С яблоком голубем розами ждал я вчера Афродиту

Пьяная Нинка и чех с польскою водкой пришли

Сумерки. Март. Люди – по магазинам

Я – в магазин где продаются книги

Вдруг достают из-под прилавка —

О нищета и богатство духа!

Так приобрел Шиллера и Шекспира

В издании Брокгауза и Ефрона

Мерцают золотым обрезом

Ну же! досыта ешь книгоежка

Начало было довольно невинно

Над городом появились

Крылатые мальчуганы

Болтают в воздухе пятками

Строят потешные рожицы

И внезапно нацелясь

Пикируют на прохожих

Забираются под рубашки под платья

Щекочутся и хихикают

С балкона подросток

Пускает высокий фонтан

Красавица рукой зажавши юбку

Спасается в подъезд

В недоумении толстяк

Младенца держит на руках

Пока раскачивались городские власти

И нашлись добровольцы

Испарились мушиные хулиганы

И о них моментально забыли

Как забывают обо всем что выходит за

И только у двух влюбленных

Сердца забились чаще

И столик придвинув к постели

Решили они не вставать

На следующее утро

Все было гораздо серьезней

Появились голые женщины

Пахнущие сандалом и мускусом

Попадались и китаянки

Прикрывающие лицо веером

Вот выходит человек из дома

На уме ничего такого кроме ясного утра

И вдруг – померещилось что ли? —

Наплывают ночные ароматы

И – навстречу голая как яйцо

На цепочке ведет пантеру

Лишь на щиколотках позвякивают браслеты

Или в автобусе

Вдруг почувствует живое интимное

К пиджаку прижалась белая грудь

И в жар его бросает и в холод

Видели их или не видели

Но были свидетели

И замешательство

Появилась милиция и дружинники

Но голых не обнаружили

Закрыли бани и тем ограничились

И только двое задернув плотней занавеску

Предались всем видам любви

Которые изобрели в древности

О которых прочли

И которые придумали сами

И вот на третье утро

Изнутри ударило в двери

городского музея

Двери соскочили с петель

И вывалились на площадь

Разгневанная Кибела

Зашибив по дороге

Двух – трех пенсионеров

И в лепешку смыв дежурную машину

Каким-то образом вскоре

Очутились на студии телецентра

И такая там всегда неразбериха

– Статую поставьте поближе

Режиссер махнул рукой: начинайте!

– Слепые кролики – сказала богиня

– Вы только знаете что размножаться

А потом всю жизнь прикованы к тачке

Где вопящий младенец

Ни амуры ни мои гетеры

Не зажгли вас не расшевелили

Не помчались вы скинув одежды

Вдоль по улицам вереницей

О наездник верхом на подруге!

О полет причудливо сплетенных!

Нет свои божественные члены

Обнажаете вы только в туалете

Или ночью – в темноте – украдкой…

Я б могла наказать вас лихорадкой

Чтоб все женщины стали нимфоманки

А мужчины – сексуальные маньяки

Но себя вы хуже наказали

Всею вашей размеренной прозой

Телеманией вещами санузлами

Бездуховным в мерзости соитием!..

Тут экраны исказились замигали

И сказали: по техническим причинам…

То-то был переполох в телецентре

Впрочем

Многие зрители решили:

Показывали что-то из Эсхила

Двое юных влюбленных

Сбросив простыни и одеяло

Голова ее – на его предплечьи

И лицо его – в волосах ее летящих

Спали

Телевизор был выключен

Наполовину отбитая левая грудь

Афину Палладу

Целовали туда

Длинноволосые девушки —

Сколок изнутри розовел просвечивая

Афродиту зрелые женщины —

Безрукую обнимали сзади

Казалось богиня ласкает сама себя

Эти полные руки скользящие

По мраморному животу!

Эти круглых четыре колена!

Этот сдвоенный круп!

А та что всегда бежит прекрасным безносым лицом

Диана приманивала девчонок

В лунном свете ее волос

Скользили безмолвные псы

И подростки-лунатики шли

Опустив безвольные плечи

Протянув безвольные кисти

О богини! Я ваших возлюбленных знаю

Они любят нравиться и мужчинам

Но я отличать их умею

Они спокойно снимают платье

Они ложатся – пожалуйста возьми меня —

Вдруг открывают веки

Остывают каменеют

Глупый мальчик ты обманулся

Эта девушка не невинна

Эта женщина не фригидна