Верность нельзя купить, но не наградить ее недолжно.

— Пап, мне не два годика, я понимаю, что происходит, — процедила Елена Романова, нарушая затянувшуюся тишину.

— Тогда зачем спрашиваешь? — миролюбиво ответил император.

Девушка посмотрела на мать, но та в этот момент больше всего на свете напоминала ей острие клинка — глаза императрицы чуть светились от магии, женщина была готова сорваться в битву в любой момент.

— Пап, а что с Ваней? — задала новый вопрос царевна.

Император и императрица синхронно выдохнули сквозь сжатые зубы, и это заставило девушку внутренне похолодеть.

— Папа? — голос Елены Дмитриевны дрогнул.

Мужчина подошел к цели своего стремительного пути, приложил ладонь к красивому старому славянскому символу. Тот чуть кольнул его ладонь, и свет от цветка потек по стене, обрисовывая дверной проем. В следующее мгновение тяжелая, старая, зачарованная дверь на тугих петлях нехотя распахнулась, а в уходящем в бесконечную даль коридоре начали вспыхивать магические факелы, намекая, что возраст этой конструкции куда как старше юной царевны.

— Что с Ваней — скоро узнаем. А сейчас, — Дмитрий Алексеевич потрепал дочку по волосам, обменялся взглядами с женой и отошел с прохода, — идите.

— Папа, я не пойду! — воскликнула царевна. — Я останусь с тобой, я…

В следующее мгновение императрица за шкирку, как котенка, втолкнула дочку в проход, кинула еще один взгляд на мужа, чуть коснулась своего живота и шагнула следом.

Тяжелая магическая дверь закрылась за женщинами, а император, сделав глубокий вдох, пошел обратно, на ходу скидывая пиджак, выбрасывая запонки из рубашки и стягивая галстук с шеи. Император закатывал рукава, идя навстречу неизбежному, но точно знал — если с ним что-то случится, о его семье позаботятся.

Где-то на середине пути створки дверей распахнулись навстречу императору, и он лицом к лицу столкнулся с тем, кто устроил побоище в его собственном доме, кто не пожалел ни людей, ни семью, ни страну ради личных амбиций.

— Ну вот и все, Дима, — произнес стоящий в проеме мужчина, так омерзительно похожий на самого Дмитрия Романова. — Отречение или смерть?

— Смерть, — спокойно ответил император.

И магия полыхнула.

Москва, Игорь Вячеславович Лютый

Подразделение Лютого считалось одним из самых элитных. И заниматься всякой ерундой, типа разгона демонстрантов, их никогда не выводили. Так что, когда Игорь Вячеславович получил уведомление «код черный» и пункт назначения — Кремль, мужчина подумал, что худшего начала года придумать просто невозможно.

В городе начали работать глушилки — местами не ловила связь, местами не работала магия. Их военные бронированные микроавтобусы мчались по улицам, бойцы были не в большом восторге биться со своими же, но приказ — есть приказ.

— … вот ни раньше, ни позже! — матерился Лютый. — Вот скажи мне, как так-то?

— Ну как… — вздохнул в ответ Серов, который по чистой случайности во время вызова оказался в штабе Лютого с какими-то своими скучными бумажками по смежным задачам. — Мы же приняли разводящего наемников. Видать, он знает что-то такое интересное, что тянуть мятежникам больше никак нельзя.

— Что ж его не почистили, — недовольно буркнул Лютый.

— Обижаешь, — возмутился Серов. — Мои ребята не косяпорят.

— Ну да, ну да… — покивал силовик. — А бардак на Лубянке — это типа творческий беспорядок?

Особист недовольно цокнул:

— Сам знаешь, чем выше покровитель, тем сложнее сковырнуть.

— Покровитель… — недовольно выплюнул силовик. — Вот че ему не жилось спокойно, а? Все есть у человека: бабки, бабы, все понты. Нет, надо обязательно корону нацепить. Че их как сороку на эту цацку тянет⁈

Серов вздохнул и посмотрел в окно на проносящийся мимо заснеженный город:

— Амбиции, сам знаешь. Мало кто думает, что чем выше лезешь, тем больше головняка. Им же кажется, что там только власть и восхищение. Да что я тебе говорю, ты ж сам все знаешь.

— А там работа и дебилы, — согласился Лютый.

Игорю Вячеславовичу было не положено «все знать», но друг время от времени «забывал» разные важные документы на столе Лютого и чисто случайно выходил покурить или за кофе, или секретаршу свою погонять.

Так что да, силовик знал характеристики всех основных игроков политической арены. И ни к кому особой симпатии не испытывал по разным причинам.

— Три минуты, — предупредил водитель.

Серов кинул взгляд на часы.

— Ты куда сейчас?

— Да-а-а, — протянул особист. — Пожалуй, по магазинам прогуляюсь.

Силовик хмыкнул:

— Да не ссы, ребята по камерам посмотрели, что там Мирный случайно оказался. Вытащит пацана. Сейчас сам знаешь, главное — император, и чтобы твой юбочный полк отработал.

На самом деле сейчас было главное, чтобы войска остались верными присяге, но вслух об этом никто из них не говорил.

Москва, Генеральный штаб

Уважаемые генералы сидели в огромном пафосном кабинете и горячо спорили.

— А я считаю, надо подождать! Пусть Романовы сами меж собой разбираются, нам какая разница? — заявил мужчина с выдающимися усами и не менее выдающимся брюшком.

— «Какая разница, какая разница»! — передразнил другой, потоньше и в целом полысее. — Романовы-то разберутся, это бесспорно. А потом разобравшийся повернется в нашу сторону и спросит, какого хрена мы бездействовали. И что мы ответим?

— Ответим, что ждали прямого указания, — парировал другой.

— Господа, простите мне мою прямоту, но вы просто бесчестные трусы! Пока мы тут с вами лясы точим, может начаться гражданская война! — воскликнул самый молодой из присутствующих, невесть каким способом получивший столь высокую должность в столь юном возрасте — всего-то лет 40.

— Как начнется, так и закончится, — флегматично ответил самый старший из присутствующих, неприятного вида старикашка. — Потом мы по указу какого-нибудь, в сущности любого, Романова выйдем и отутюжим всех бунтовщиков и желающих отколоться от империи.

— А вот мне уже доложили, что верные императору аристократы начали поднимать свои дружины в ружье, — подал голос молчавший до этого участник совещания. — И если они, а не мы, наведем порядок, сами знаете, чем наша карьера кончится.

— Да и пусть наводят, — усмехнулся старикашка. — Побольше положат своих дружинников, а мы подойдем и подсобим под занавес. Красиво?

— Господа, я вынужден вас покинуть, — встал тот самый молодой и горячий участник собрания. — Раевские свою присягу на выгоду не разменивают.

— Багратионы тоже, — вслед за ним поднялся мужчина чуть за пятьдесят, в котором почти не угадывалось кавказской крови.

— И Кутузовы.

Примерно половина зала встала и вышла. Они не успели далеко отойти от зала совещания, как навстречу им из коридора вывернул боярин Нарышкин в сопровождении отряда дружины.

Виктор Сергеевич и сам был одет не в скучный штатский костюм, а в форму боевого мага, которым и являлся на самом деле. Все знали, что верный пес императора не только может бумажки с доносами подмахивать у себя в Лубянском крысятнике, но и при случае откусить чью-нибудь руку по самый локоть.

— Что, совещаются? — нехорошо усмехнулся Нарышкин, окинув взглядом встреченных военных.

— Сытые дети мирного времени, — плюнул себе под ноги Багратион. — Им бы на границу, хоть узнали бы, как оружие настоящее выглядит не на картинке.

Нарышкин не стал это комментировать — времени перемывать кости будет достаточно, но потом.

— Код черный, господа, протокол вы знаете, — произнес он. — Уведомления по всем нужным частям и людям уже разосланы.

— Но как? — удивился самый молодой из присутствующих. — В городе перебои по всем линиям связи, даже военным, от Кремля волнение начало расходиться по всему городу…

— Есть у нашего старого друга пара козырей в рукаве, — хмыкнул Кутузов.