– Хам, ты, Бергман.

– Я знаю, за это-то ты меня и любишь.

Лина не ответила, просто вытащила скальпель и сделала первый разрез.

Во время вскрытия Нарамакила заметно мутило, и он очень сильно побледнел. Видимо подобное зрелище не было для него привычным. Я лишь мысленно пожал плечами. Что его в службу безопасности занесло? И самое главное, как его вообще приняли, если он здесь даже не родился?

– Абсолютно здоровый экземпляр, – раздался задумчивый голос нашего эксперта. – Можно с уверенностью сказать, что скончался он, будучи совершенно здоровым. Причина смерти та, о которой я еще ночью говорила – удар тупым металлическим предметом по голове, нанесенный с невероятной силой.

– Можно предположить, кто обладает такой силой? – я выхватил карандаш и дешевый блокнот и приготовился записывать.

– Кто угодно, – Лина поднесла к голове жертвы какой-то прибор, о котором я знал только то, что он считывает магические эманации. – Было точечное применение дара – придание силы на определенный промежуток времени. Более подробно сказать не могу, я не специалист по магам и магии. Да и ещё, подойдите сюда, – когда Лина была погружена в работу, ни о каких шуточках не было и речи. Она становилась самой сосредоточенностью. Мы с Нарамакилом подошли к ней, при этом агент выглядел ещё бледнее, чем минуту назад, когда мужественно стоял в стороночке, в то время как я, надев перчатки, помогал Лине взвешивать мозг тролля. – Вот посмотрите, может быть, вы скажете, что это за фиговина? – и она подтащила огромную лупу на штативе поближе к печени, которая в это время лежала на весах.

Эльф заглянул в лупу первым. То ли увеличительные стекла делали печень не похожей на печень, то ли еще по какой причине, но он внезапно перестал качаться, отошел в сторону и принялся интенсивно шуршать своими бумажками. Я же приник к лупе и уставился на тот участок тканей, куда тыкала длинным пинцетом Лина. Это был какой-то знак в виде семи переплетенных между собой змей, этакий клубок. Напоминал он клеймо, словно выжженное на печени жертвы.

– Что это? – я отодвинул лупу и посмотрел на Лину.

– Понятия не имею, – она пожала плечами, достала запечатлитель – артефакт, позволяющий запечатлеть картинку и выдать эту картинку на специальной бумаге, которую заправляли в лоток, расположенный сбоку от объектива. Щелкнув пару раз, она протянула одну из бумажек мне, а вторую засунула себе в карман, чтобы попозже приложить к отчету. – Единственное, что могу сказать точно – это клеймо, и выжжено оно посмертно.

– Меня интересует вопрос как? Каким образом его могли выжечь на печени?

– А вот это уже твоя работа, Бергман, – и Лина вернулась к трупу. Я же подошел к Нарамакилу и протянул ему картинку. Он покосился на нее, затем стрельнул глазами в сторону запечатлителя. Ну да, по сравнению с Королевствами и Империей в Сити прогресс расцветает полным цветом. Нам же не нужно глотки друг другу резать, мы и наукой можем позаниматься.

– Что это? – прямо спросил я у эльфа. – Вы это искали?

– Похоже на то, – неохотно ответил он. – Мне нужно кое-что уточнить. Давайте встретимся, скажем, через час в вашем кабинете и поговорим.

– Я не могу через час, – я посмотрел на часы. – Через час у меня встреча с криминалистом, работавшим ночью на месте преступления.

– Тогда через два часа, это уже непринципиально. В конце концов, у нас есть два месяца, чтобы в своем расследовании прийти хоть к чему-нибудь, – махнул рукой Нарамакил и тут его взгляд упал на вскрытый труп, лежащий на столе. Эльф снова побледнел и выскочил из прозекторской. Мы с Линой проводили его недоуменными взглядами.

– Нервный он какой-то, – Лина закончила замеры и посмотрела на меня. – Ты тоже можешь бежать. Я сама здесь всё закончу, отчет закину по дороге к законному отдыху.

– Ты лучшая, – я направился к выходу. По дороге меня догнал голос Лины.

– Я знаю, но только ты меня и ценишь, Бергман.

Я обернулся и посмотрел на эльфийку, которая с нездоровым азартом разматывала кишки мертвого тролля, что-то сосредоточенно считая, и покачал головой: да, видели бы тебя сейчас представители Светлого леса, вот было бы вою.

Проигнорировав лифт, я выскочил на лестницу и пошел наверх, благо идти было недалеко, точнее невысоко – криминалисты оккупировали весь второй этаж немаленького надо сказать здания целиком.

Быстро дойдя до кабинета Тоя Хьюманга, ночного эксперта, я стукнул в дверь пару раз, и без разрешения вошел внутрь.

– Здорово, извини, что не ко времени, но замотался, сил нет, а ведь еще только утро. Ты закончил с образцами?

– О, да, заходи, не стесняйся. Вон, сбрось со стула то барахло, прямо на пол и садись. Отчет я ещё не оформил, но так на словах скажу, что удалось нарыть.

Я кивнул, сбросил на пол пачку каких-то бумаг и сел, стараясь дышать через раз, потому что в небольшой комнате было так накурено, что можно было топор вешать прямо в воздухе, а мне как бросившему сравнительно недавно, было вдвойне дискомфортно.

– Удалось узнать, что за магию применяли? – спросил я и чихнул.

– Будь здоров, – Той достал из пачки очередную сигарету и закурил. – Магия перемещения. Не портал, а единичный прокол пространства. Сложно и ненадежно, но для трупа сойдет, – я снова чихнул, и украдкой вытер слезящиеся глаза. – Ты не заболел, Джек?

Только Той и Мама называли меня Джеком. Еще Карен, чтоб ей членом очередного дружка подавиться. Все остальные звали меня просто Бергман. Когда я пришел в четвертый участок неоперившимся юнцом, с восторгом смотрящим на этот мир, Той взял надо мной шефство, и, по-моему, до сих пор считает тем самым щеглом, которого отпаивал самогоном после первого трупа. Невысокий, жилистый, в вечной замызганной спецодежде, Той создавал впечатление какого-то сантехника, или подсобного рабочего, но не криминалиста с огромным стажем, опытом и талантом.

– Нет, ты просто дымишь не переставая, вот я и расчихался.

– Подумаешь, какие мы нежные стали, – Той затушил сигарету в пепельнице и неопределенно хмыкнул. – Джек, я всё осмотрел, пусто. Ни отпечатков, ни посторонних волокон, ни-че-го. Магию три раза применяли, и всё из общей школы, понять принадлежность к стихии и воссоздать почерк мага – невозможно. Сначала заклинание силы, потом что-то из бытовых, вроде как штамповка изображения, ну и прокол пространства, чтобы тело нам подкинуть. И всё. Тухлое это дело, вот помяни моё слово. И ладно, если глухарь очередной, но боюсь, как бы серии не было.

– Почему ты так думаешь? – я напрягся. К опыту Тоя нужно было прислушиваться, если я не хотел остаться в дураках.

– Слишком чисто. Так только маньяки работают. А это исключает мотив.

– Я знаю, – я схватился за голову. – Вот только этого нам не хватало. И, Той, ты можешь оказаться прав, не зря же у нас федерал ошивается. Ладно, пойду я. Спасибо за информацию.

– Не за что. Забегай, не забывай старика.

– Обязательно, – я побрел к себе, пытаясь систематизировать то, что за эти несколько часов удалось выяснить.

В моем кабинете за столом сидела Мама, а рядом примостился агент Нарамакил.

– Круто, – сказал я, замерев на пороге, потому что места для меня в моем же собственном кабинете не нашлось.

– Чем у тебя здесь воняет? – это было первое, о чем спросила Хантер, недовольно поморщившись.

– Носки забыл постирать! – не выдержав, рявкнул я.

– Бывает, – Хантер хотела ещё что-то сказать, но тут дверь открылась, чуть не пришибив меня при этом, и в кабинет заглянул утрешний орк.

– Ну как там мои куры?

– Какие куры? – глаза у Хантер округлились, и она внезапно напомнила мне эльфийку.

– О, вы тут разберитесь, а я, пожалуй, пойду поработаю, – я перегнулся через Нарамакила, схватив вещи убиенного первого помощника и выскочил из кабинета, оставив орка разбираться с капитаном и федералом. Пусть им объяснит, почему именно убойный отдел должен его курами заниматься.