Несмотря на постоянные голодные спазмы, мое тело постоянно желало его.

Я просыпалась от сна с ощутимыми сокращениями мышц от оргазма. Я извинялась и отправлялась плавать, когда мое влажное возбуждение грозило проявиться на моих хлопковых шортах.

Он сводил меня с ума; заставлял меня быть счастливой. Он заставлял меня желать заботиться о нем, в то время как я принимала его заботу в ответ.

Была ли это любовь?

Я потеряла все и была брошена посреди неизвестности с абсолютными незнакомцами. Незнакомцами, которые стали для меня самыми важными людьми в мире.

Я любила их.

И именно поэтому я не дам им погибнуть от недоедания.

Мне было необходимо сделать что-то.

Сегодня.

Поднимаясь с места, я скинула с плеч черную футболку и стянула по ногам шорты. Купание голышом не было чем-то привычным у нас, но все спали, а я не хотела носить влажную одежду, как только я закончу плавать.

Войдя в теплую морскую волну, я наполнила воздухом легкие и опустилась под поверхность воды.

Поток оборачивался вокруг меня, отчасти прохладной, отчасти теплой волной, но все волны были мягкими и безопасными. Плавание нагишом позволило ощутить шаловливый настрой у моего лона и сосков. Я чувствовала себя проказницей. Я чувствовала себя возбужденной. Я чувствовала себя достаточно готовой, чтобы предложить Галлоуэю сделать следующий шаг.

Он вел себя, как идеальный джентльмен на протяжении последней пары недель. Никогда не давил, несмотря на все количество возбуждения, которое царило вокруг нас.

Всплывая наверх, я сделала глубокий вдох и проплыла пару метров, прежде чем зачерпнуть горсть песка и потереть свое тело. Пиллинг сохранял мою кожу нежной, но без увлажняющего крема сложно защищать кожу от старения.

Чем ближе стали мои друзья по авиакатастрофе, тем дружелюбнее стал и остров. Живое существо, что обеспечивало нас пищей, укрывало нас, но в то же время держало нас в абсолютной ловушке.

Это была одновременно и тюрьма, и спасение.

Почему они еще не нашли нас?

Где мы находились? Действительно ли был прав Коннор о количестве необитаемых островов, которые находились здесь? Было ли возможно исчезнуть насовсем в эти дни и в это время?

Вероятно, так и было.

Мы были тому примером.

Мы были здесь на протяжении месяца, и не проплывало ни единой лодки и не появлялось не единого самолета. Океан был тих, как если бы наступил апокалипсис, и мы остались единственными людьми на планете.

Нырнув, я зачерпнула еще одну горсть песка, потерла ею волосы и откинулась назад в воду, чтобы как можно лучше сполоснуть их.

Чистая, я поплыла обратно к берегу.

Выжимая волосы, я вышла из моря и стряхнула мою футболку, чтобы надеть ее.

Теплый воздух высушил капельки воды на моей коже, и я была готова встретиться лицом к лицу с новыми поисками пищи.

Пиппа побежала вниз по пляжу сразу же, как только я надела шорты.

— Ты ходила купаться без меня.

Я нагнулась и обняла ее.

— Ты рано встала.

— Я знаю. Я должна пописать.

Я, вероятно, была единственным человеком, который радовался тому факту, что она хочет писать. Это значило, что в ее теле достаточно воды, которую она пила, и ее тело не страдало от обезвоживания.

— Ну, ты можешь поплавать сейчас. Я послежу за тобой, если ты хочешь.

Она покачала головкой.

— Я в порядке. Я замерзла. — Потирая руки, покрытые мурашками, она напомнила мне о том, что сон на прохладном песке не был хорошей идеей, даже несмотря на то, что у нас был огонь.

Она подняла голову, и ее медные волосы становились все более и более светло-рыжего оттенка, чем дольше мы жили под солнцем.

— Что ты делала?

— Хм… я не могу сказать, это секрет.

Ее детское личико нахмурилось от разочарования.

— Скажи мне. Я никому не скажу.

Еще одна причина, почему я так любила детей: они заставляла меня стараться, а не молить о спасении.

Если бы Пиппы и Коннора не было здесь, Галлоуэй и я, вероятно бы, скатились к тому, что едва использовали звуки, не желая общаться.

Может быть, мы и не разговаривали бы, но много бы занимались сексом. Очень, очень много.

Мы бы, вероятно, никогда не покидали наши песчаные кровати, посвящая себя всецело этому занятию, которое бы ощущалось так хорошо в сравнении с тяжелой работой.

Откуда тебе знать, что с ним было бы хорошо?

Я спрятала свою улыбку. Ох… я точно знала это. Я видела его в плавках. Я бросала украдкой взгляды на то, как он потягивался с утра и на то, как его притягательные грудные мышцы с силой сокращались. И его поцелуи... никто не мог так целоваться, а в постели быть полный ноль.

— Скажи мне, — простонала Пиппа, когда я не ответила ей.

Я легко коснулась пальцем ее курносого носа.

— Ну, если ты мне обещаешь держать это в секрете. Ты поймала меня. На самом деле я русалка, и только что возвращалась после того, как навещала своего отца царя Тритона.

Ее рот открылся, и челюсть буквально упала на песок.

— СЕРЬЕЗНО?

Детский восторг на ее личике заставал меня чувствовать одновременно радость и печаль. Я была рада, что смогла привнести в ее жизнь немного магии, но это единственное, что я могла предложить.

— Да, и если ты будешь вести себя хорошо, то он сказал, что сможет навестить тебя.

Подозрение закралось в ее веру.

— Ты уверена? — Она ткнула меня пальцем в ногу. — Тогда где же твой хвост? Я никогда не видела тебя с хвостом, хотя мы плавали множество раз.

Я не знала, следует ли мне продолжать врать или разбить ее воображение о жестокую правду.

Поэтому я не сделала ни то, ни другое.

Проходя мимо нее, я направилась прямиком на пляж.

— Пойдем, пришло время завтракать.

— Эй, постой.

Я съежилась от необходимости сказать ей правду, но она возникла передо мной и выставила вперед нижнюю губу.

— А можем мы поесть еду кроликов? — Показывая на лагерь, она добавила. – Паффин устал от моллюсков.

Упоминание о ее мягкой игрушке заставило мое сердце затрепетать.

— Постой. Он устал от моллюсков, или ты устала от моллюсков?

— Я устала от них. — Ее лицо озарила улыбка. — Но еда для кроликов была бы кстати.

— Ради всего святого, что такое «еда для кроликов»?

— Так называл ее папа.

Я нахмурилась.

— Листья салата и овощи или что-то еще? — Она кивнула.

— Какие твои любимые овощи?

Она задумалась, прежде чем дать ответ.

— Стебли сельдерея.

Я не смогла скрыть свое удивление.

— Стебли сельдерея?

— Ага, с соусом и гарниром.

Я откинула в сторону свой мокрый локон.

— Я думала, ты скажешь, что ты ненавидишь овощи и хочешь шоколада.

Пиппа издала рвотный звук.

— Фуу, нет. У меня аллергия на шоколад. Он заставляет меня чесаться и покрываться сыпью.

Подвержена аллергии.

Аллергия.

Мой разум буквально взорвался от значения этого слова.

Ну конечно!

Аллергическая реакция — это способ тела сказать, что мы не непереносим какую-то пищу. Ни упаковки с едой говорят нам о составе или о компаниях, выпускающих пищу.

Это были тысячелетия проб и ошибок. Съешь что-то и посмотри результаты. Попробуй что-то и посмотри, будет ли реакция.

Сжав в объятиях маленькую девочку, я поцеловала ее.

— Ты гений!

Убегая на пляж, Пиппа последовала за мной.

Я подняла руку.

— Останься здесь. Скажи остальным, что я скоро вернусь.

Огонь потрескивал, немного тлея так, словно умолял о новом хворосте. Треугольная постройка, которую мы сделали из веток и веревки Галлоуэя, под которой хранились наши немногочисленные пожитки, находилась у самого края лесополосы. Шалаш, где можно было укрыться в тени, был полезен в течении дня, но в нем было совершенно непрактично спать.

Он был слишком маленький.

Я прошла мимо Галлоуэя, который все еще спал, как и Коннор. В дополнение к тому, что мы привыкли спать на открытом воздухе, мы стали спать очень глубоко. Так, словно жизнь на огромном открытом пространстве выматывала нас быстрее, чем где-то еще.