Когда нагнавшее график время стало идти нормально, инки пришли в себя, если так можно сказать. Напуганные, они собрались в центре лагеря, вокруг своего вождя.
– Падение звезды! – закричал какой-то старик. – Что это значит?
– Явно ничего хорошего, – ответил ему другой. – Это проклятие. Все мы ответим за чьи-то грехи.
– Так мы не попадем в рай? – спрашивал кто-то еще.
– Тише! – вмешался вождь.
Вечернее солнце освещало его морщины под особым углом, из-за чего лицо выглядело вырезанным из камня со всеми его бороздками и ложбинками. Вождь казался ожившей статуей – эффект очень редкий в мире, где мало кто доживает даже до сорока и успевает обзавестись всеми этими возрастными отметинами. Длинные седые волосы только усиливали впечатление.
– Если это враги, – продолжил Инка, – нам есть чем ответить. Храбрости нам не занимать. Если же это боги – нам тем более нечего бояться. Души наши чисты, как первородные семена. Если мы не пройдем проверку пером, то никто ее не пройдет.
Одна из матерей шепотом объяснила ребенку, что боги на одну чашу весов кладут человека, а на другую – перо Истины. Если оно перевешивает, человек чист перед богами, природой и самим собой.
– Но не можем же мы просто ждать! – негодовал Юрас. – Надо пойти на разведку.
– Всему свое время, – ответил осторожный вождь. – Посмотрим сначала с вышки.
Самого зоркого отправили на защитную вышку лагеря, откуда совсем недавно он уложил двух дикси. В отличие от бескрайней тьмы, что расстилалась вокруг лагеря ночью, теперь с высоты открывался живописный обзор на осенний лес и кровавое заходящее солнце. И без того постоянно красное небо стало ярко-багровым. На его фоне краснокожий юноша смотрелся очень гармонично. Это был бардовый, нет, даже пунцовый мир. Воина тошнило от такого пейзажа, и он приложил всю свою концентрацию, чтобы приглядеться к месту падения пока еще неопознанного, вроде бы летательного, хотелось бы верить – объекта.
Ближайшие к лагерю деревья лишь слегка опалились – сам болид не задел их, а лишь обдал раскалившимся при падении воздухом. Пожар быстро сошел на нет – он всегда затухал в этих соснах, иначе они не простояли бы сотни лет в таком адском климате со всеми его бурями, засухами и радиацией. За уцелевшими деревьями виднелись другие стволы, будто спиленные какой-то гигантской пилой, и чем дальше всматривался охотник, тем короче были деревья. Относительная густота леса не позволила ему разглядеть место падения в километре от лагеря, но дымящийся кратер и скошенные сосны не оставляли сомнений в том, что падение произошло.
– Хорошо, смотри еще, – приказал вождь. – Если что увидишь – кричи.
А тем временем в лагере продолжался совет. Храбрейшие воины рвались в разведку, а не менее храбрые жены старались их удержать. Более сдержанные голосовали за то, чтобы ждать, но все понимали одно – спокойно лечь спать в такой ситуации попросту невозможно, а без сна не будет сил на защиту лагеря, поэтому раскрыть тайну загадочного падения надо до конца дня, благо пара часов еще оставалась. Юрас пододвинул своего сына Куско в самый центр совета, чтобы он стоял как можно ближе к вождю. Простых охотников вроде Хана и Пуно он, наоборот, всеми силами старался задвинуть дальше.
– Вижу движение! – закричал часовой.
Срезанные и поваленные деревья сильно проредили лес, который теперь просматривался дальше обычного. Чуть ли не на километр. Но там было спокойно, если не считать клубящегося по земле дыма. Не найдя ничего интересного вокруг кратера, часовой обратил внимание на местность с другой стороны лагеря, где и заметил то самое движение.
– На юге, между деревьями! – крикнул он.
– Но звезда упала не там, – удивился вождь.
– Я видел, как от нее отлетел кусок перед взрывом, – вспомнил Матфей.
С вышки продолжали поступать данные:
– Их там пара десятков, – возбужденно сообщал часовой. – Двигаются как люди, но в каком-то нечеловеческом облачении!
– Божества! – загорелся Юрас. – Надо встретить их, как подобает настоящим воинам!
Толпа начала шуметь. Храбрость и страх смешались воедино и выразились во множестве вздохов.
– Хорошо, – согласился вождь. – Раз уж они движутся в нашу сторону, отсиживаться бессмысленно.
Юрас не стал дожидаться приказа вождя и, удовлетворившись тем, что старый Инка не против, стал собирать группу из лучших воинов. Двадцать человек – по одному на пришедших к ним божеств. Ведь, как известно, только истинный воин достоин всех благ как земной, так и загробной жизни. Во главе отряда Юрас хотел поставить сына, но тот застыл на месте как вкопанный.
– Давай же, – шипел отец. – Это шанс всей твоей жизни.
Куско делал вид, что не слышит его, и лишь отмахивался от родителя каждый раз, когда тот хватал его за плечо. Во всеобщей суматохе этого семейного спора никто не заметил. Ну или почти никто.
В конце концов отряд воинов двинулся в путь без Куско. Сверху их подгоняли нервные выкрики часового – неизвестные божества приближались. Юрас окончательно отчаялся увидеть среди отважнейших бойцов своего сына, немного остыл и убедил себя, что, может, оно и к лучшему. Не всегда надо рваться вперед. Теперь, когда Куско остался в лагере, отец уже не хотел, чтобы пришельцами оказались великие и справедливые боги. Раз уж в отряде доблестных инков не было никого ценного для Юраса, он пожелал, чтобы в лесу оказалось зло. Иначе кто-то из двадцати храбрейших получит возможность прославиться, обретет великое благословение и встанет между Куско и троном вождя.
Двадцать воинов осторожно миновали полосу из ловушек по хорошо замаскированной безопасной тропе. Женщины провожали мужей на эту странную встречу, как много раз провожали их на охоту, и молились, чтобы те вернулись живыми. Хорошо было то, что, в отличие от охоты, долго ждать не придется – цель вылазки была в каких-то пятистах метрах от лагеря. Это была даже не вылазка, а первый контакт с неизведанным. Все замерли в ожидании.
С вышки отряд казался медленно ползущей змеей, извивающейся на поворотах тропинки. Издалека все было мелким, словно игрушечным. А может, люди действительно были игрушками в чьем-то безумном кукольном представлении. В таком случае у часового появлялось очень много вопросов к этому кукольнику. В отличие от остававшихся в неведении на земле членов племени, инк на вышке увидел достаточно, чтобы навсегда перестать верить своим глазам. В первые минуты он сообщал собравшимся, как продвигается посланный навстречу неизведанному отряд, как аналогичный змеиный поток движется им навстречу, как они все останавливаются друг перед другом, как воины поднимают оружие перед великими божествами… На этом пересказ происходящего закончился, и все поняли почему.
Второй раз за день над лесом разнесся шум. Чудовищные хлопки, словно взрывы динамитных шашек, начали разлетаться по округе. По отдельности они были тише, чем грохот падения камня с небес, но по совокупности вызванного ими ужаса превзошли его в несколько раз. Десятки хлопков переросли в сотни, а между ними внимательный слух мог разобрать огнестрельные очереди – будто множество ружей стреляло без перезарядки. Долго живя в изоляции, племя забыло о существовании автоматов, а о лазерах оно и вовсе знать не могло, поэтому толпившиеся на площади вокруг костра инки могли лишь гадать, что за чудовищные установки издают столь режущие слух звуки. Зато все видел парень на вышке. После начала кровавых вспышек он забился в угол между лестницей и поручнем, но, к сожалению для себя, продолжал смотреть в лес через специально вырезанные у пола бойницы. Безопасно для физического здоровья, но крайне вредно для психики.
Он видел, как воинов разрывает на куски красный луч и из пунцовых тел вылетают фонтаны бардовой крови, будто на Земле не существует других цветов, будто какой-то безумный бог любил лишь одну часть палитры, будто их мир действительно был вотчиной сумасшедшего надзирателя, самого конченного во всем космическом пантеоне садиста.
Солнце уже садилось, но всполохи того, что совсем скоро назовут лазерами, освещали сумрачный лес, во всей красе представляя подручных безумного божества. Огромные, в два метра ростом, они были выше самого рослого воина племени и шире самого дородного толстяка. Однако у них, похоже, не было лишнего веса. Наоборот, их тела были угловатыми, а каждая из мышц – рельефной, заметной издалека. Хотя мышцы ли это были? Внешняя оболочка повторяла форму их тел, только была бо́льшего объема, как второй, более мощный скелет. Головы их все время оставались закрытыми шлемами – блестящими черепами, но одно из существ в разгар побоища укрылось за деревом и обнажило лицо. В этот момент часовой на вышке потерял сознание. Лицо противника было белым.
