— Знакомьтесь, это мой друг Новиков, он сегодня с нами прокатится по делам, — представил я Ивана потешному отряду.

Цесаревича просканировала дюжина тяжелых взглядов, и бывший боец Бойцовского клуба с говорящим погонялом «Малыш» пробасил:

— Шеф, я все понимаю, но мы же на Его Высочество работаем, а этот щуплик только мешаться будет.

«Щуплик» дернул щекой, но мне пришлось отказаться от удовольствия понаблюдать пикировку цесаревича под личиной со своими малость отбитыми бойцами.

— Он по поручению Его Высочества, — пояснил я. — Мы сейчас прокатимся в гости к уважаемым людям и зададим им парочку вопросов.

— А в гости мы через парадные ворота пойдем или в дыру в заборе? — подал голос «Китаец».

Вообще-то он был чистокровным казахом, но поскольку в свое время имел счастье обучиться местному восточному единоборству, то приходилось откликаться на Китайца.

— Через парадные с фанфарами и фейерверком, — ответил я.

Парни довольно заулыбались. Как говорится, без работы кони дохнут, а бойцы без схватки закисают. А еще после мятежа я через Лютого у Нарышкина выбил нам военную снарягу, так что всем крайне не терпелось опробовать шикарный обвес в бою.

Тем не менее потешный отряд был неоднороден — были и адреналиновые наркоманы, бывший вор, парочка хороших тактиков, бывший военный, врач с немного потекшей на религиозную тему крышей. Для полного комплекта не хватало только какого-нибудь хакера и медовой ловушки, но я рассчитывал закрыть обе эти вакансии с ближайшие полгода.

Имелось у меня нехорошее ощущение, что чем больше разнопрофильных людей я соберу под свою руку, тем устойчивее буду стоять на ногах. Потому что служба безопасности императора это, конечно, хорошо, но верные лично тебе люди — намного лучше.

В первый особняк наша веселая кавалькада въехала, не встретив никакого сопротивления. Охрана дома просто подняла руки вверх. Когда Малыш ласково поинтересовался, что ж они такие трусы, те честно ответили — лучше живые трусы, чем мирный фарш.

— Прости, я не хотел делать из тебя цепного пса, — негромко произнес Иван, когда мы поднимались по парадной лестнице, чтобы вынести входные двери.

Не то чтобы это было нужно, а просто потому, что мы можем. Демонстрация силы иногда лучше, чем ее применение.

Хозяев дома не обнаружилось — они, как и всякие умные люди, у которых рыльце в пушку, свинтили из столицы, как только стало возможным. Цесаревич недовольно цокал — обыскивать дом можно долго, без соответствующих разрешительных документов наша деятельность похожа на императорский произвол, да и пугать прислугу — такое себе удовольствие.

Мы уже развернулись на выход и стояли на крыльце, ожидая, когда из дома подтянутся остальные бойцы, как к нам подошел Паук и негромко произнес:

— Шеф, я тут прошелся по комнатам и нашел одну сущую безделицу на запястье у горничной. Есть мыслишка, что оно ей не по чину и идентифицировать подарочек легко можно.

С этими словами Паук отдал мне браслет. Тяжелый золотой браслет с крупными рубинами и бриллиантами. И когда я говорю «крупными», я имею в виду действительно крупные камни размером с ноготь взрослого человека.

— Что скажешь? — спросил я у Ивана, продемонстрировав ему украшение.

У парня глаза сначала расширились, а потом начали медленно наливаться кровью.

— С-с-су-у-у-ка-а-а… — прошипел взбешенный цесаревич. — Он родовые драгоценности в качестве оплаты раздает, чтобы деньги было не отследить!

— Его нашли у горничной, — покачал я головой. — Может, нашла или украла…

— И носит в господском доме у всех на виду? — нехорошо усмехнулся наследник престола. — Вот ты, Алекс, вроде умный парень, но иногда такой наивный. Наверняка хозяйская грелка, и носит это, чтобы продемонстрировать всем прочим свой статус!

Я покосился на особняк.

— Жена ж вроде жива?

— И что? — приподнял брови цесаревич. — Жену, может, ему в молодости навязали, а то и дали на сдачу за какую сделку. А тут истинные чувства вспыхнули. Разводов нет, так что смиряешься и терпишь, и радуешься, что это горничная в своем доме, а не какая-нибудь молодая вдовушка из своего же круга общения.

— Седина в бороду, бес в ребро? — усмехнулся я.

— Типа того.

— Ну вот, а ты не хотел парня брать к себе на службу, — поддел я Ивана, отдавая браслет.

Наследник престола сжал украшение в кулаке и развернулся, чтобы вернуться в дом и побеседовать с любовницей владельца.

— Молодец, — похлопал я по плечу Паука.

Тот просиял, точно не я его поблагодарил, а Его Величество орден пожаловал.

Нет, все-таки верные люди — лучшее, что может быть в любом из миров.

В этом доме мы провели еще час, дождались господина Серова с сопровождением, передали ему с рук на руки и девицу, и браслет, и поехали куролесить дальше.

Второй дом нас встретил сгоревшим остовом, и хотя Иван рвался внутрь — вдруг там где-нибудь бабкины сережки завалялись — я не пустил внутрь ни его, ни своих парней.

— Даже если там есть что-то интересненькое, вряд ли оно уйдет отсюда своими ногами. Насколько я помню, мертвые не воскресают, а предметы по собственному разумению не перемещаются в пространстве. Зато прогоревшей крыше все равно, на чью голову падать — твою важную или мою простолюдинскую, — урезонивал я цесаревича. — Вызови профессионалов, пусть разбирают по камешку. Все почти законно — поставь рядом пожарную бригаду, пусть всем рассказывают, что выясняют причину возгорания.

Иван долго ломался, но все же согласился с моими доводами. Мы дождались профессионалов, проверили, как оцепили территорию, и отправились на третий адрес.

А там нас ждали буквально во всеоружии. Очень решительно, но не очень отважно.

— По какому праву вы пытаетесь проникнуть на частную территорию⁈ — орал один из охранников, когда мы въехали во двор, тупо протаранив декоративные кованые ворота.

— Почему же пытаемся? — удивился я, вылезая из автомобиля. — Мы не пытаемся, мы въехали.

— Мы имеем право защищаться! — предупредил охранник. — Имеем право стрелять на поражение!

— Я бы не рекомендовал, — сказал я, пристально глядя на мужика. — Помрешь зазря только.

Тот, очевидно, не горел желанием с нами конфликтовать. Опять-таки, моя распиаренная рожа наверняка намекала, что лучше не геройствовать — все равно бесполезно и летально.

Однако оставлять за спиной вооруженную до зубов, но неуверенную в своей жизненной позиции охрану никому не хотелось, так что мы просто и без изысков заломали местных, разоружили и оставили потеть в подсобных помещениях.

В дом вошли, как положено — вырвав входную дверь вместе с куском стены, ощетинившись оружием. Прислуга кинулась врассыпную, но я успел поймать за шиворот не слишком расторопную или, наоборот, слишком любопытную служанку и вежливо поинтересоваться — где хозяин?

— В кабинете, — пискнула девица, смотря на меня со смесью ужаса и восторга.

— Беги и прячься, — посоветовал я ей, и мы пошли по дому.

Часть ребят отправилась проверять этажи, часть — подниматься с нами в кабинет.

Боярин Тончак спешно пытался спалить какие-то бумаги у себя в камине, но, вот незадача, огонь разгорался нехотя, а мы поднялись слишком быстро. Под моим мимолетным взглядом скудные язычки пламени совсем погрустнели и опали.

— Ваш племянник как-то рассуждал, что нашей стране не нужна служба в армии, да и сама армия в таком количестве тоже не нужна, — произнес я, запирая за собой дверь.

Иван молча привалился плечом к косяку, не спеша вступать в беседу.

— Это он у вас таких идей нахватался, — продолжил я, — или где в другом интересном месте?

Боярин оказался не робкого десятка, мямлить и трястись не стал. В конце концов — кто мы такие? Простолюдины, наверняка действующие без ведома государя. А он — аристократ, за плечами которого древний богатый род, и просто приятной наружности мужик.

— Понятия не имею, о чем вы, — произнес он, присаживаясь в свое кресло с высокомерным видом. — И я не собираюсь разговаривать с простолюдинами, ворвавшимися в мой дом. Это нападение на честного, благородного человека! Карается высшей мерой, между прочим. Но если вы проявите благоразумность и уйдете, я буду великодушен и не стану привлекать вас к ответственности.