше — проехаться, если она сию же секунду не пришлет свой положительный ответ.

Телефон пиликнул входящим сообщением.

А. Румянцева: «Кирилл, я бесприданница с сомнительной репутацией. Не тратьте время ни мое, ни свое»

К. Нахимов: «Вы несправедливы ни к себе, ни ко мне»

А. Румянцева: «Вы даже не представляете, что у меня на душе за этой, как вы выразились, красотой и изяществом»

К. Нахимов: «Не представляю, но дайте мне шанс узнать»

А. Румянцева: печатает… печатает… печатает…

Кирилл стоял прямо посреди плохо очищенной дорожки между корпусами университета, в распахнутой куртке и без шапки, и гипнотизировал взглядом экран телефона. Княжичу не было холодно, он вообще не замечал мир вокруг себя. Его волновало лишь то, что запавшая в душу девушка что-то набирала, набирала и никак не решалась отправить.

А. Румянцева: «Это дурная затея, княжич Нахимов. Прошу вас, оставьте бедную девушку в покое, на мою судьбу и так выпало немало трудностей»

Нахимов хмыкнул. Отсутствие категоричного отказа — это почти что приглашение на охоту. Впервые за долгое-долгое время княжич чувствовал подъем и эйфорию от общения с девушкой, и это стоило дороже всех сложностей, что мог бы принести такой брак.

Она его зацепила, и он был готов бороться.

Кирилл вдохнул полной грудью и, предвкушая будущую встречу, направился на пары.

Время залечило тяжелую рану. И жизнь готова была принять в свой бурлящий поток очнувшегося от многолетнего коматоза юношу.

Императорский Московский Университет, Александр Мирный

Тем же вечером Его Высочество изволил явиться ночевать в общагу.

— Иван, я тебя прибью, — честно заявил я, едва цесаревич закрыл за собой дверь.

— За что? — возмутился парень.

— За твои дурные шуточки, — пояснил я. — Если раньше я был просто бастардом Демидовых, то сегодня по углам университета уже начали шушукаться, что я имею прямо вот непосредственное отношение к роду Романовых.

— Ну так и прекрасно, — пожал плечами Иван. — Больше слухов — меньше вопросов.

— Каких, к чертовой бабушке, вопросов⁈

— Почему ты так много времени проводишь с Его Высочеством Иваном Дмитриевичем Романовым, — спокойно произнес Иван, положив передо мной простую кожаную папку.

— И как это связано? — приподнял бровь я, не спеша притрагиваться к папке.

— Напрямую, — цесаревич уселся в гостевое кресло и посмотрел на меня так, как обладатели царской крови смотрят на своих подданных. — Ознакомься и озвучь мне свое положительное решение.

Я недовольно цокнул, но папку все же открыл.

Нельзя сказать, что меня вело любопытство. Скорее, я был уверен, что, пролистав пару-тройку листов, разнесу идею цесаревича в пух и прах, и на этом тема сама собой заглохнет.

Увы, цесаревич подготовился как следует. В папке лежали проекты приказов, положений и прочей бюрократической обвязки подразделения под миленьким названием «Особый потешный отдел».

Задуманный отдел подчинялся напрямую цесаревичу, оплачивался из его казны, контролировался им же и отчитывался только ему. Полномочия у сотрудников были широкие. Нет, даже так — ШИРОКИЕ. Можно было входить в дома к любым аристократам и класть мордой в пол всех присутствующих, можно было устраивать допросы людей вне зависимости от сословной принадлежности, можно было думать и действовать без оглядки на все прочие структуры.

Платили за это действительно хорошие деньги. Ну, для тех, у кого нет в собственности социальной сети. Гибкая штатная структура, множество привилегий, один начальник в лице Его Высочества и почти никакой бумажной волокиты.

И заведовать этим потешным подразделением предлагалось мне.

Я поднял глаза от бумаг и посмотрел на Ивана:

— Потешный отдел? Настоящий не разрешили, что ли? — ехидно поинтересовался я.

— Сам подумай, много ли ты будешь ждать от потешной компании, которую набрал себе царевич, чтобы кутить по кабакам? — ответил наследник престола.