— И раз он решил поступить так, попирая законы Пакшена, нарушая основные из них весьма дерзко и грубо, я не вижу никакого выхода, кроме как казнить предателя на месте! — он вздернул к небу палец, а моя охрана тут же зашевелилась.
— Тише, тише, — сказал я. — Барон! — добавил я гораздо громче, чтобы слышали все, включая солдат. — Вы провели у нас очень приятную неделю. Вас выхаживали. Кормили. В наказание за то, что вы собирались раздавить лошадью простых людей. Я не буду скрывать, что в Рассвете в основном живут люди из Пакшена. Своих пока не родилось! Так не получается ли, что вы хотели раздавить своего же?
— Я? Нет! — запротестовал Баризон. — И как ты вообще смеешь разговаривать со мной!
— Но вы же разговаривали, пока отлеживались на сытных харчах Мати? — спросил я. Барон притих. Прервав затянувшуюся паузу, заговорил солдат в шлеме:
— А я посмею говорить с тобой, барон? Я здесь добровольно. И ни разу не пожалел о том, что пришел сюда.
— И я тоже!
— И я, — добавили другие мои охранники. Затем грянуло дружное, заставившее меня покрыться мурашками, а всадников — вздрогнуть вместе с лошадьми:
— И МЫ! — прозвучало не меньше десятка голосов.
— Хватит! Прекратить! — взвизгнул барон. — Немедленно прекратить! Переговоры окончены! Солдаты! Луки! Луки к бою!
Он завертелся в седле, попытался впопыхах повернуть коня, но обратил внимание, что солдаты его не послушали. Завертелся в другую сторону, все же с трудом развернул животное и уставился, подставив нам спину, на два отряда:
— Вы слышали приказ?
— Барон, — вперед вышел офицер, предварительно сняв с головы металлический матовый шлем. — Против вас были выдвинуты серьезные обвинения. В попытке убийства мирного жителя славного города Пакшен.
— И что?
— Хочу заметить, что вы их не опровергли. Так вы хотите сказать, что действительно пытались совершить сие злодеяние⁇
— Лейтенант! — заревел Баризон, пытаясь удержать лошадь, которая с каждым его новым криком брыкалась все больше. — Что вы себе позволяете?
— Лейтенант Шерол позволяет себе не больше остальных, барон, — произнес всадник, что ранее пытался осадить Баризона. — И его вопрос логичен. Более того, при таких обвинениях…
— Он! — продолжал реветь барон, показывая на меня пальцем. — Он никто! А вы все слушаете его обвинения!
— Баризон! — строго вскрикнул незнакомец на лошади. — Теперь уже я требую от вас ответа. И мне вы отказать не посмеете!
— Нет, не было ничего такого! — без запинки выпалил барон. — Ничего подобного не…
— БАРИЗОН! — всадник прогарцевал к нему и тихо что-то сказал.
То ли барон был не в чести, то ли слишком уж явно звучали претензии к нему. Причин могло быть множество и все они могли быть разными: вплоть до внутренних, пакшенских, о которых мы ничего не знали. Но Баризон побледнел. Взгляд его заметался, останавливаясь то на мне, но на солдатах.
— Может быть лейтенант Шерол желает зайти в гости к нам? Вместе со своими солдатами? — мне подумалось, что нет лучшего момента, чтобы заманить в Рассвет еще людей. Ослабить Пакшен еще больше.
— Прошу прощения, Бавлер, — лейтенант говорил спокойно, не надменно и не заискивая ни перед кем. — Сейчас не лучший момент, чтобы заходить к вам в гости. Но я ценю ваши слова.
И лейтенант отступил обратно. Я не мог понять, принял он мое предложение или же нет. Может, кто-то из его людей примет. Не суть — сейчас я сделал свой ход, чтобы заполучить хоть кого-то из девяноста солдат.
— Бавлер, — наконец-то всадник, который разговаривал с Баризоном, спешился. — Меня зовут Периверс. Барон Баризон, как ты знаешь, представляет дворян Пакшена. Насколько я знаю, в прошлый раз он прибыл к тебе в сопровождении еще и нескольких членов Совета Пакшена.
— Я не очень запоминаю имена людей, которые пришли сделать мне какую-нибудь гадость, — ответил я. — Не ошибаюсь ли я, что вы не считаете меня непонятно кем, как барон Баризон?
— Не считаю, — ответил Периверс. — Но я у нас есть кое-какие разногласия, которые я бы хотел уладить. Понимаю, что слухов ходит немало, информация же, что есть у нас, говорит о единстве людей, которые здесь поселились, — он попытался посмотреть через проход, что происходит в Рассвете. Убедившись, что ничего хорошего он там не увидит, Периверс продолжил: — Но у нас с вами нет ни соглашений, ни статусов каких-либо. Я бы предложил это все обсудить. И желательно обсудить прямо сейчас.
— Прямо здесь? — спросил я.
— Да, — кивнул Периверс. — Как заместитель Главы Совета Пакшена я обладаю достаточными полномочиями, чтобы признать Рассвет и ваши земли, как полностью соответствующие требованиям, которые мы выдвигаем новым городам.
— У вас же много лет не было новых городов? — спросил я, стараясь не перебивать Периверса. И в то же самое время смотрел, как ведут себя солдаты врага и барон Баризон.
— Не было, — согласился заместитель Главы Совета. — Потому что не соответствуют требованиям. К тому же новый город получает некоторую зону влияния, больше свободы, чем любое другое поселение, а это значит и другой уровень отношений.
— И другой уровень свободы, — подхватил я.
— Разумеется. Ни один город не может без желания или военного захвата подчиниться другому городу, тогда как мелкие поселения, оставшиеся свободными, рано или поздно сами приходят под крыло, поскольку не могут защищаться даже от бандитов.
— Заманчивое предложение о признании, — ответил я Периверсу. — И оно означает, что, если нас признают, то Рассвет станет городом на равных правах с Пакшеном, Мордином, Улерином и прочими?
— Что-то вроде младшего брата, — слабо улыбнулся Периверс. — Посольства, торговля. Все это будет вам доступно.
— А что насчет условий по статусу? — спросил я.
Заместитель оглянулся на Баризона, потом сделал пару шагов ближе ко мне. Охрана взялась за мечи, но я жестом остановил их. Вряд ли член Совета представляет угрозу.
И решил получше его рассмотреть. Старше меня, такого же роста, но и близко не такой широкоплечий. Без доспеха, но в утепленной куртке. Лицо не бандита, как у Баризона, но отдающее хитрецой, скрытой за маской искренности.
— Статус города Рассвету я могу выдать при наличии мирных договоренностей, — предложил Периверс. — Сейчас никто не пострадал, никто не убит, не ранен, земли остаются в тех же границах. Мы спокойно отойдем за Нируду. От вас — ненападение на Пакшен.
— И все? — хмыкнул я. — Слабо верится, что это все условия.
— На самом деле — не меньше тысячи человек в поселении должно быть, но я же не будут пересчитывать каждого вашего жителя? — ответил Периверс. — К тому же еще одно условие, заложенное много лет назад — использование камня. Я, например, вижу камень отчетливо.
И этот зоркий сокол показал на фундамент ближайшего здания, до которого было по меньшей мере полторы сотни метров. Я кивнул.
— То есть, Бавлер, ты подтверждаешь, что у тебя достаточно населения, чтобы считаться городом?
Я предположил, что это какая-то хитрость, задуманная Периверсом, но на первый взгляд в этой самой хитрости не было ничего опасного. И потому я согласился.
— Отлично. Значит, твой Рассвет можно наречь городом, а тебя — его правителем, — с этими словами Периверс сунул руку за отворот куртки и вытащил свиток. На вид — не бумага. — Такие документы должны быть записаны только на пергаменте.
Он развернул бумагу. Как только она зашелестела, Баризон ринулся прочь, вздымая облака пыли. Периверс закатил глаза:
— Баризон действительно пытался убить тогда еще жителей Пакшена?
— Да, — ответил я. — Называя меня злодеем и изменником.
— Я догадывался. Он всегда был хитер и нечист на руку. Итак. Наш первый документ, который закрепит еще и признание Рассвета городом, — Периверс начал читать: — Договор и мире и дружбе между городами Пакшен и Рассвет состоит в том, что ни один из вышеупомянутых городов не может напасть на другой. Нападение равносильно объявлению войны и может повлечь за собой любые последствия, вплоть до уничтожения города-агрессора. Вина за нарушение договора возлагается на правление города, а если агрессия продолжается, то на всех жителей города. Надеюсь, здесь все понятно? — спросил Периверс.
