Джеймс видел в евреях особый потенциал, хотя большая еврейская община Барселоны не проявляла особого интереса к морской торговле (или, вопреки легкомысленным стереотипам, к денежному кредитованию).15 Он пригласил евреев из Каталонии, Прованса и Северной Африки поселиться на Майорке. Он положил глаз на одного еврея из Сиджилмасы, города на северной окраине Сахары, куда прибывали многие караваны, привозившие золото из излучины Нигера. Это был Соломон бен Аммар, который около 1240 года активно занимался торговлей и финансами и приобрел недвижимость в Сьютат-де-Майорке. Такой человек мог с легкостью проникать на рынки Северной Африки, превращая Майорку в мост между Каталонией и исламским Средиземноморьем. Как и многие евреи в самой Испании, он владел арабским языком. Поэтому не случайно в следующем веке евреи и новообращенные иудеи, проживавшие на Майорке, открыли картографические студии, которые использовали точные географические знания из мусульманских и христианских источников и создали знаменитые портоланские карты, которые до сих пор поражают своей точностью, прослеживая береговые линии Средиземного и дальних морей.16
В Испании встреча между тремя авраамическими религиями принимала различные обличья. В Толедо, в глубине Кастилии, король Альфонсо X спонсировал переводы арабских текстов (включая греческие произведения, переведенные на арабский), используя еврейских посредников. На берегах Средиземного моря такая деятельность была более ограниченной. На первом месте в голове Якова I Арагонского стояли практические вопросы: как сохранить контроль над потенциально беспокойным мусульманским населением Валенсии и других земель, которыми он правил; и религиозные: предложить ли и как предложить своим еврейским и мусульманским подданным возможность принять христианство. Поскольку он получал огромные доходы от специальных налогов, взимаемых с этих общин, перед ним стояла та же дилемма, что и перед ранними мусульманскими завоевателями южного побережья Средиземного моря: слишком большое количество обращений в христианство могло подорвать его налоговую базу. Поэтому, когда он настаивал на том, что его еврейские подданные должны посещать синагогу и слушать проповеди, произносимые монахами-миссионерами, он втайне радовался, что они предпочитали платить ему специальный налог, чтобы быть освобожденными от этого требования. Тем не менее, он публично демонстрировал, что поддерживает монахов. Рамон де Пеньяфорт, генерал ордена доминиканцев, уделял первостепенное внимание миссиям среди каталонских евреев и мусульман Северной Африки. Одним из его достижений стало создание языковых школ, где миссионеры могли изучать арабский и иврит по самым высоким стандартам, а также Талмуд и хадисы, чтобы спорить с раввинами и имамами на условиях их противников.17 В 1263 году король Яков выступил в качестве хозяина публичного диспута в Барселоне, где выдающийся раввин Нахманидес из Жироны и Павел Христиан, обращенный из иудаизма, яростно спорили о том, пришел ли Мессия; каждая из сторон заявляла о своей победе, но Нахманидес знал, что теперь он - меченый и должен будет покинуть Каталонию. Бежав в Акко, он потерял на пляже кольцо с печатью. Теперь оно найдено и выставлено в Музее Израиля в Иерусалиме.18
О качестве повседневных встреч между людьми разных вероисповеданий можно узнать из отчета о втором, более скромном диспуте между евреем и известным генуэзским купцом Ингето Контардо, который состоялся в генуэзском складе на Майорке в 1286 году. Местный раввин часто приходил в генуэзскую лоджию, чтобы поспорить со своим знакомым генуэзцем. Контардо относился к раввину не как к врагу, а как к другу, нуждающемуся в просвещении и спасении. Он сказал, что если найдет еврея, замерзающего на холоде, то с радостью снимет с него деревянный крест, разобьет его на части и сожжет, чтобы согреться.19 Еврей дразнил Контардо вопросом: почему, если пришел Мессия, мир находится в состоянии войны и почему вы, генуэзцы, так ожесточенно сражаетесь с пизанцами? Эти годы ожесточенного конфликта также дают возможность попытаться понять карьеру харизматичного каббалиста, который путешествовал туда-сюда по Средиземноморью и кое-что знал о христианском и мусульманском мистицизме: Авраама бен Самуэля Абулафии, родившегося в Сарагоссе в ивритском году 5000 (1239-40).20 Абулафия был озабочен наступлением Конца дней - тема Мессии, который объявит себя в присутствии Папы, упоминалась в Барселонском диспуте 1263 года.21 Он исколесил Средиземное море из конца в конец. Отправившись из южной Италии, он попытался проникнуть за Акко в 1260 году, но его путь через Святую землю к легендарной реке Самбатион, где обитали двенадцать потерянных колен Израиля, преградили стычки между франками, мусульманами и монголами. Абулафия вернулся в Барселону, но в 1270-х годах снова отправился в путь, преподавая свои доктрины в Патрасе и Фивах в Греции, вызывая гнев евреев Трани на юге Италии и направляясь к папскому двору, где он планировал раскрыть свою мессианскую миссию, и все это время писал провидческие книги. В своих трудах он разработал особую, экстатическую каббалистическую систему, характеризующуюся верой в то, что буквы еврейского алфавита могут быть использованы в сложных комбинациях, чтобы обеспечить духовный путь к Богу. Он был убежден, что сможет показать, как душа, погруженная в созерцание Бога, покинет свое материальное присутствие и станет свидетелем неизреченной славы Бога. К счастью для него, папа умер за несколько дней до предполагаемой аудиенции, и (после месяца в тюрьме, где ему удалось лишь озадачить своих францисканских похитителей) он отправился обратно в южную Италию и Сицилию, окруженный своими преданными последователями; его последнее появление было на острове Комино, между Мальтой и Гозо, в 1291 году - жестокое время для жизни в этих водах.
Карьера Абулафии иллюстрирует, как радикальные религиозные идеи распространялись путем путешествий по Средиземноморью, иногда самим новатором, иногда его последователями. Его карьера также показывает, как в среде мистиков идеи о том, как приблизиться к Богу, распространялись и обменивались между приверженцами всех явленных религий. Один из плодовитых каталонских авторов и миссионеров, Рамон Ллулл (1232-1316), попытался объединить общие верования иудеев, христиан и мусульман, свои собственные мистические теории и тринитарную теологию и создал систему или "Искусство", которое он пронес через все Средиземноморье в путешествиях, столь же амбициозных, как и у Авраама Абулафии. Ллулл происходил из майоркской ветви респектабельной барселонской семьи; в новом обществе Майорки он преуспевал как королевский придворный, но, по его словам, вел жизнь, полную греха и разврата; мистический опыт на горе Ранда на Майорке в 1274 году убедил его, что он должен обратить свои таланты на обращение неверующих.22 Он попытался выучить арабский и иврит и основал языковую школу для миссионеров в Мирамаре в горах Майорки. Он написал сотни книг и несколько раз посетил Северную Африку (только для того, чтобы быть изгнанным за обличение Пророка), но нет никаких доказательств того, что он когда-либо обратил кого-либо в веру. Возможно, его "Искусство" было слишком сложным для всех, кроме небольшой группы последователей. Один из способов объяснить это "Искусство" - рассматривать его как попытку классифицировать все существующее и понять взаимосвязь между каждой из категорий. Так, он определил девять "абсолютов" (хотя их число варьировалось в его работах), включая Добро, Величие, Силу и Мудрость, и девять "родственников", таких как Начало, Середина и Конец. Обилие кодов, диаграмм и символов делает некоторые из его книг непроходимыми на первый взгляд, хотя он также писал новеллы на тему обращения, рассчитанные на более популярную аудиторию.23
Ллулл был необычен среди христианских миссионеров тем, что настаивал на том, что евреи, христиане и мусульмане поклоняются одному и тому же Богу, и выступал против растущей тенденции видеть в противниках христианства приверженцев сатаны. В своей книге "Язычник и три мудреца" он предложил в целом справедливый и хорошо информированный рассказ о верованиях иудаизма, христианства и ислама и позволил иудейскому собеседнику изложить доказательства существования Бога. В его книге утверждалось, что "как у нас есть один Бог, один Творец, один Господь, так и у нас должна быть одна вера, одна религия, одна секта, один способ любить и почитать Бога, и мы должны любить и помогать друг другу".24 Он пытался претворить в жизнь то, что проповедовал. Он написал краткое руководство для купцов, посещающих Александрию и другие мусульманские земли, в котором описал, как они должны вступать в дискуссию с жителями об относительных достоинствах христианства и ислама. Но им было гораздо интереснее обсуждать цены на перец; кроме того, они знали, что любая критика ислама может привести к аресту, депортации или даже казни. Первая попытка Ллулла переправиться из Генуи в Африку в 1293 году провалилась, потому что даже он потерял мужество. Он уже погрузил на корабль свои книги и другие вещи, когда его парализовал страх, и он отказался плыть, оскандалив тех, на кого он производил впечатление своими изящными словами. Однако вскоре он все же отправился в Тунис и там объявил мусульманам, что готов перейти в их веру, если они убедят его в ее истинности - уловка, чтобы втянуть их в спор. Его словесные баталии привлекли внимание султана, и он был помещен на борт генуэзского корабля с суровым приказом никогда не возвращаться под страхом смерти. Подобные угрозы миссионерам часто заставляли их мечтать о мученической смерти.25 После распространения своего учения в Неаполе и на Кипре он вернулся в Северную Африку в 1307 году, на этот раз в Буги, и встал на рыночной площади, чтобы обличить ислам. Когда его арестовали, он сказал властям: "Истинный слуга Христа, познавший истину католической веры, не должен бояться физической смерти, когда он может обрести благодать духовной жизни для душ неверующих". Однако Рамон Ллулл очаровал генуэзских и каталонских купцов, которые обладали определенным влиянием при дворе и добились того, что его не казнили. Он вернулся в Тунис в 1314 году, в то время как султан вел свою традиционную игру: чтобы укрепить свои позиции против соперников, он искал поддержки у каталонцев и пустил слух, что заинтересован в обращении в христианство. Таким образом, Ллулл был, наконец, принят, но он был уже старым человеком и, вероятно, умер на борту корабля, возвращавшегося на Майорку весной 1316 года.26
