– Повторюсь, что вы видите?

– Идиот! Отпусти его по-хорошему.

– Сам вам объясню. Я неспроста показал на свой автомобиль, видите небольшое устройство с камерой? Надеюсь, понимаете, к чему это я, видеорегистратор всё записывает, а полиция и вовсе прибудет с минуты на минуту, вот они – в подтверждении моим словам.

Адриан отпустил мужчину и сделал два шага назад. Нелицеприятные личности молниеносно прыгнули в машину, будто спрятались в свою броню, включив свет фар, водитель выжал педаль газа, машина рванула вперёд, и подхвативший ветер унёс их куда-то далеко.

– Эй, парень, ты в порядке?

– Не ваше дело!

– Браво, вместо благодарности, ты огрызаешься.

– Мне помощь не нужна была, я бы сам справился.

– Я так и подумал. Раз разговаривать не хочешь, садись в машину. Надо решить, как доставить мотоцикл до дома: колесо у него проколото.

– Я же сказал, мне ваша помощь не нужна.

– Я и не спрашивал. Вставай и иди в машину, а то, вон с теми, в форме, самому придётся разбираться. Права есть?

– Скоро будут, – на самом деле юношу злили все слова Адриана, зачем вообще нужна эта помощь, особенно слова о его неумелости в вождении вызвали горячий гнев в его груди, он с трёх лет не теряет связь с душою мотоцикла. Всему виной рука, которая некогда защитила отца от опасного удара и до сих пор была подвержена промежутками времени адским болям. Но сегодня он не желал ни перед кем оправдываться, пусть думают, что хотят. Дэвид всё же послушно направился к матовому мустангу.

– Правильно.

Так Адриан Тотти и Дэвид Мэрисон встретились впервые. Адриан посмотрел на Дэвида, тот сидел, прислонив голову к окну, впился угрюмым взором в одну точку, руки скрестил на груди, чтобы никто не проник в его внутренний мир. Проблема у него одна – и это отец. Тяжесть давит на плечи, и он устал бороться. Синьор Мэрисон время от времени уходит в запой, с каждым новым стаканчиком он погружается в безудержное веселье, изредка поддаваясь зову азартных игр. Пару недель назад он мог остановить отца, надо было, как обычно, всего лишь закрыть перед ним дверь, толкнуть на старый диван и заткнуть уши от ужасного скрипа. Но, впервые, ему стало плевать, устав от заботы человека в таком состоянии. Он отпустил отца, и тот без угрызений совести влез в долги. Ненароком Дэвид ощущает всю безвыходность ситуации – это бездонная пропасть, в которую они угодили. Что делать? Этот вопрос мучает его. Он винит себя, свою гордыню и только в последнюю очередь отца. Пару дней назад к ним наведались в гости неизвестные мужчины, и несмотря на то, что отец уже был более-менее протрезвевшим, сообразить, что же он натворил, всё ещё не мог. Им дали две недели, чтобы найти деньги. В тот день Дэвид убежал из дома, время приближалось к двенадцати часам ночи, а он все ещё бесцельно блуждал по улицам города. Необходимое волнение об учёбе, потому что скоро будет тест, или, быть может, о внешности, когда неудачно выскочил едкий прыщ на лбу, вытеснено вопросом: "Где взять деньги?".

– Нет решения, мне не заработать так быстро денег, – думал он. Дэвид прогуливался вдоль набережной, прислушивался к звукам певчих сверчков, пока ему на пути не повстречался добрый старик Орсо. Дэвид подошёл к нему.

– Синьор, у вас не найдётся жвачки? – он спросил это с некой грустью, затем тихо прошептал: – Мне нужно успокоить свои нервы, – Орсо всё услышал. Он бы ответил, что у него её нет, и тогда каждый пошёл бы своей дорогой, впрочем, что-то его заставило произнести иные слова, или он прочитал нежную мольбу о помощи в поникнувших глазах Дэвида.

– Не найдётся, но как выпустить пар, я точно знаю. Пойдём. – И направились они в клуб единоборств, где есть ринг и груши. Они шли неспешно, Дэвид держался позади, через пару минут он истерически засмеялся, провёл по волосам рукой, поправив непокорный чуб. Не понимал, почему следует за чужаком в неизвестном для него направлении. И, главное, страха-то не было.

Орсо стоял, прислонившись плечом к побелённой стенной арке, которая разделяла спортивный зал и, так скажем, холл. Казалось, сделав сейчас шаг вперёд, и он разрушит невидимую стену: вторгнется в личное пространство молодого человека. Дэвид отстранённо наматывал синие боксёрские бинты, и хоть его взгляд был прикован к рукам – созерцал он одну лишь пелену. Орсо оставил его одного, глубоко вздохнув, развернулся, отряхнул белый след побелки с пиджака и отправился в свой кабинет. Он спрятался в тени, а камеры наблюдения стали его незримыми глазами. Сорок минут Дэвид повторял один и тот же удар, не обращая внимание на изматывающую физическую усталость, с каждым разом старался приложить всё больше и больше силы. Он одержим неотступной темнотой внутри себя, но всё же надеется: печаль однажды исчезнет. Тренер, наблюдавший за ним, знал, что пора вмешаться. Он приблизился к Дэвиду, коснулся его плеча. Тот вздрогнул на мгновение, но не прекратил своих ударов.

– Пора отдохнуть, – сказал Орсо голосом заботы и уважения.

– Я хочу продолжить, – ответил Дэвид, тяжело дыша.

– Силу показываешь, а техника хромает.

– Я…

–Ничего не говори, слушай и повторяй. Удар, когда делаешь, локоть опускаешь низко. Подними его выше. Да, вот так, и следи за головой, она должна быть перпендикулярна ноге, – прошло ещё пятнадцать минут. – Теперь точно на сегодня достаточно. Посмотри на меня, я могу чем-нибудь помочь?

– Мне нужна работа.

– Помощником возьму. Уборка, инвентарь будут на тебе, да и тренерам лишние руки не помешают. Устроит? – Дэвид выразил своё согласие кивком. – Приходи завтра в девять.

– Спасибо вам огромное. Я могу работать и целый день.

– Верно, принесёшь мне своё расписание. Никаких прогулов в школе, чтобы не было, лично буду контролировать. Зовут тебя как?

– Дэвид Мэрисон.

– Меня зови старик Орсо или дядя Орсо. Ночевать есть где?

– Да, пока ещё да, – и он убежал.

Через некоторое время свет угас, послышался звук включенной сигнализации и негромкие шаги переступили порог клуба – помещение осталось в чернильной темноте ночного молчания. На небе ярко светил полумесяц, рядом с которым мерцала маленькая звезда, как миниатюрное блестящее пятнышко в безмерном пространстве неба.

И вот, спустя несколько недель, эти люди напомнили о себе. Дэвид обещал, что вернёт все деньги за отца, попросив всего лишь время. Но в ответ ему посмеялись в лицо, назвав жалким идиотом. Таким он себя и считал.

– Адрес какой, – в ответ тишина, Дэвид никак не реагировал на слова Адриана, – Не разговариваешь со мной?

Внезапное торможение автомобиля заставило пассажира невольно склониться вперёд, но лишь едва заметно.

– И что ты делаешь? – сквозь зубы поинтересовался Дэвид.

– Извини, ты просто не отвечал мне.

– И что ты у меня спрашивал?

– Адрес, у тебя какой? Оформлю доставку транспортного средства прямиком до твоего дома.

– До дома? Это хорошо, и меня тоже отвезите.

– На ты или всё-таки на вы? – вопрос остался без ответа. – Адрес скажешь?

– Поехали быстрее, – он назвал нужный адрес. – вдруг с папой что-нибудь случилось.

– Всё так серьёзно?

– Если бы я сам знал, – с вихрем мощности автомобиль поехал дальше. Они доехали быстро, Дэвид выбежал из машины.

– Что здесь произошло? – дом напоминал хаос, все вещи были перевёрнуты вверх дном, – Я так понимаю здесь оставаться небезопасно. Где родители?

– Я живу только с отцом. Он в комнате спит.

– Разбуди его, неужели он ничего не слышал?

– Он пьян, – Дэвид вошёл в обитель отца, он посмотрел на пол: осколки разбившегося алкоголя, как мозаики, были разбросаны среди луж и капель, а терпкий запах заполнил пространство. Отец и сын были похожи, оба высокие и худые, одинаковое выражение лица, когда были серьёзными, и всё же, несмотря на их схожесть, отец и сын были совершенно разные по натуре. – Папа, вставай, поедим к бабушке.

Адриан взглянул по сторонам: нельзя сказать, что дом расположен в плохом районе Палермо, но ремонт был не первой свежести – потрескавшаяся белая краска фасада отваливалась, сад-огород весь зарос сорняками, внутри была старая мебель, теперь ещё и поломанная, посмотрев на части разбросанной по разные стороны части мебели, так и слышался сухой треск дерева.