Переворачиваюсь на спину и долго смотрю в темноту, отгоняя нехорошие мысли и дальнейшие развития событий. Я не усну, точно теперь не усну! А утром все может окончательно испортиться. Вскакиваю с постели и как есть, в футболке Глеба и в белье, выхожу из своей комнаты. Прохожу мимо спящего Анубиса к комнате Глеба и решительно открываю дверь.

Темно, Глеб лежит на кровати и мне не видно спит он или нет, пытаюсь вглядеться и рассмотреть, но все тщетно. Сердце бешено колотится в груди и как-то разочарование накатывает.

А что я хотела? Чтобы я зашла, а он вскочил с кровати, в один момент и набросился?

Стою и максимально нелепо мнусь с ноги на ногу, пока не решаюсь подойти к его постели. На цыпочках, стараясь наступать как можно тише, но думается мне, что грохот моего сердца в груди слышен отчетливо. Останавливаюсь у кровати и, когда взгляд постепенно привыкает к темноте, я, в свете уличных фонарей, вижу Глеба, лежащего на спине под одеялом. Его глаза закрыты, он размеренно дышит и, скорее всего, действительно спит.

Затаив дыхание, я так и стою на месте, попросту рассматривая его, обдумывая как поступить дальше.

Уйти? Я не усну.

Остаться? На краю кровати еще есть место…

Я делаю последний шаг и, откинув край одеяла, сажусь на край кровати. Опасливо оглядываюсь на Глеба, но он не реагирует, даже когда я полностью ложусь рядом с ним – нет. Накрываюсь одеялом и поворачиваюсь на бок, к нему лицом, после чего осторожно обнимаю его и кладу голову на подушку.

Как же с ним хорошо, по-человечески тепло и спокойно… “Человек-дом” – вот Глеб для меня он. Как же сложно для меня принимать решения, как же тяжело рубить концы и пути отхода, но с Глебом я теперь хочу идти только вперед.

А пойдет ли он теперь со мной?

Закрываю глаза и мысленно заставляю себя успокоиться, хотя в груди все щемит и хочется плакать. Я такая дура… Нужно было либо сказать правду сразу в первый день, либо молчать сейчас! Шмыгаю носом и прижимаюсь к парню ближе…

– Зачем ты пришла? – шепчет Глеб и я испуганно вздрагиваю, распахнув глаза.

– Ты не спишь? – полушепотом отвечаю я.

– Пытаюсь, но не спится, – парень поворачивает ко мне голову и я чувствую его дыхание на своей щеке.

– Прости меня, – почти умоляюще произношу я. – Я такая глупая. Я вечно все порчу…

– Я сейчас понял знаешь что? – перебивает меня Глеб и я, невнятным "угуканьем", показываю свою заинтересованность. – Я понял, что больше не смогу с тобой дружить, если мы разойдемся, как бы не хотел. Я смогу говорить с тобой обо всем, жить вместе и гулять как раньше, только зная, что ты моя. Исключительно моя. Отката "до заводских настроек" в нашем случае не будет, я переоценил свои возможности.

– Не нужно отката, – осипшим голосом говорю я.

Переворачиваюсь на живот и упираюсь локтем в мягкий матрас, приподнимаюсь, чтобы видеть Глеба. Медлю несколько секунд и наклоняюсь к его лицу, оставляя на губах смазанный неловкий поцелуй.

– Ты сказала, что любишь, – шепчет Глеб и обнимает меня.

Все тело пробирает дрожью, но это какая-то приятная дрожь, не тревожная. Если он меня не выгнал, значит не все так плохо, да? А еще, он очень горячий и очень голый. На мне хотя бы его футболка, а вот на нем только боксеры, это будоражит...

– Люблю, – кладу голову парню на плечо и вдыхаю полной грудью запах его дезодоранта, смешанный с его собственным.

Боже, его запах – это мой личный наркотик!

– Просто как друга? – его вопрос звучит вполне серьезно, но я воспринимаю это как издевку.

– Не просто, – отвечаю я, а мой голос дрожит. – Я люблю тебя, как человека, который переворачивает мой мир и позволяет испытывать нереальные эмоции. И я говорю это не для того, чтобы заставить принять мои извинения за ложь, я говорю это именно потому, что чувство искреннее. И про Райского я сказала именно потому, что хотела быть честной, ты же знаешь, как меня тяготит ложь!

– Знаю, и я тоже тебя люблю, Веснушка, – выдыхает Глеб и крепче прижимает меня к себе. Как же невероятно приятно это слышать от него каждый раз. – Я не хочу, чтобы ты от меня что-то скрывала.

– Больше никогда не буду! – уверенно заявляю я и оставляю поцелуй на его шее.

На душе светлеет от радости, что он меня не прогнал и мы смогли поговорить. Этот коктейль из чувств опьяняет и я улыбаюсь, словно сумасшедшая. Веду губами по горячей коже на шее Глеба, целую осторожно, боюсь снова все испортить. Слышу его частое дыхание, и мне нравится улавливать то, как оно становится все более шумным. Ладонь руки, которой Глеб меня обнимает, медленно сдвигает край надетой на меня футболки и касается голой кожи спины, мгновенно разгоняя толпы мурашек.

– Если это проверка на сдержанность, то я ее не пройду, – произносит он.

Его голос будто стал ниже и в нем появилась хрипотца, та самая, которую принято называть сексуальной.

Рвано дышу и снова целую парня в шею, стараюсь быть увереннее в своих действиях. Не хочу, чтобы он думал, что я делаю одолжение, хочу, чтобы понял – я его девушка на все сто возможных процентов и сама этого хочу.

– Ты же… – пытается снова что-то сказать Глеб, но я предпринимаю решительную попытку его заткнуть.

Прекращаю ласкать его шею и целую в губы, обрывая парню весь поток сознания. В поцелуях у меня уже есть некий опыт и я даже запомнила, что нравится Глебу больше всего. Он любит, когда я захватываю его верхнюю губу зубами и одновременно провожу по ней языком – в такие моменты его дыхание становится еще более учащенным, как сейчас, а хватка его рук становится более властной. После этого ладонь Глеба спускается ниже моей спины и касается резинки трикотажных трусов-шортиков, затем следует его глубокий хриплый вдох.

Я поглощена поцелуем и собственными ощущениями, а еще мне приятно признавать, что мне нравится, то что я делаю. Я чувствую себя независимой, ощущаю некую власть над парнем… Но недолго. Рывком Глеб поднимается, усаживаясь на кровати, и, обхватив меня за талию, перетаскивает верхом на себя. Гладит мои ноги и заводит их за свою спину, заставляя обвить торс.

Я сижу на нем, наши губы терзают друг друга, а руки блуждают, очерчивая контуры обнаженных рельефов друг друга. Инстинктивно ерзаю, задыхаясь нашей общей страстью, и, когда в очередной раз приподнимаюсь и вновь сажусь – чувствую каменную эрекцию Глеба. Приятный спазм пронзает низ живота и я с радостью ловлю это новое ощущение, смакую его. Двигаю бедрами, трусь промежностью о твердый член в его боксерах, и вновь наслаждаюсь сладким сокращением мышц.

Я давно совершеннолетняя девочка и смотрела разные фильмы о любви, порой очень откровенные, я знаю что и как происходит между взрослыми людьми, но сама никогда не испытывала такого немыслимого возбуждения, как сейчас. Тишину комнаты все чаще нарушают наши громкие вздохи и стоны, а под дверью, кажется, даже скребется Анубис. Но на это сейчас так наплевать…

Я и он – вот что важно.

– Веснушка, – шепчет Глеб, едва оторвавшись от моих губ. – Ты уверена?

Обнимаю парня за шею одной рукой, а второй скольжу по часто вздымающейся груди. Дыхание обжигает мне кожу и я чувствую, как его сердце яростно бьется в грудной клетке, в такт пульсу в моих висках.

Уверена ли я?

Скажи мне кто-то, условно еще год назад, что мой первый секс будет с моим лучшим другом – я бы покрутила пальцем у виска, но сейчас… Я не могу представить никого больше, кто бы посмел так прикасаться ко мне. Никого в моей жизни больше не существует, кому бы позволила делать со мной все это.

Я пойду до конца, чтобы больше никогда не оглядываться назад.

Пытаюсь в темноте рассмотреть выражение на лице Глеба, но вижу лишь очертания, а этого кажется так мало. Хотела бы я видеть его взгляд, подпитать его жаждой собственную решимость и окончательно убить стеснение.

– Если ты не готова…

Вместо ответа, я немного отстраняюсь и стягиваю с себя футболку. Остаюсь перед Глебом в одних простецких трусиках. Кожа сразу же покрывается мурашками, а руки парня, очерчивающие мою фигуру, и вовсе вызывают сумасшедшую дрожь. Когда его ладони ложатся на мою обнаженную грудь, я перестаю дышать, прислушиваюсь к тому, что скажет Глеб, но… Он молчит. Лишь продолжает прикасаться, вырисовывая на моей коже невидимые узоры, и это подталкивает меня выпалить куда более откровенно намекающую глупость: