– Как хорошо вы разбираетесь в людях. Дядя Орсо, я и заночевать у вас могу?

– Конечно, можешь.

– Чёрт, забыл вынуть подарки. Я закупил для ваших ребят небольшие презенты, в багажнике несколько коробок.

– Это не страшно, завтра отвезём в клуб, – Адриан знает, Орсо примет подарки с благодарностью.

– Вот здесь направо, и вон там, подъезжай к шлагбауму. Это парковка местного парка, для владельцев здешних домов она бесплатная. Мы с внуками летом в этом парке проводим большую часть времени. Местная набережная, местная еда, местные чайки, местные игровые площадки – всё, что детям нужно для счастья, а мне мои внуки и свежий воздух только в радость.

– Сколько вашей старшей уже?

– Тринадцать, младшему семь. Растут дети мои, да и ты, Адриан, вырос.

– Жизнь постаралась.

Они подходили обратно к дому, им пришлось подняться в гору, прежде чем переступить порог дома.

– Проходи, кухня на втором этаже, – звучало непривычно.

Незамысловатый обед. Приближался вечер. Наступил. Он уступил место тихой ночи. А они всё ещё рюмкой за рюмкой кальвадоса, как отец с сыном, говорили о своих самых сокровенных сожалениях, которые на трезвый ум вслух никто из них не осмелился бы произнести. Когда их разговор стал таким?

– Думаю, нам уже пора спать, – голос Орсо слился с зевотой. Их веки стали тяжёлыми, туман, вызванный неутолимым сонным гипнозом, окутал их разумы. Как бы они здесь ни погрузились в глубокий сон? Но, нет, они нашли в себе силы и поднялись.

Утром Адриан открыл глаза, попытался отыскать одеяло рукой, но не нашёл. Полежал ещё пару минут, безмятежно вдыхая и выдыхая, пытаясь проснуться полностью. Быстро протёр глаза и направился в ванную комнату. Голова его не болела от слова совсем, но непривычная вялость тела была. Уловив насыщенный аромат свежесваренного кофе, он направился на кухню. Орсо вынимал из духовки бриошь.

– Сорбет будет?

– Адриан, даже твой любимый, фисташковый, есть, – вкус завтрака – целая театральная постановка для чувств: очаровывающая сила кофейного солнца, окруженного ароматными лепестками булочек и буйствующим танцем фисташкового сорбета – грань наслаждения, каждый глоток горячего напитка, в котором присутствовала горьковатость, бодрила и придавала энергию.

– Знали, что я загляну в гости?

– Скорее чувствовал. Завтракаем и поедем в клуб, покажу тебе, где и как мы обосновались.

– Принято, – однако Роузи, попросив о помощи, поменяла их планы, тогда Адриан пообещал, что заедет к старику в ближайшие дни.

Лучи вечернего солнца, проникающие сквозь облака, беспощадно ослепляли глаза мужчины. Ему пришлось надеть солнцезащитные очки и опустить козырёк. Через пять миль Адриан остановился на светофоре, взял недопитый эспрессо и сделал глоток. Он ехал к Орсо, уже подъезжая, словно из ниоткуда, возник тёмный силуэт на двух колёсах. Мотоциклист разогнался и подрезал чёрный мустанг. Его подлый манёвр выглядел поистине детским, учесть, что он чуть не потерял равновесие. Не прошло и семи минут, Адриан был на месте, и, по милости небесной, было свободно одно лишь парковочное место – рядом с лихим водителем, – парень как раз снимал шлем, одновременно поправляя свою причёску. Адриан вышел из машины и направился в клуб.

– Кто виноват, что твоё вождение сравнимо с беспечным ползком черепахи.

– То есть это ты так своё недовольство мне показал?

– Действительно.

– Не стоило. Одни своим весьма неверным движением чуть на асфальте не оказался. Не умеешь водить.

– Тебя забыл спросить, – последние слова были брошены в спину Тотти.

В кабинете Орсо витала атмосфера трёх стихий: силы – статуэтка могучего медведя, вздымающегося на задние лапы, широко открытый рот которого передавал ощущение рыкающего зверя и напоминал о бесстрашии и непоколебимости, но, глаза пронизаны преданностью и милосердием, словно он обладает невероятной мудростью и непостижимой способностью понимать окружающих, гордости – выставленные на видном месте трофеи, медали и почётные грамоты – свидетельство о непреложных достижениях, служащие напоминанием о подлинной целеустремлённости и величии личности, третья же, солидность, раскрывалась в тонкой игре тёмных тонов помещения, поделённого на две зоны: та, что рабочая, мебелированная массивным столом и чёрными кожаными креслами, и зона, где располагался мягкий тёмно-изумрудный диван вместе с кофейным стеклянным столом, напротив которых – большие окна. Весьма похоже на Орсо. Адриан пробыл там недолго – не больше двадцати минут, – когда он выходил из помещения, то на пути ему снова повстречался юноша, тот пронёсся мимо него, явно был чем-то обеспокоен, не тратя времени, сел на мотоцикл и тотчас же скрылся. Адриан задумался о том, что могло произойти, но сразу же в голове закрался иной вопрос – почему это стало мне интересным? Он стряхнул головой, чтобы сбросить навязчивые и любопытные мысли и сел в автомобиль.

В детстве, когда солнце уходило за горизонт, таинственный лунный свет и маленькие звезды озаряли дом, мама и сын ложились в уютную кровать, они ждали папу, чтобы окунуться в мир сказок. Как только звуки шагов отца проникали внутрь дома, они испытывали огромную радость. Мужчина, заглядывая в их комнату, садился рядом с кроватью. Он брал в руки книгу, за тем следовал шелест страниц – открывалась новая глава. Для них это были не просто вечера перед сном – это были магические моменты их семьи, когда они сливались в единое целое. Ребёнок засыпал безмятежным сном, и родители тоже уходили спать.

Однажды мягкий голос спросил у мамы:

– А давай сначала тихо поиграем в машинку? – маленький мальчик с кудрявыми волосами смотрел выразительными, голубыми глазами на женщину, с любящей улыбкой, она согласилась.

– Только. А почему тихо?

– Чтобы мы услышали, когда папа придёт. Я обещал, что сегодня буду читать тебе сам. Утром папа сказал, что читать очень важно. Не хочу, чтобы он видел, что я играю. Он может расстроиться.

– Адриан, ты – моё сокровище… – начала говорить Летиция, но дверь комнаты открылась и послышался папин голос.

– Адриан, ты – наше сокровище, – поправил он женщину, – а теперь можешь продолжать.

– Папа, ты уже пришёл? – удивился малыш.

Воспоминания вечеров наполняли сердце Адриана теплом, и пусть это были лишь фрагменты, он старался не утерять эти осколки прошлого – не позволить им исчезнуть. Он помнит голоса родителей, их прикосновения, любовь, которую они ему дарили, и чувство безопасности, которой он был окутан. И только одно слово не переставало его пугать. Никогда он не ощутит ласку материнских рук, никогда снова не услышит слова отца, никогда он их больше не увидит – это всё недостижимое, никогда – слово, которое заставляло его ощущать отчаяние. Ему снова стало страшно, поэтому он включил музыку. Дорога домой была пустой, за поворотом его глаза устремились на странную картину.

– Один, два… Мало, но крепкие. Помочь или вызвать полицию? – воздохнул оттого, что стал свидетелем этой сложившейся ситуации. – Видимо, придётся сделать и то и другое.

Посередине дороги стоял внедорожник, перегородивший дорогу мотоциклисту. Мужчина, прислонившись на бампер наблюдал, как его товарищ снимает с водителя мотоцикла шлем – не с добрыми манерами. Адриан вышел из машины, но близко не подходил, стоило мужчине замахнуться кулаком на юношу, который даже не уворачивался от удара, Адриан, держа всё ещё расстояние, поинтересовался:

– Господа, а вам не кажется, что вы мешаете мне проехать? – это остановило удар и три пары глаз теперь смотрели на него. – Не понятно, – тот, что был в стороне, направился к Адриану.

– Советую проехать мимо и сделать вид, что ничего не заметили, а то и вам может достаться.

– Очень вежливо. Смотрите вон туда, – Адриан указал рукой на лобовое стекло своей машины.

– И что?

– Что вы видите?

Но отвечать ему никто не собирался, мужчина поспешил нанести удар – нелепость была перехвачена. Мгновение застыло в пространстве: кулак нападающего оказался в руке Адриана, он крепко его сжал и вывернул руку, раздался отчётливый звук хрустящих костей. Второй, толкнув парня на землю, побежал на помощь своему другу по несчастью. Адриан вытянул руку вперёд, будто затормозил мужчину, намекая, что знакомый жест может быть предупреждением, что предстоящее впереди – непредсказуемо и опасно.