Мое внимание привлекает вид лезвия, и я перефокусирую взгляд, чтобы увидеть, что он держит в руке опасную бритву. Он улыбается мне, показывая ровные белые зубы на своем красивом лице.

— Сиди тихо, малышка. Я бы не хотел причинить боль этой хорошенькой киске.

Он протягивает руку, смачивая завитки у меня между ног теплой салфеткой.

— Теперь давай посмотрим, насколько это красиво.

Весь процесс кажется невыносимым. На одно дикое мгновение я задаюсь вопросом, смогу ли я выхватить опасную бритву из его рук достаточно быстро, чтобы перерезать ему горло. Я, вероятно, тоже была бы ранена, но в моем несчастье я больше не уверена, что это было бы так уж плохо. Лезвие в опасной близости от внутренней поверхности моего бедра, но я бы предпочла умереть, чем выйти замуж за Диего. А если Найл тоже мертв…

Хавьер внезапно поднимает взгляд, как будто какое-то подсознательное изменение в моей позе подсказало ему, о чем я думаю.

— Не пытайся, — говорит он низким, угрожающим тоном. Лезвие сдвигается, его острый край внезапно прижимается к моему клитору, и я проглатываю крик страха, когда каждый мускул в моем теле замирает. — Тебе это не нужно, малышка, — говорит он с блеском в глазах. — Теперь твое тело предназначено для удовольствия твоего мужа, а не для тебя. Но я склонен оставить это на случай, если у меня будет возможность насладиться тобой, прежде чем отправить обратно. Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем заставить женщину кончить вопреки ее желанию. А теперь, — продолжает он, убирая еще больше густых черных завитков у меня между ног. — Ты собираешься быть хорошей девочкой, Изабелла, и сидеть тихо?

Мне приходится проглотить желчь, подступающую к горлу.

— Да, — шепчу я, слово срывается с языка. Хавьер кивает, выглядя довольным.

— Очень хорошо. — Он срезает последние волосы, вытирая меня теплой тканью. Тепло ткани на моей теперь обнаженной коже вызывает дрожь удовольствия во мне, и я чувствую, как слезы наворачиваются на глаза. Я не хочу, чтобы все, что он делает со мной, доставляло мне удовольствие, это хуже, чем боль. Но когда ткань ласкает меня, я чувствую, что становлюсь влажной. Совсем немного, но этого достаточно, чтобы навернулись слезы.

— Опять плачешь? — Он выглядит сердитым, но когда он оттягивает ткань назад, отсутствие волос означает, что он может ясно видеть всю меня, обнаженную перед ним, от внутренних складочек до клитора, и нарастающее там возбуждение.

— О. — Глубокое рычание в голосе Хавьера звучит почти похотливо, и я отстраняюсь, слезы текут быстрее. — Я надеюсь, ты будешь бороться со мной, малышка, — говорит он, глядя на меня с блеском в глазах. — Это заставляет меня хотеть найти все способы, которыми я могу тебя возбудить, даже когда ты сопротивляешься мне. И если ты будешь сопротивляться достаточно сильно, Диего позволит мне… — Его рука скользит вверх по внутренней стороне моего бедра, останавливаясь прямо перед моей самой интимной плотью. — Я надеюсь, ты будешь сопротивляться.

Затем он встает, откладывает бритвенные принадлежности в сторону и открывает дверь.

— Возвращайся в постель, малышка. Я принесу тебе поесть позже, если будешь хорошо себя вести.

На этот раз я не сопротивляюсь. Идти тяжело, ноги и задница горят от порки, но мне удается голой доковылять до кровати.

— Мне холодно, — шепчу я, и Хавьер смеется.

— Ты должна заработать на одежду, Изабелла. — Он ждет, пока я заберусь на кровать, а затем поворачивается к двери. — Скоро увидимся.

В тот момент, когда дверь за ним закрывается, я начинаю рыдать. Впервые в жизни я знаю, что значит быть одной, по-настоящему, совершенно одной. Я понятия не имею, насколько велика резиденция Хавьера, но он назвал ее крепостью. Никто за мной не придет, уныло думаю я, сворачиваясь калачиком на кровати и натягивая на себя одеяло, чтобы прикрыться.

Я пытаюсь вызвать в памяти мою последнюю ночь с Найлом, поездку в пустыню, ожерелье с драгоценными камнями и гостиничный номер после. Но это только усиливает ноющую боль в моей груди. Я чувствую, что не могу дышать, когда обхватываю себя руками, пытаясь подавить рыдания, чтобы не разозлить Хавьера, если он услышит меня. Думать о Найле только больнее, потому что, если то, что сказали Диего и Хавьер, правда, он мертв из-за меня. А если это не так?

Если он попытается мне помочь, он все равно умрет. Я думала, угрозы Хавьера о том, что случится с любым, кто придет за мной, были просто для того, чтобы напугать меня, но, проведя с ним время, я не так уверена. Я не хочу, чтобы он пострадал еще больше, пытаясь спасти меня. И вообще, зачем ему это? Я солгала ему, причинила боль и подвергла опасности. Я рассказала всем, что заставила его сделать обманом, не зная, кто он такой и какие могут быть последствия. Насколько я знаю, он уже забыл меня и улетел обратно в Штаты, как и планировал, если Диего его не убил.

Я одна. Никто не придет, говорю я себе снова и снова, и, пока плачу, пока не засыпаю, все, о чем я могу думать, это о том, что, может быть, лучше сдаться. По крайней мере, если я вернусь к Диего, он не причинит вреда моей семье. Я даже не уверена, что моя собственная смерть может быть решением проблемы, если я обманом лишу Диего права сделать меня своей женой безвозвратно, он может выполнить свою угрозу и отправиться за Еленой. Эта мысль хуже всего, и я зарываюсь лицом в подушку, чувствуя, как безнадежность поднимается и поглощает меня, как черная дыра.

12

НАЙЛ

Когда я просыпаюсь, у меня висит электронное письмо от Бет с потенциальными координатами лагеря Хавьера. Спасибо за совет по Коппер-Каньону, написала она внизу. Это помогло. Дай мне знать, если я могу еще что-нибудь сделать. И будь осторожен. С синдикатом нечего связываться.

Я хмурюсь, засовывая телефон в карман. Синдикат и его члены могут быть опасны, но насилие для меня тоже не новость. И, зная то, что я знаю сейчас, у меня нет ни малейшего шанса оставить Изабеллу в руках Хавьера Агилара. Нет, если я смогу что-то с этим поделать.

Я не жду завтрака. Я говорю Рикардо, куда направляюсь, что получил наводку о местонахождении Хавьера, и отправляюсь забирать свой мотоцикл. Несмотря на его предложение отправить со мной несколько человек, я уверен, что лучше пойти одному. Одного легче пропустить, чем нескольких, а попасть внутрь будет сложно. Невозможно узнать, сколько людей у Хавьера, есть ли там армия, поддерживающая его, или всего несколько парней, или это только он, рассчитывающий на свое убежище, которое обеспечит его безопасность. Я не хочу рисковать кем-либо, и мне это и не нужно. По пути туда я могу двигаться сам, ни о ком не беспокоясь, в своем собственном темпе.

Координаты, которые прислала мне Бет, находятся в двух днях езды от комплекса Сантьяго. Поездка тяжелая, далеко не комфортная с таким количеством синяков и наполовину заживших травм, как у меня, но я достаточно отдохнул, чтобы справиться с ней. У Изабеллы нет времени ждать, пока я исцелюсь, я уже боюсь того, что могло с ней случиться или что еще может случиться, пока она заперта в крепости Хавьера.

Несмотря на дискомфорт от поездки, пребывание на открытой дороге исцеляет по-другому. Ничто никогда не приносило такого облегчения, как долгая поездка по широко открытому шоссе, но на этот раз несмотря на то, что мне становится легче, кажется, что чего-то не хватает. Я не могу припомнить, сколько раз у меня на мотоцикле была женщина. Моя школьная возлюбленная, один или два раза, когда я только учился ездить. Может быть, свидание, которое я давно забыл, кто-то, кого это заводило, но никого, кто засел бы в моей голове так, как Изабелла.

Она испугалась мотоцикла, когда впервые увидела его, я знаю, что испугалась. То крошечное красное платье, которое было на ней, и эти каблуки не предназначались для верховой езды. Но она все равно села. Она достаточно проглотила свой страх, чтобы сделать это, достаточно хотела меня. По своей сути Изабелла сильная, храбрая и выносливая. Вернуться со мной в мою комнату, сделать то, что она хотела с незнакомцем, было смелостью. Даже то, что она сделала на гала-ужине, выставив нас обоих на всеобщее обозрение, требовало мужества, даже если она сделала это из страха. Я надеюсь, что эта сила поможет ей держать себя в руках и не даст Хавьеру сломить ее, пока я не доберусь туда.