— В сумме получается «Наплыв желтого», — сообщила она.

— Спасибо, я разберусь с этим, — зло сказал Дирк обернувшись, забрал у нее калькулятор и положил к себе в карман. Он вновь стал отчаянно махать руками в направлении стайки официантов, ужасно напоминающие великое творение Микеланджело.

— А зачем тебе нужен нож?

— Чтобы открыть вот это, — объяснил Дирк, показав ей большой, крепко заклеенный лентой конверт.

— Я достану тебе нож, — сказала она. Молодой человек, сидевший за соседним столиком, в этот момент смотрел в другую сторону, и, наклонившись к столику, Салли ловко стащила его нож.

— Очень признателен, — поблагодарил Дирк и протянул было руку за ножиком, но Салли не захотела его отдать.

— Что в этом конверте? — спросила она.

— Вы чересчур любознательная и бесцеремонная юная леди, — вскричал Дирк.

— А вы очень странный, — возразила Салли.

— Я странен ровно настолько, насколько мне это нужно, — сказал Дирк.

— Гм, — сказала Салли. — Что в конверте? — Она не отдавала ему нож.

— Это не ваш конверт, — заявил Дирк, — и не ваше дело, что в нем.

— Как бы то ни было, он вызывает интерес своим видом. Что в нем?

— Я узнаю это, только когда открою и посмотрю.

Она с подозрением посмотрела на него и выхватила конверт.

— Я требую, чтобы вы… — запротестовал Дирк, но не закончил фразу.

— Ваша фамилия? — спросила Салли.

— Меня зовут Джентли. Дирк Джентли.

— Значит, вы не Джеффри Энсти и ни один из тех, чьи фамилии вычеркнуты? — Она нахмуренно просматривала указанные на конверте фамилии.

— Нет, — ответил Дирк, — конечно нет.

— Так, значит, конверт адресован не вам?

— Я — дело в то, что…

— Ага! Значит, вы тоже необычайно… как вы говорили?

— Любознателен и бесцеремонен. Я это не отрицаю. Но я — частный детектив. Мне платят за то, чтобы я был любознательным и бесцеремонным. Не так часто и щедро, как я бы этого хотел, но все же моя любознательность и бесцеремонность оправдана профессиональной деятельностью.

— Как печально. Думаю, проявлять любознательность и бесцеремонность гораздо приятнее, если это хобби. Если вы профессионал, в таком случае я спортсмен, который имеет статус любителя в олимпийской команде. Вы непохожи на частного детектива.

— Ни один частный детектив не бывает похож на частного детектива. Это одно из правил частного сыска.

— Если ни один частный детектив непохож на частного детектива, как узнать, на кого следует походить? Вот в чем вопрос, как мне кажется.

— Мне бы ваши заботы. Если б то, из-за чего я не сплю по ночам, было хоть немного похоже на подобные проблемы… Как бы то ни было, я не такой частный детектив, как другие. Мои методы основаны на философии целостности, а если сказать точнее — хаоса. Я исхожу из того, что все происходящее на свете имеет глубочайшую взаимосвязь и взаимозависимость.

Салли Миллз не отрываясь смотрела на него.

— Каждая частичка во Вселенной, — продолжал Дирк, у которого заметно улучшилось настроение, едва он коснулся своей любимой темы, — влияет на всякую другую частичку тем или иным образом. Все вещи взаимосвязаны друг с другом. Хлопание крылышек бабочки в Китае может повлиять на тропический циклон в Атлантике. Если бы я стал задавать вопросы ножке этого стола в том направлении, которое меня интересует или интересует ножку стола, то я мог бы при желании получить от нее ответ на любой вопрос о происходящем во Вселенной. Я мог бы начать расспрашивать кого угодно и о чем угодно — обо всем, что только может мне прийти в голову, и их ответы или, наоборот, нежелание отвечать во многом пролили бы свет на ту проблему, которую я пытаюсь разрешить. Надо просто уметь правильно истолковывать эти ответы. Взять хотя бы вас — с кем я познакомился абсолютно случайно: возможно, вы знаете какие-то вещи, которые могли бы оказаться очень ценными для моего расследования, надо только, чтоб я знал, о чем вас спросить, чего в данный момент я еще не знаю, и если бы я захотел дать себе труд это сделать, к чему тоже не расположен.

Он помолчал некоторое время и сказал:

— Не могли бы вы отдать мне конверт и нож, будьте так добры.

— Вы так просите об этом, будто от него зависит чья-то жизнь.

На мгновение Дирк опустил глаза.

— Я думаю, скорее чья-то жизнь зависела от этого в прошлом, — сказал он.

От того, как он это сказал, на них словно опустилась какая-то темная тень.

Салли Миллз смягчилась и согласилась отдать — Дирку нож и конверт.

Нож был слишком тупым, а конверт слишком крепко заклеен липкой лентой. Дирк сражался с лентой несколько секунд, но так и не смог ее разрезать. Он устало откинулся на спинку стула.

— Пойду спрошу, нет ли у них чего-нибудь более острого, — сказал Дирк и поднялся, сжимая конверт.

— Вам быстрее нужно попасть в травмпункт и заняться носом, — тихо сказала Салли Миллз.

— Спасибо, — поблагодарил Дирк и слегка поклонился. Он захватил счета и направился посетить выставку официантов, расположенную в дальнем углу кафе. Поскольку он не выразил горячего желания присовокупить к обязательным 15 % за обслуживание добровольное пожертвование в знак признательности за исполнение просьбы насчет ножа, ему было сказано, что все остальные ножи, которые у них есть, — такие же, как этот, а других у них нет.

Дирк поблагодарил и пошел обратно в зал.

На его стуле, оживленно болтая с Салли Миллз, сидел молодой человек, у которого она похитила нож. Дирк кивнул ей, но она была настолько поглощена беседой со своим новым другом, что даже не заметила его.

— …в коме, — говорила она, — которого понадобилось переводить среди ночи в частную клинику. Одному Богу известно, зачем нужно это делать в такое время. Только создавать лишние трудности. Простите меня за упоминание имени Господа, но ко всему прочему, у пациента был еще личный автомат по продаже кока-колы и кузнечный молот, и, возможно, в частной клинике они бы и смотрелись нормально, но в палате с минимальным штатом сотрудников это уже слишком, да, я знаю, я слишком много говорю, когда такая уставшая, если в какой-то момент я вдруг свалюсь без чувств, вы мне скажите, ладно?

Дирк двинулся дальше, как вдруг заметил, что Салли Миллз оставила книжку, которую читала за своим столом, и что-то в этой книжке привлекло его внимание.

Это была толстая книга, называлась она «Дьявольская погоня».

Книга была настолько обтрепанная и вдобавок толстая, что походила больше на слоеный торт, чем на книгу.

Внизу на обложке была изображена женщина-в-вечернем-платье-на-фоне — ружейного-прицела, а всю верхнюю часть занимала фамилия автора — Говард Белл, выделявшаяся выпуклыми серебряными буквами.

Дирк не мог сказать, чем конкретно привлекла его внимание книга, но он знал, что какая-то деталь, связанная с обложкой, напомнила ему о чем-то. Он бросил настороженный взгляд на девушку, у которой он стащил чашку кофе, а потом заплатил за выпитые ею пять чашек и два рожка, из которых был съеден только один, так как второй ей так и не принесли. Она не смотрела на него, так что он стащил и книжку, сунув ее в карман своего кожаного пальто.

Дирк вышел на улицу, где на него внезапно налетел появившийся откуда-то орел и чуть не толкнул его прямо под проезжавшего мимо велосипедиста, который осыпал его бранью и проклятиями.

В чистом и ухоженном местечке, расположенном на краю деревушки в окрестностях чистенького и ухоженного Костволдса, показалась более чем неухоженная машина.

Это был повидавший виды желтый «ситроен-2 CV», поменявший за свою жизнь четырех хозяев — только один из них относился к ней должным образом, остальные трое были совершенно безалаберными и безнадежно пропащими личностями.

«Строен» неохотно полз вдоль подъездной дорожки, и весь его вид словно говорил о том, что все, чего он желал от жизни, — это чтобы его сбросили в тихий спокойный кювет на одном из близлежащих лугов и милостиво оставили там в покое, а вместо этого его заставляли тащиться вверх по гравиевой дорожке, а потом, естественно, заставят проделать такой же путь назад, а с какой целью все это делалось — нет, он не в силах понять.