Она открыта?
Не веря своему счастью принимаюсь одеваться как можно быстрее и тише. Главное — выбраться из дома, а там уж я убегу. У меня получается спуститься по лестнице — дом стоит на склоне холма, поэтому этажность у него весьма условная — и буквально слышу, как над ухом кричит птица обломинго. Смертина сидит в гостиной, рассматривая падающий за окном снег. Я бы даже могла назвать эту картину живописной, если бы на его месте был Влад. Или тот же Эльхар. Вот только это не они.
— Дверь заперта, — едва слышно произносит он, показывая ключ. — Я решил, что по дому ты ходить можешь, так что не стал запирать твою спальню.
— Что помешает мне выбить окно, когда ты уедешь? — падаю в кресло, все еще едва заметно ежась.
Смертин, даже не оборачиваясь на камин, поводит рукой, заставляя тот зажечься. Воздух в комнате становится более приятным, так что я даже спускаю ноги на пол. Ситуация максимально дурацкая и неловкая. Возможно, не знай я, что меня ищут, я бы очень скоро постаралась бы смириться с происходящим, просто чтобы сэкономить силы. Вот только меня никто просто так тут не оставит, да и мне есть, зачем возвращаться во внешний мир.
— При попытке залезть в окно или вылезти через него, запускается защита. У меня было много времени, чтобы разобраться с теми крохами магии, что достались оборотням, но и их хватит. Ты не хочешь испытывать этого на себе. Кофе будешь?
— Буду, — если он думает, что я буду гордо воротить нос, то ошибается. — Две ложки сахара. И со сливками.
Мужчина устало улыбается. Вот далось тебе мое прошлое воплощение, а? Ведь можешь быть нормальным, а не мерзотным преподом с универа и не тварью из древних времен. Может, найти ему кого? Ну, чтобы он переключился, все дела…
Я, на первый взгляд совершенно бездумно, пялилась в пространство, размышляя на эту тему и одновременно наблюдая за руками Смертина, который переставил электрическую кофеварку на стол и под моим контролем принялся за готовку. Надо же, даже разлил на две чашки поровну, насыпая и себе сахар. Моя паранойя настолько очевидна?
— Да, в этом вопросе ты настолько предсказуема.
— Вот умеешь же быть нормальным, а? Так почему сначала вел себя как мудак?
— Ты сама вежливость, — Смертин отхлебнул, морщась.
Точно, он же на дух сладкое не переносит, его стакан с кофе вечно пах чистым напитком, даже без молока. Там концентрация из разряда «как еще мотор не встал». В другое время жест я бы даже оценила.
А вообще мне не нравится, что я начинаю к нему какой-то симпатией проникаться. Это что за стокгольмский, мать его, синдром? Белова, соберись! Ты сейчас еще умудришься очароваться и на шею к нему сама прыгнешь! Я, конечно, понимаю, что это защитный механизм, что моя психика пытается сделать так, чтобы я не двинулась умом, но все-таки…
Я принюхалась к своей порции и, не найдя ничего подозрительного, осторожно отпила. Должна признать, вкусно. Смертин рассматривал меня красноватыми глазами поверх чашки, так что пришлось срочно искать себе что-то достаточно интересное, лишь бы не смотреть на него и не слишком думать о том, как он меня разглядывает, не думать об ощущениях от этого взгляда. Я только потом подумала, что вид у мужчины слишком благостный, не то какой-то смирившийся, не то постигший дзен. Или он нашел какое-то решение, которое его полностью устраивает.
— Ты ведь понимаешь, что вечно все это, — я взмахнула рукой, обводя себя и комнату вокруг, — продолжаться не будет?
Вид у Смертина стал счастливо-нездоровый. Последнего было совсем немного, но уже ощутимо. Эта небольшая примесь не давала мне успокоиться и заставляла нервно елозить на своем месте. Вот только просчитать я даже не пыталась, бесполезная затея.
— В любому случае ты будешь со мной до самой смерти.
Лишь сейчас я заметила, что свой кофе он допил и теперь что-то рассматривает на дне чашки, словно… На гуще гадает? Потом и вовсе перевернул чашку на блюдце, отодвигая эту конструкцию от себя. Отвратительная удушающая тишина в доме еще сильнее начала давить на нервы. Надо отвлечься.
Я сосредоточилась на ощущениях от мягкой ткани, которой было обито кресло. Неяркий цвет, приятная фактура. По крайней мере, все это не перегружало восприятия, оборотни, как я заметила, вообще стремились к минимализму в интерьере, избыток деталей очень перегружал. Зато вещь, в которой никто и никогда не скупился — физический комфорт. Я про тактильные ощущения от мебели и одежды, вкус и качество еды, придирчивость к запахам. То, что я была сладкоежкой, для перевертышей большая редкость, почти извращение.
— Тебе что-то нужно в городе? Я планирую уехать на несколько дней, дом будет в твоем распоряжении.
— Не боишься оставлять меня без присмотра? — возможно, я зря постоянно напоминаю ему о своем желании сбежать, но он слишком расслабился, и меня это раздражает.
— Нет. Тем более, что ты не будешь одна. Я познакомлю тебя с твоим сторожем завтра утром. А о вещах подумай, утром отдашь список.
— Можно, — мысль пришла неожиданно, — можно попросить, просто родители будут переживать, что я давно не объявлялась, а мне не хотелось бы их втягивать во всю эту звериную возню…
На душе стало гадко, от того, что я не сразу об этому подумала. Смертин кивнул, мол, продолжай, если есть конкретное предложение, а нет — так я сам что-нибудь придумаю. Конкретной идеи в голове не было, но и оставлять все на самотек не хотелось. Был еще печальный момент — меня почему-то не спешили спасать. Можно, конечно, понадеяться, что будет хотя бы попытка завтра, когда волк уедет в город, но от отсутствия вестей из внешнего мира становилось совсем тоскливо.
— Глупый волчонок, — протянул Владислав, явно прочитав на моем лице что-то свое. — Я даже переубеждать тебя не буду, сама скоро поймешь.
— Не знаю о чем ты… Ты собираешься держать меня взаперти до конца моих дней?
— Я надеюсь, что до этого не дойдет, и я сумею тебя приручить. Или скажешь, что слишком наивно?
Тут и ответа не нужно. Смертин вдруг оказывается рядом, хватая меня за плечо, вынуждая запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. Аура его внутреннего зверя на миг прорывается из-под маски терпения, давит, вышибая воздух из легких. Пальцы свободной руки медленно проходятся по ключицам, вверх по шее, скользят по щеке, перебирают волосы.
— Если бы ты знала, как сложно себя сдерживать…
— Кажется, последствия твоих срывов мы уже проходили, — как же хочется цапнуть его за руку, но тут лучше не давать никакой реакции…
— Поэтому и держусь. Тебя проводить в комнату или ты останешься?
— Сама дойду. Пройти дай.
Он выпрямился, делая полшага назад и поднимая ладони, мол, сдаюсь, как скажешь, путь свободен. От скользнувшего по спине взгляда по коже бегут мурашки. Как же хочется его прибить… Вот только разница в весовых категориях слишком очевидна. Ладно, попробую завтра что-нибудь разведать от неожиданного сторожа. Интересно только, кого он там притащит.
8.6
— Знакомься, это Максим. Собеседник из него, правда, не выйдет. Он немой, — последние две фразы Смертин добавил шепотом, но здоровенный перевертыш их наверняка услышал.
Судя по его габаритам и характерным глазам, мой новообретенный сторож был из числа медведей. Видок у здоровенного мужика — реально здоровенного, он был выше Андрея на полголовы и шире раза в полтора! — был самый мрачный, такой заломает и не заметит. С другой стороны, медведи достаточно неповоротливы, ну, в сравнении с волками, да и медлительнее нас, есть шанс от него убежать. Особенно если удастся фору получить.
— А мне чем прикажешь заниматься? Мне скучно!
Ныла о скуке я с вполне конкретной целью: а вдруг с собой в город возьмет, там и сделать лапы можно будет. Только вот Владислава этим маневром оказалось не провести, он только снисходительно улыбнулся и выдал ключи от библиотеки и чердака, велев найти себе развлечение там. И ехидным голосом предложил купить мне вышивку. Вот тут лицо я не удержала, скривившись, терпеть не могу это занятие, сразу хочется его изобретателя заколоть иголкой, а потом самого растянуть на огромных пяльцах.
