ХУДОЖНИК Под рукой демиурга-художника Роится мир форм Он бросает их на лист ватмана Как рыбам бросают корм И просыпаясь от дремы Раздувая свою спесь Формы жадно хватают объемы Им нужен мир весь. Кто намеком был, кто наброском В сновидении, неведомо где Виноградно наплывшим воском От звезды протянувшись к звезде Полвселенной летит Андромеда Половина другая – Персей У него под грудью комета Нож в звездной росе у ней… Формы сподручней, чем атомы И строят мир твой Только б тебе развязаться с проклятыми Нервами – тучами над головой 4.6.85. НУДИСТЫ два старика ей нудно на него смотреть: сморщенные в мешочке будто краденые и всё висит будто чужое сама толста груди – по бокам живота — складки складки — нет загадки зато на сером пляже — одичавшие горожане палатки еловые ветки на брезенте «весь израиль удалился в кущи» приволье и праздник все лето старики приветливы всегда помогут объяснят молодым: в лавку в поселок — надеть хоть шорты могут побить она вдруг схватит выше локтя или за колено: «какой вы мускулистый!» — и скорей – о мужестве о спорте… учит он: «надо загорать ровно» «вы простите меня старика» — и всё гладит по спине плечам и шее девушку — втирает масло в кожу… вечером походная деревня — серебро реки – стихает рано от жары островерхие палатки все раскрыты: где костер где лампочка – аккумулятор освещают вечеряющих нудистов в темноте гудит пароход возле сосен лысый и костистый — он похож на Сологуба Федора и на обезьяну – гамадрила темная она — окатный камень 1995 МАМАРДАШВИЛИ 1 помню я Мамардашвили с трубкой блеснуло – Енисей со всеми своими притоками отпечатался в небе видел я Мамардашвили в бронзе и рассыпался сухим оглушительным треском похоже на тоннель метро… смуглый лоб с залысинами – крупно смотрит на меня из текста книги 2 «все есть ничто – сказал философ — и обойдемся без вопросов» и глядя (слышу и плыву) на лоб его — и переносицу я успел – «что есть ничто?» – сказал другой и дрыгнул нервною ногой на земле под забором – каждая доска древесным рисунком подробно – каждая травинка возносится в свет – «вы есть ничто! – заметил третий — как жаль что нет меня на свете» выхватить из мрака жалкую взъерошенную мысль ЕДИНОБОРСТВО
1 среди высоких коробов среди сугробов и гробов на Сретенке на Парк-авеню — и на проспекте Мира выпячиваясь из окон проламывая стенки ну! — (…пусти несчастный!) вылазит мышцами бетон — (…стада фигур своих пасти) из ящиков вскакивают гвозди! — скрипит сгибаясь арматура — и по Нью-Йорку Москве и Екатеринбургу по парку по травке в горку топает скульптура: скрюченные скособоченные раскоряченные развороченные и растянутые и раздвинутые и раздавленные продырявленные вкось разваленные вдоль распиленные думы каменные печи доменные свечи пламенные изнутри себя разрывающие раскрытые распятые рожающие! головы промеж ног держащие кричащие зовущие мычащие! торжествующие! прославляющие! …а помнишь мастер в тебе взывали великаны спешили вырасти орущие вулканы боли и ярости «кто мы? фантомы в море Соляриса… ты нас родил из головы как Зевс Афину! хоть мы мертвы наполовину но мы наполовину уволь яволь и дух и воля из всех углов — толпа голов чуть усомнись тебя мы сами — кубическими лбами носами и задами и плоскими ступнями – утюгами…» твой – стиснув зубы – смех! ты – сам их всех! …и прорастая из метро из книг возник сноп людей и быков и кентавров разрывая слои облаков — из мышц и кулаков и грохота литавров — вот памятник – двойник (на нем твое тавро) …в небе – ломаный высверк — силуэтом на том берегу …оказалось что ты и Нью-Йорк соразмерны друг другу — и окно твое в парк |
