Нарышкин лишь обозначил согласие улыбкой и посмотрел на плотно закрытые двери совещательного зала:

— Пожалуй, нам не стоит задерживать друг друга, господа, — проговорил боярин. — Время неспокойное, каждая секунда на счету.

Люди разошлись. Одни — поднимать свои части, а другие…

Другие наводить порядок, пока еще возможно обойтись малой кровью. И начать стоило вот с этого совещательного кабинета.

Торговый центр «Охотный ряд», Александр Мирный

В этом «Охотном ряду» было пять этажей под землей и, как несложно догадаться, мы были как раз на самом нижнем. Глубже — только технический этаж.

— Как будем выбираться? — спросил Иван, осматривая холл торгового зала и взъерошивая волосы на затылке.

Пару минут назад у нас была ну очень специфическая ситуация, когда девчонки вышли из кафе в нашем сопровождении. Василису ожидаемо вывернуло в ближайшую кадку с каким-то разлапистым цветком, а вот Шереметьева скользнула спокойным взглядом по трупам и лишь помрачнела, увидев несовместимые с жизнью раны. На мой молчаливый вопрос девушка пояснила:

— Медицинский университет.

Понятно, раз полкурса проучилась, значит, имела какие-никакие зачатки выдержки желудка.

— Простите, — пискнула Корсакова, полоща рот водой из бутылки, взятой в ближайшем разбитом холодильнике.

— Ничего, первый раз у всех бывает, — заверила ее Шереметьева, а потом кинула задумчивый взгляд на нас с цесаревичем.

Но, как умная девочка, задавать вопросов не стала.

Итак, поскольку быть похороненным заживо в мои планы на этой неделе не входило, стоило поторопиться. Еще было ощущение, что чем дольше мы тут возимся, тем жарче могло оказаться наверху. Хотя вылезать из завалов сразу в городские бои тоже так себе удовольствие, но каждая минута внизу увеличивала шанс, что нас тут просто закатают и скажут, что так и было.

— Через парковку? — предложил я, посмотрев на дверь, откуда вышел Иван.

— Там обрушилась эстакада, мы уже проверяли перед тем как сунуться сюда, — покачал головой Иван.

— Тогда мы можем попробовать подняться по эвакуационным лестницам, — озвучил я новую идею я. — Если теракт готовили на скорую руку, как мне кажется, то вряд ли их завалило. Ну и как-то же твои несостоявшиеся убийцы планировали отсюда выбраться.

— А вот это не факт, — невесело усмехнулся цесаревич.

— Не факт, — согласился я.

Уточнять при дамах, что лежащее на полу мясо наверняка изначально хотели пустить в расход, никто не стал.

Эвакуационный выход нашелся в дальнем конце холла рядом с комнатой Эм-Жо и широким коридором, ведущим по большому кругу на вторую линию магазинов с частично обрушившимися коммуникациями с потолка. Иван кинул мрачный взгляд на пустое пространство и, хотя парень ничего и не сказал, было понятно — хорошо, что охрана разогнала людей с нижнего этажа. Иначе жертв могло было быть гораздо больше.

Впрочем, нам нужно было решить первую задачу — сдвинуть кусок удачно обвалившегося бетона, чтобы попасть на лестницу.

— Может, того, — предложила Василиса, — магией?

— Не хотелось бы, — сказал я, показывая пальцем на потолок с неприятными широкими трещинами.

Стоит неосторожно потревожить его, и нас точно похоронит заживо. На этот раз — без шансов выбраться.

— Думаю, можем просто перелезть, — заметил Иван. — Лаз получится узкий, но есть шанс не обвалить на себя что-нибудь еще.

— Можем поискать еще выходы, — предложила Корсакова. — В таком здании не может быть одна эвакуационная лестница на этаж.

— Не хотелось бы, — покачал головой я, повторяя собственные слова.

— Почему? — не поняла Василиса.

В подтверждение ее слов недалеко отвалилась железная балка, наподобие той, что уже нас чуть не прибила.

— В основном поэтому, — сказал я, указав на упавший кусок металла.

— Тогда единогласно, — подвел черту Иван.

Действительно, между верхом двери и бетонным блоком была довольно неплохая щель, в которую легко влезут девушки и чуть менее легко мы с Иваном. А вот спецназ в амуниции или просто мужик с пузиком уже не протиснется.

На наше предложение девушки переглянулись и синхронно глянули на подолы своих платьев.

— Ну, я уже почти замужем, — пробормотала Василиса и с решительным видом принялась укорачивать подол по колено.

Шереметьева ничего не сказала, но повторила за Корсаковой. Зато сказал Иван, без зазрения совести любовавшийся открывшимся видом стройных ног:

— Ну все, — сказал наследник престола, — теперь я точно обязан на вас жениться.

— Ваше Высочество! — вспыхнула Шереметьева.

— Все и так думают, что ты его невеста, — «успокоила» девушку Василиса. — Иначе зачем было бы пытаться тебя убить?

Цесаревич недовольно дернул щекой.

Думают, да. И решили перестраховаться — мало ли чего там наследник трона натворить успел? С его властью наследник престола мог запросто воспользоваться Шереметьевой. А лишние претенденты на престол узурпаторам были бы не нужны.

— В любом случае, — сказала Шереметьева, сдувая выбившуюся прядку со лба, — я полагаюсь на ваше благородство.

На благородство, ага. Можно еще на честное пионерское. Судя по голодному взгляду Ивана, даже если девица не подойдет в жены, в фаворитки он ее точно затащит. У него прям на лице было написано: такие ноги не должны проходить мимо!

Но это если выберемся.

Первым в щель полез я. Меня было не так жалко, как будущего императора, да и умел я кой-чего поболее. Собственно, лишь благодаря этому Империя не осиротела — под дверью нас уже ждала парочка упырей, которые то ли были слишком исполнительными, то ли слишком тупыми, чтобы дать деру из опасного места. Хотя, возможно, наверху нас ждет еще что-то более интересное, и лишь потому эти двое не решались подниматься.

Одного я застрелил из оружия напарника, взяв руку того на захват, а второму сломал шею. Посмотрел меж перил вверх и, ничего интересного не обнаружив, крикнул:

— Чисто!

— Действительно чисто, — пробормотал Иван, забравшийся последним.

Василиса опять побледнела — все-таки мозги на стене зрелище не для слабонервных, но рвотные порывы сдержала.

— Умеешь обращаться? — спросил я, снимая с трупов оружие.

У каждого по автомату и пистолету. С запасными патронами негусто, но по магазину было. Что характерно — все импортное. Стоит заметить, что если бы сторожившие на выходе бойцы были порасторопнее, на меня бы им хватило одной очереди. Но то ли они извелись от ожидания, то ли просто решили поторговаться, если бы вылез наследник, но сразу стрелять не стали. А потом и вовсе не смогли.

— Обижаешь, — усмехнулся Иван и принял из моих рук оружие.

— Хорошо, — кивнул я, поправив ремень автомата. — Тогда идем. Про магию не говорю — все понимают. Даже самое дохлое боевое заклинание может помочь нам отправиться к предкам. Ну, или этажом ниже, как повезет.

И мы пошли.

Минус четвертый этаж встретил нас висящей на одной петле дверью и телами, прошитыми какой-то трубой.

— Наверное, стоит пройтись проверить на наличие живых? — неуверенно предложил Иван.

Я лишь покачал головой:

— Нет, не стоит.

— Слушай, моя персона, может, и сверхважная, но это не значит, что я буду бросать своих поданных, когда могу спасти… — пафосно и немного зло начал Иван, но я его перебил:

— Не в этом дело, Твое Высочество, — сказал я. — Дверь открыта, выход свободен. Если кто-то и есть на этаже — уйдет сам. Раненых далеко мы не унесем. А чем быстрее выберемся и узнаем, почему тут еще не бегают санитары всех скориков столицы — тем лучше тем же самым раненым.

Цесаревич помрачнел и нехотя произнес:

— Ты прав. Идем.

А вот на минус втором этаже задержаться смысл был — кто-то колотил в эвакуационную дверь и пытался выбраться. Дверь не заклинило и даже не засыпало бетоном — труба узкого диаметра оборвалась с одного края и сейчас выполняла роль неудачного засова, не позволяя распахнуть дверь целиком. В узкую щелку просачивался мат, женские голоса и… Детский плач.