— Однажды твой отец посмотрит на все по-другому, — хрипло говорит он. — И ты пожалеешь, что у тебя этого нет. Особенно если это было от твоей… я предполагаю, покойной…матери.

— Она не была доброй женщиной, — быстро говорю я, чувствуя себя неловко из-за этой лжи. Моя настоящая мать, конечно, колючая, но я знаю, что она любит меня по-своему, так же, как и мой отец, даже если я разочаровала их обоих по-разному. — На самом деле, сэр, я счастлива избавиться от этого. У нас не так уж много общего, и моя новая жизнь с мужчиной, которого я люблю, это все, что имеет значение.

— Что ж… — мужчина, кажется, на мгновение замялся, а затем кивнул, как будто принял решение. — Позвольте мне взглянуть на него повнимательнее, и я назову вам цену.

Найл выдыхает, когда мужчина уходит.

— Ты хорошо с этим справилась, — тихо говорит он, и я пытаюсь не обидеться на удивление в его голосе. Это заставляет меня задуматься, каким он видит меня, человека настолько защищенного, что я не могу функционировать во внешнем мире. Я была тем, кто подцепил тебя в баре, хочу сказать я, но не делаю этого. Момент между нами кажется таким хрупким, что я боюсь разбить его вдребезги.

Через несколько минут ювелир возвращается и называет цену, от которой глаза Найла немного расширяются. Это звучит немного занижено для размера и качества кольца, но, честно говоря, мне все равно, и я думаю, что Найлу тоже. Я не хочу, чтобы оно было у меня под рукой, особенно после того, как мы с Найлом поженимся, и больше нигде оно нам не пригодится.

— Нам подходит — говорит Найл, и я киваю в знак согласия, когда ювелир смотрит на меня. — Что касается колец, нам просто нужно что-нибудь простое. Тонкая золотая полоска для нее и что-нибудь пошире для меня, но все равно просто золотое.

— Ну, это у меня наверняка есть. Ты ничего больше не хочешь? Может быть, маленький бриллиант к нему? — Он пристально смотрит на Найла, который качает головой.

— Я тоже просто хочу что-нибудь простое, — добавляю я, желая помочь. — Мне не нужно ничего особенного.

— Ну, тогда ладно. — Ювелир выглядит немного разочарованным, но он достает кольца для нас, кладет их в две маленькие бархатные коробочки и вручает Найлу вместе с разницей в цене кольца. — Вы двое, берегите себя.

— Спасибо. — Найл кивает мужчине, и мы уходим, стоя на тротуаре в быстро остывающей ночи, пока Найл смотрит вниз по улице.

— Что теперь?

— Ну… — Он потирает рот рукой. — Нам следует отправиться в церковь. Но я не могу избавиться от чувства…

— Что? — Дрожь нервозности пробегает по мне, и я не совсем уверена, почему. Если Найл передумает жениться на мне, это все сильно упростит, особенно когда мы приедем в Штаты. Но я не чувствую себя счастливой от этой идеи. На самом деле, это заставляет меня чувствовать себя хуже, чем раньше.

— Это неправильно, что ты выходишь замуж в этом. — Он машет рукой на мой наряд. — Что касается меня, то я думаю, что с моей стороны вполне уместно не жениться в костюме, учитывая, какой я мужчина, но у тебя должно быть белое платье. Вряд ли мы сможем найти здесь традиционное свадебное платье, но у тебя должно быть что-то получше этого.

— Мне это не нужно, — быстро говорю я ему. — Правда, я…

— Я знаю. Но однажды ты можешь пожалеть об этом. Давай. — И затем, к моему удивлению, Найл наклоняется, его рука мягко ложится на мою поясницу. — Давай найдем тебе что-нибудь приличное для свадьбы. В любом случае, мы получили деньги за твое кольцо.

Я с трудом сдерживаю слезы. После всего этого Найл все еще пытается быть добрым. Мы идем по тротуару к магазину одежды недалеко от ресторана, где я купила ужин ранее, и проскальзываем внутрь под звон колокольчика.

— Мы закрываемся, — говорит девушка за стойкой, прищурившись. — Я как раз собираюсь закончить дела на сегодня.

— Мы не задержимся надолго, — обещает Найл. — Нам просто нужно белое платье, достаточно красивое, чтобы пойти в церковь, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Девушка смотрит на меня, и ее лицо смягчается.

— Что ж, это романтично, — говорит она, отталкиваясь от прилавка. — Хотела бы я, чтобы у меня был мужчина, похожий на тебя, который торопил бы меня к алтарю.

— У вас есть что-нибудь, что подойдет? — Нерешительно спрашиваю я. — Я действительно не настолько разборчива в этом…

— Может быть. — Девушка обходит прилавок и проходит мимо стойки с одеждой к задней части. — У нас здесь есть несколько модных платьев. Они плохо продаются. Но, кажется, я кое-что видела…

Мгновение спустя она возвращается, держа перед собой платье на вешалке, и я чуть не ахаю. Это совсем не похоже на то, что я надела бы на свадьбу с Диего или каким-либо другим мужчиной, которого выбрал бы для меня мой отец, и, возможно, именно поэтому оно мне так нравится. Это белое кружевное платье с цветочным рисунком, подол достаточно длинный, чтобы, вероятно, доходить мне чуть выше колен, юбка слегка расклешена. Рукава длиной до локтя отделаны бахромой из того же кружева, что и подол, а вырез — скромный вырез "сердечком". Это просто и красиво, и я чувствую, что снова начинаю плакать, когда киваю.

— Оно идеально, — шепчу я.

— Тогда мы возьмем его. Она может переодеться здесь? — Спрашивает Найл, и девушка пожимает плечами.

— Главное, чтобы вы поторопились.

— Мы можем это сделать. — Он платит ей, а затем протягивает мне платье, в его глазах читаются какие-то эмоции, которые я не совсем могу прочесть. — Я знаю, что видеть невесту до свадьбы считается плохой приметой, но я думаю, что у нас уже было все невезение, которое вселенная может нам преподнести. В этой свадьбе нет ничего традиционного.

— Я не верю в суеверия, — твердо говорю я ему. — Я бы предпочла пойти с тобой в церковь в моем платье.

— Я тоже не верю, — говорит Найл с легкой ухмылкой. — Хотя моя бабушка перевернулась бы в могиле, и моя мать, вероятно, тоже, если бы услышала, как я это говорю. Ирландские суеверия глубоко укоренились. — Он вкладывает платье мне в руки. — Переодевайся, чтобы эта девушка могла закрыть магазин.

Теперь я кое-что знаю о его семье, думаю я с легкой болью, исчезая в раздевалке. Возможно, он и не собирался мне ничего рассказывать. Я знаю, что его мать и бабушка мертвы, и мне интересно, что еще мне осталось узнать о его семье. Что насчет его отца? Есть ли у него братья и сестры?

Мне удается застегнуть молнию на платье, и я смотрю в зеркало, чувствуя, как моя грудь снова сжимается от эмоций. У меня нет букета или фаты, но я все равно выгляжу как невеста в белом кружевном платье и с волосами, заплетенными в косу, несколько прядей которых рассыпались по лицу. Я касаюсь своей руки там, где раньше было кольцо Диего, и мне приятно, что оно исчезло.

Когда я выхожу, я слышу, как девушка за стойкой издает тихий звук удивления, но все, что меня волнует, это выражение лица Найла. Я почти боюсь это увидеть. Если ничего не будет, если ему будет все равно, это причинит боль, такую же сильную, если не больше, чем что-либо другое сегодня вечером. Но когда я выхожу, и он оборачивается на звук моих шагов, на его лице что-то появляется. Просто проблеск эмоций, смягчение его лица и искорка тепла в глазах, хотя все это быстро исчезает, но это было там, и это заставляет меня чувствовать себя лучше, когда я осторожно беру его за локоть, глядя на него снизу вверх.

— Готов идти?

— Готов, как никогда. — Он улыбается девушке за прилавком, которая пожимает плечами и небрежно машет нам рукой, а затем мы снова выходим на улицу, в прохладную пустынную ночь, направляясь к церкви. Это заставляет меня вспомнить другие подобные ночи с Найлом, прохладный воздух на моей коже и пыльный сухой аромат пустыни в носу, ночи, когда он прижимал меня к каменным стенам и жадно целовал, ночи на его мотоцикле и в его постели.

Я не думаю, что сегодняшний вечер закончится именно так.

Церковь маленькая, и когда мы входим, в ней темно и тихо. Сначала я даже не уверена, есть ли там священник, пока не раздается звук шагов, когда мы идем по проходу, и он не появляется из дверного проема сбоку от церкви.