Недостает среди нас одного,
Не досчитались тебя, Юло.
Ты – первый. Теперь пойдут умирать.
Через год – чей черед? И опять – через пять…
Три десятка лет ожидания —
Перемрет в основном компания.
Какие-нибудь кретины
Придут на наши поминки,
Растащат наши картины,
Любовниц, книги, ботинки!
И отправит нас в долгий ящик
Государство – душеприказчик.
Да – есть бронтозавриха, братья,
Бронированная бюрократия.
Учрежденья-громады
Образуют ее хребет.
Машину для резки бумаги
Придумал еще Гутенберг.
Наличье замков и застежек,
Портфель крокодиловой кожи,
Желудок, который культуру
Переводит на макулатуру.
И проходишь, лицом серея:
ТРЕДЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ!
Здесь – размазанная блевотина…
Тут – чиновного мяса кусок…
Там на холст какая-то гадина
Выделяла желудочный сок…
О, моя бедная родина!
О, моя трудная родина!
И как нам ни тяжело,
По какой-то странной иронии
Судьбы Соостер Юло
Принадлежат Эстонии.
Картины, рисунки его
Принадлежат истории
Искусства. А тех, которые —
Кандинский, Шагал, Поляков —
Французы во веки веков!
О, искусство! О Вечный Жид!
Пусть нами гордится Турция!
А России принадлежит
Иогансон и Фурцева…
И поэтому нам обеспечена
Туретчина и неметчина.
И поэтому наше собрание
Я сам распускаю заранее.
На искусство БЕЗ РАЗрешения
Посылаю НЕприглашение.
Примите мое пророчество;
Воздвигнитесь НА одиночество!
Да здравствует русское творчество:
Живут в полураспаде – с ножевыми
раненьями… во рту растет трава…
Пясть – косточки торчат из рукава…
Считают что родились таковыми
И не желают выглядеть живыми
Пусть позвоночник держится едва
Шопен – я слышу – в доме за углом
Любимое занятие – хоронят
Толпятся будто ящик со стеклом
Несут… несут… а если вдруг уронят? —
Поднимут в суматохе кверху дном
И занесут в ближайший гастроном? —
И там где кафель бел и лампы ярки
Где очередь – и хвост ее вдали
Где цинковый прилавок точно в морге
Их верно встретят в страхе и восторге
И кто-то скажет: «мясо привезли»…
Но обошлось. Проносят гроб халтурный…
А я шагаю в клуб литературный
С хануриками время убивать
Там возле двери мраморные урны —
Прах классиков – и можно в них плевать
Здравствуй Водолейников Мамлейников
Борода сияет рыжим веником
Царствуй на Москве поэт и брат
Я опять с тобою выпить рад
Ты притопал к нам из края вареников
Золотоордынский хан – алей Алейников
Будем пить с тобой вино как лошади
Дом ломают на Пушкинской площади
Рушат рухлядь и славу московскую
Вас бы – бранью площадной барковскою!
По лепным карнизам бьет ядро
Выпьем мы сегодня хан ведро!
По проезду где торгуют книгами
Мы пройдем смешаемся с ханыгами
А в парадном вермут пили вы?
От души хлебнем с тобой Москвы!
И на всякий случай поцелуемся —
Попрощаемся с каждой улицей
С Новодевичьим с Донским монастырем
Ляжем у святыни – и умрем.
Попрощаемся с прудами Патриаршими
Погрузнели погрубели стали старше мы
Только помните – еби вашу мать
Колотить вас нас и бить – не сломать.
