— Пожалуйста, Найл, пожалуйста, пожалуйста… — умоляет она меня, сжимая руками изголовье кровати и покачиваясь под моим языком, и я даю ей то, о чем она просит. Я засасываю ее клитор в рот, порхая языком по твердой набухшей плоти так, как, я знаю, ей нравится, и я чувствую, как предварительная сперма стекает по моему ноющему члену, когда Габриэла кончает мне на лицо.
Она извивается и прижимается к моему рту, ее стоны переходят в крики, которые звучат почти как мое имя, и в тот момент, когда ее оргазм начинает отступать, я отрываю ее от своего лица.
— Я подумал еще раз, девочка, — говорю я ей сдавленным от вожделения голосом. — Но я такой чертовски твердый, что это причиняет боль. Мне нужно быть похороненным внутри тебя, да? — Мой член подпрыгивает от одной только мысли, ударяясь о мой напряженный пресс, и я похлопываю ее по бедру. — Встань на четвереньки, девочка, и я заставлю тебя кончить по крайней мере еще раз, пока буду зарываться в твою задницу.
Габриэла повинуется без колебаний, быстрота, с которой она становится на четвереньки, ее красивое стройное тело выгибается для меня, задница и киска представлены для моего удовольствия, когда она раздвигает свои бедра, заставляет меня стонать от желания. Она так хочет, так страстно желает, и ничто не могло бы возбудить меня сильнее. Мне нравится быть немного грубым в постели, доминировать, немного играть, но у меня никогда не было вкуса принуждать женщину, даже в игре. Я хочу, чтобы они умоляли о моем члене, а не притворялись, что отказываются от него, и Габриэла умоляет слаще всех.
Я хватаю ее за бедра, раздвигая еще шире, желая, чтобы она была видна мне. Вся эта розовая, влажная, набухшая плоть, с которой капает моя и ее сперма, и это возбуждает меня до безумия.
— Вот и все, девочка, дай мне посмотреть на тебя, — стону я, вид заставляет мой член дернуться и запульсировать, когда я смотрю, как она демонстрирует мне остатки своей невинности. — Вся мокрая, опухшая и розовая для меня…
Я планировал взять ее в задницу, пока она была расслаблена и готова к двум оргазмам, но вид ее тугой, набухшей киски сводит меня с ума от желания. Я тоже хочу снова ощутить ее там, и я провожу пальцами по чувствительной плоти, наслаждаясь ее пронзительным стоном, когда она снова насаживается на мои пальцы.
— Сначала я собираюсь взять твою киску, пока готовлю тебя, — говорю я ей, продолжая поглаживать. — Кончай, если сможешь, девочка, это только облегчит прием твоей задницы, тем более ты влажная и расслабленная. — Я сжимаю ее бедра, приподнимаясь позади нее, мой член горит желанием. — Я все равно надеялся взять тебя вот так сегодня вечером, на четвереньках для меня. Так будет еще лучше. Раздвинься пошире для меня, девочка, будь моей хорошей девочкой…
Моя набухшая головка члена упирается в ее вход, и даже после стольких оргазмов, которые у нее были сегодня вечером, даже насквозь мокрая, она плотно прилегает. Взять ее в задницу будет непросто, но одна только мысль об этом вызывает у меня боль.
Я толкаюсь в нее долгими медленными движениями, которые позволяют мне чувствовать каждый дюйм ее горячей, влажной киски, потирая ее клитор так, что она стонет и прижимается к моей руке. Я провожу пальцами вверх по своему возбужденному члену, собирая ее на своих пальцах, чтобы прижать их к тугой дырочке ее задницы.
— Скажи мне, если это будет слишком, — бормочу я, продолжая вводить свой член в нее медленными движениями, поглаживая внешнюю сторону ее задницы. — Если палец, это слишком много, ты не сможешь взять мой член. Но скажи мне правду, — добавляю я. — Я не хочу причинять тебе боль. — На данный момент я хочу трахнуть задницу Габриэлы так сильно, как она утверждала, что хотела этого, но я остановлюсь, чтобы случайно не разорвать ее на части. Мне не привыкать к мысли, что у меня большой член, и я более чем немного беспокоюсь, что он может оказаться слишком большим для нее.
Я нажимаю пальцем на первую костяшку, и Габриэла ахает. Я чувствую, как кольцо мышц сжимается вокруг моего пальца, в то же мгновение я чувствую, как ее киска сжимается вокруг меня, пробегая рябью по моему члену. Ощущения настолько приятные, что я чуть не теряю контроль над собой прямо здесь и сейчас.
— Ах… — стону я, просовывая палец глубже. — Черт возьми, тебе это нравится, не так ли, девочка? — Мой член пульсирует внутри нее, и я чувствую, как соскальзываю, проваливаясь все глубже в колодец желания вместе с ней. Я никогда не встречал женщину, настолько идеально соответствующую моим желаниям, с которой так легко быть в постели и вне ее. С Сиршей это каждый раз было сражением, и мы оба получали от этого удовольствие, но с Габриэлой нет ничего, кроме ее нетерпеливой, похотливой невинности, умоляющей о том, что я более чем готов ей дать, и подчиняющейся моей случайной грубости, когда мне нужно взять ее глубоко и жестко.
Она снова сжимается вокруг меня, постанывая.
— Боже, как ты это делаешь. Черт, я почти готов снова кончить в тебя, просто от этого.
Это правда. Я балансирую на грани, сдерживая себя только силой воли. Сегодня был лучший секс в моей жизни, умопомрачительный, такого я и представить себе не мог, и это еще даже не конец.
Я выхожу из нее до самого кончика, постанывая, когда несколько раз неглубоко толкаюсь, вдавливая второй палец в ее задницу. Она сжимается вокруг меня, когда я это делаю, ее киска сжимает головку моего члена, и я готов взорваться, наполнить ее своей спермой, засовывать ее в нее до тех пор, пока ей не понадобятся дни, чтобы избавиться от всего этого. Я хочу, чтобы моя сперма все еще была в ней, когда я уже уйду, чтобы заполнить ее так основательно, что она будет думать обо мне неделями.
Слава богу, что она принимает противозачаточные.
У меня нет ни единого шанса выйти сейчас, даже если бы я захотел. Киска Габриэлы ритмично сжимает меня, говоря мне, что она на грани, и я тоже.
— Черт, — Шиплю я, снова глубоко входя в нее, больше не в силах выносить поддразнивания. — Мне нужно кончить снова, девочка, или я не продержусь в твоей заднице достаточно долго, чтобы трахнуть тебя так, как ты хочешь. — Я двумя пальцами-ножницами проникаю в ее узкую дырочку, чувствуя, как она сжимается вокруг меня. Ее хнычущие, умоляющие стоны доводят меня до грани. — Черт возьми, кончай для меня, девочка, — стону я, покачивая бедрами, чтобы мой член погрузился в нее как можно глубже. — Кончай, пока я тереблю твою задницу…
На этот раз я не останавливаю ее, когда ее пальцы лихорадочно тянутся вниз к ее клитору, дико потираясь, когда она прижимается ко мне в ответ. Я хочу, чтобы она была влажной, сильно кончала, истекала для меня. Мой член набухает, когда она выгибает спину, от ее беспомощных стонов по моей коже пробегают мурашки удовольствия, и первая волна оргазма по моему стволу такая сильная, что у меня перед глазами на мгновение все плывет, из моего горла вырывается животный звук, когда я извергаю горячую сперму в нее так глубоко, как только могу. Я засовываю третий палец в ее задницу, когда кончаю, обезумев от удовольствия, желая, чтобы она была растянута для меня и готова.
— Боже, — выдыхаю я, выходя из нее, мои пальцы все еще погружены в ее задницу. — Прошли годы с тех пор, как у меня вставал больше двух раз за ночь, но ты…
Она смотрит на меня своими широко раскрытыми глазами лани, дрожа от удовольствия, все еще откидываясь на мою руку, пока я продолжаю играть с ее задницей. Ее взгляд скользит вниз по моему члену, который, как ни невероятно, все еще в основном тверд. Из кончика вытекает предварительная сперма, и я наклоняюсь, чтобы погладить себя, мой ствол мгновенно утолщается до полной эрекции.
— Разве это ненормально? — Шепчет Габриэла. — Продолжать возбуждаться?
— Нет, девочка, — хрипло смеюсь я. — Один или два раза, это норма, перед хорошим длительным отдыхом. Но с тобой я начинаю думать, что мог бы трахать тебя всю ночь и оставаться почти твердым, как скала, все это время. — Я двигаюсь быстрее, стиснув зубы. На данный момент мой член, это необработанный нерв, доставляющий удовольствие, сверхчувствительный от слишком долгого траха и желающий большего. — С той первой ночи я просыпаюсь каждое утро, готовый встретить тебя, даже если прошло всего несколько часов. Я не говорил тебе этого, но это правда. Я не переставал хотеть тебя трахнуть.
