– Конечно, – клерк откинулся на стуле и скрестил руки на груди, – как только увижу ордер.

Я с огромным наслаждением, очень медленно достал приготовленное заранее разрешение и шлепнул им по столу прямо перед носом клерка, припечатав ладонью. В царящей вокруг тишине звук прозвучал на редкость громко. Старушка перестала бубнить и повернулась в нашу сторону, неодобрительно качая головой, зато клерк мгновенно выпрямился, преувеличенно аккуратно поднял со стола бумагу и принялся читать то, что было на ней написано. Дождавшись, когда клерк закончит свое увлекательное чтение, я забрал ордер обратно и положил в карман.

– Так могу я увидеть содержимое ячейки?

– Следуйте за мной, – клерк с явным сожалением вылез из своей конторки и отправился вглубь огромного помещения. Мне ничего не оставалось делать, как поспешить за ним.

В депозитарии Центрального банка я не был ни разу в жизни. Мне просто нечего было в нем хранить, а шанс посмотреть, как всё устроено при расследовании, подвернулся только сейчас.

Депозитарий представлял собой комнату где-то семь на восемь, три стены которой были сплошь усеяны небольшими по размеру ячейками, прямо соты, только без меда. Мой сопровождающий подошел к одной стене и стоял возле неё, скучающе глядя на меня. Наконец просто стоять ему надоело, и он раздраженно произнес:

– Вы собираетесь открывать ячейку, или ещё немного постоим… помолчим об этом, – я только зубами скрипнул.

Вот же козел! Понятно же, что простой полицейский не самый частый гость этого хранилища, нет, чтобы хоть маленько уважения проявить. Может арестовать его за что-нибудь? Хотя бы за убийство первого помощника. Так для профилактики. Денек в камере помариновать и отпустить на все четыре…

Нет, нельзя, этот тип сразу же жалобу накатает, и будет тебе, Бергман вместо командировки частые встречи со следователем по расследованию должностных.

Я вытащил ключ, тщательно проверил номер, выгравированный на нем, поискал взглядом ячейку с аналогичным номером и подошел к ней. Ключ повернулся в замке и теперь уже я уставился на клерка, имя которого я даже не удосужился узнать.

Он протянул руку, сделал замысловатый жест и замок, вспыхнув яркой вспышкой, щелкнул открываясь. Маг, мать его. Понятно, откуда такое пренебрежение к простым смертным.

Я вытащил ящик, оказавшийся на удивление длинным, и поставил его на стол, специально стоящий тут же. Клерк уходить не спешил, караулил, чтобы я не спер ничего лишнего. В ящике лежал только странного вида металлический диск с выгравированным посредине изображением горгульи. Рядом с диском лежали перчатки. Понятно, что они не просто так здесь лежали. Натянув перчатки, я осторожно вытащил диск и повертел его в руках. На лице клерка отразилось узнавание, а его сонливость и скуку как рукой сняло.

– Что вы такое? – спросил я его, поворачивая диск таким образом, чтобы видно стало гравировку.

– Это артефакт, очень редкий и дорогой, – неохотно ответил клерк.

– Насколько дорогой? – деловито поинтересовался я.

– Очень дорогой, а что? – в голосе клерка прозвучала издевка.

– Достаточно дорогой для того, чтобы стать мотивом для убийства? – проворковал я, добавив в голос столько патоки, что сам чуть от сладости не перекосился.

– Убийства? Постойте, причем здесь убийство? – глаза клерка округлились. А ты думал, что я просто так по чужим сейфам лажу? Я широко улыбнулся.

– А я вам не сказал? Владельца этого сейфа убили, очень нехорошо и больно. Поэтому отвечайте, – а вот сейчас мой голос стал очень жестким, – что это за артефакт, какие функции выполняет и мог ли он послужить основанием для убийства?

Вопрос был задан, и любое увиливание от него сейчас могло вполне сойти за препятствие расследования особо тяжкого преступления, к которым относились убийства в Сити. И я мог сейчас арестовать этого субчика и держать в камере столько, сколько захочу, пусть он тонну бумаги изведет на жалобы. Я могу ими подтереться, потому что ни один адвокат не взялся бы отмазывать придурка, препятствующего расследованию. Здесь с этим строго, не то что в Королевствах или в Империи, где, по слухам, если кого-то убили – то сам виноват, защититься не смог. Клерк не был приезжим, поэтому сразу всё понял правильно и начал «сотрудничать».

– Это артефакт призыва. Рассчитан на ограниченное количество вызовов инфернальных тварей.

– Горгулий?

– Не обязательно, – покачал он головой. – Это может быть что угодно, но оно обязано выполнять волю призвавшего. Ценная вещь и да, она могла стать причиной убийства, если бы кто-то знал, что она есть у бывшего владельца ячейки.

– Перчатки зачем?

– Чтобы не использовать вызов случайно. Алгоритм прост: берешь голой рукой, пара капель крови и перед тобой появляется призываемый. А вот, кстати, и мешочек для переноски, – клерк сунул руку в ячейку и протянул мне сафьяновый мешочек, в который я сунул артефакт, а затем, подумав и перчатки, которые прекрасно сворачивались в небольшой рулончик, для которого в мешочке было выделено специальное место.

– Спасибо за сотрудничество, – пробормотал я, обдумывая только что полученную информацию. Чисто механически достав бланк изъятия вещественного доказательства, я быстро его заполнил и протянул для подписи свидетелю. – Сколько раз можно кого-то призвать?

– Понятия не имею, – пожал плечами Клаус Шпемн, как гласила подпись. – Я же его не изучал. Полагаю, ваши эксперты смогут сказать более точно. Я знаю только, что количество призывов ограниченно.

– Еще раз спасибо, – я сунул артефакт в специальный пакет, который, кроме всего прочего имел многоуровневую защиту, в том числе и от воровства, застегнул защелку и положил в карман. – Скажите, господин Шпемн, а где я могу снять немного денег со своего счета в валюте Объединенных Королевств?

– В кассе, – хмыкнул Шпемн, засунул пустой ящик в ячейку, отобрал у меня ключ, и мы пошли наверх в пустынный холл, где у одной из касс всё еще стояла бабуля, а кассир уже почти созрел до убийства.

Сняв немного своих кровных, с тоской думая, насколько эта проклятая командировка отодвигает покупку нормального жилья, я поспешил в участок.

Дождь к счастью прекратился, и дорога назад прошла куда позитивнее. Ботинки были выше всяких похвал, так что настроение у меня немного поднялось с минусовой отметки до нулевой и к родному четвертому я подошел почти улыбаясь.

– Нет-нет и ещё раз нет! – меня чуть с ног не сбил вопль, раздававшийся из кабинета капитана, когда я появился в убойном, после возвращения в участок из банка.

– Что там происходит? – спросил я Сандерса, ловко подвинув стул, стоящий возле соседнего стола, к его столу, сел и махнул рукой в направлении, откуда раздавался вопль.

– Гайер вопит, контекст мне неизвестен, но наш волк уже пару раз выбегал из кабинета с четким желанием написать рапорт об отставке. Ты не в курсе, что там с ним Мама такого непотребного делает, если у него на морде появились хоть какие-то эмоции?

– Откуда? Я же только что пришел.

– А куда ходил? – у Сандерса прямо на лбу было написано, что ему плевать на то, куда я ходил, и что он с удовольствием сам стал бы на пару минут оборотнем, чтобы воспользоваться их острым слухом и подслушать то, что происходит в данный момент за закрытыми дверями в кабинете Хантер. Но слуха, как у оборотня, у простого, ничем не примечательного, человека не было, поэтому ему пришлось довольствоваться разговором со мной и моими объяснениями.

– Ботинки покупать, – я выставил ногу вперед. – Вот, зацени.

– В рабочее время?

– А когда ещё? – я даже удивился. – В нерабочее, все магазины закрыты, что прикажешь мне в мокрых малых калошах ходить?

– Что-то нарыл по делу Таранбула Сантитаса?

– Кого? – я действительно сперва не понял, кого Сандерс имеет ввиду, потому что даже не пытался выговорить жуткое имя невинно убиенного первого помощника посла Империи. Когда же до меня наконец дошло, то я протянул. – Нет, почти ничего нет. Была одна зацепка, но, похоже, она не слишком подходит. Это такое странное убийство и такое страшное, – меня передернуло. – Я бы сказал, что оно какое-то… ну не знаю, ритуальное, что ли.