Зараза ходит по залу и бросает на меня загадочные взгляды и улыбки. Отвечаю ей тем же, пока не приезжает Тоха, чтобы отбуксовать нас к себе на хату.

Лопатками чувствую её пристальный взгляд и стараюсь не пялиться на окно кафе. Чувствую, стоит и смотрит.

«Ну смотри… смотри и наслаждайся…»

Всё равно мне погано. Почему? Почему не отпускает до сих пор? Мания…грёбанная мания. А я маньяк.

Мы прозябаем у Тохи пару часов, потом валим на разрекламированную «Базу». Здание небольшое, заброшенное, ещё и на окраине города, чуть ли не лопается от народа. На танцполе давка. Кому хочется нырять в эту бочку с сельдью? Слава богу, у нас випка. Тут хоть дышать есть чем.

Меня знакомят с местным народом, жму руки, плюхаюсь на красный кожаный диван. Что за безвкусица нулевых? Стараясь не раздражаться на лучи стробоскопов, бьющие по глазам, киваю официанту, наполняющему бокал.

Появление местного диджея «Киллера» приводит толпу в восторг. Вскоре понимаю почему, миксы у него зачётные. Атмосфера явно улучшается. А вот моё настроение с каждым глотком алкоголя падает всё ниже и ниже.

В голове засела стерва. Непорядок. Её там быть не должно. Не должно, мать вашу!

Перевожу взгляд. Напротив блондинка умело демонстирирует достоинства в глубоком V-образном вырезе платья. Там на грани фола – оттяни чуть ниже, и будут видны соски. Но нет, чёрт её дери, я думаю только про скромную на размер больше футболку стервы, под которую мне хочется забраться и проверить: там всё так же, как я помню, или что-то изменилось? Два года ведь прошло. Два… мать её, грёбанных года. А у меня до сих пор на неё встаёт, стоит лишь подумать.

Это, на хрен, неправильно. Это извращение какое-то. Предательниц вычёркивают из жизни и из мыслей, а не хотят их трахнуть, когда они оказываются на расстоянии вытянутой руки.

Чёрт…

С грохотом ставлю стакан на стеклянный столик и кошусь на цыпочку, прижавшуюся к моему боку.

– Привет, веселишься?

У брюнетки третий размер и манящие округлые колени. Но меня не заинтересовывает. Криво усмехаюсь и выдаю:

– Похоже, что мне весело?

Брюнетка приподнимает брови. Видимо, я поломал ей отработанную схему разговора своим ответом.

– Дерьмовый город, дерьмовый клуб. Что ещё ты хочешь услышать?

Улыбка возвращается на её лицо.

– И дерьмовое настроение, судя по всему?

– Соображаешь, – киваю чуть одобрительно.

– Так может, я улучшу?

– Прости, киса, но сомнительно.

Я знаю, что мне может улучшить настроение. Хотя бы на какое-то время. Поэтому поднимаюсь с дивана и вскидываю руку, прощаясь с парнями.

– Арс, ты куда? – Филя аж привстаёт.

– Завтра наберу, – перекрикиваю музыку и сбегаю, чтобы не затягивать комедию.

Нет у меня настроения поддерживать тусовку. Филя бы с Тохой сейчас разошлись, уламывая остаться. Им всё кажется, я мало отдыхаю. Сначала они вписывались за возвращение меня к нормальной жизни, но для них нормальная жизнь – это пьянки, гулянки и отказ взрослеть. Сейчас чувствую себя старше их, хотя и ровесники.

Спускаюсь по ступенькам клуба и ловлю такси. Тут желающих бомбануть по атомным для Серпухова ценам предостаточно. Вваливаюсь в белый опель и называю адрес кафе, надеясь, что стерва ждёт и не ушла.

– Побыстрее можно? – кидаю водиле, когда тот останавливается на нерегулируемом перекрёстке.

– У нас тут так принято, надо пропустить, – ворчит он на моё замечание, вероятно, думая, что столичные гости в конец оборзели и не соблюдают ПДД.

Ворчит, но газу прибавляет. Так что я успеваю, даже с запасом. Встаю в тень раскидистой липы и гипнотизирую взглядом вход.

До закрытия кафе пять минут. Сквозь стеклянные окна вижу заразу, она протирает столы.

Мать моя, мир перевернулся. Кто бы мне сказал несколько лет назад, что Александра Одинцова будет протирать столы в закусочной, я бы ржал в голос. Но даже невозможное становится реальностью.

«Что у неё случилось? – долбится закономерный вопрос в мозгах. – А тебя это должно волновать? – приходит следом. – Её же не волновало, когда ты чуть не подох там».

Они с напарницей выключают свет, девчонка, которая была за стойкой, первая убегает в ночь, а стерва закрывает дверь, опускает жалюзи, проворачивает ключ и выпрямляется, чтобы вглядеться в пустоту улицы.

С лёгким удовлетворением замечаю надежду вперемешку с паникой на её лице.

Волнуется, что не пришёл? Мы же телефонами не обменялись. Хотя, возможно, она номер так и не сменила. Я не проверял.

Давлю желание помучить её подольше и выхожу из тени.

– Ох, Сень, привет, – нервно смеётся. – Я тебя не заметила.

– Да тут темновато у вас, – указываю на единственный работающий фонарь.

– Что есть, то есть.

Она поправляет сумочку на плече и делает два шага вперёд. Смотрю в упор на её дурацкий пучок и прячу руки за спину. Мысли об её распущенных длинных волосах сводят с ума. Это треклятое дежа вю… я гоню его… гоню прочь.

– Ну… эм… что делать будем? – интересуется стерва.

Поджимаю губы. Что делать, я уже решил, а её планы, надежды и чаяния, откровенно говоря, не особо-то меня и интересуют.

– А чем ты хочешь заняться?

Вопрос я задаю, скорее, для вида, чем по интересу. У меня сомнений нет, чем лично я заняться хочу. Дело за малым, уломать стерву. Впрочем, мне почему-то кажется, особого сопротивления не встречу.

По блеску её глаз и гуляющему по моей фигуре взгляду, я это весьма отчётливо понимаю. О чём бы там она не думала, что бы ни говорила, её тянет ко мне.

«Конечно, прикати ты в её забегаловку на инвалидном кресле, дрянь бы так не взбудоражилась», – услужливо нашёптывает внутренний голос.

Чтобы скрыть раздражение, я откашливаюсь, а то резкие слова уже готовы вылететь на волю-вольную. Очень уж накипело.

– Пойдём, прогуляемся, можем посидеть где-нибудь, – кивает на дорогу.

– Посидеть?

Провожу рукой по волосам, думаю о тёмных окнах заведений, мимо которых проезжал по пути сюда.

– Угу.

– Кажется, тут выбор небольшой, где можно посидеть.

На самом деле, прозябать в каком-нибудь второсортном кафе и вести беседы за жизнь с этой стервой в мои планы не входит.

– М-м-м, ну да, – вздыхает и делает шаг ближе. – Это же не Москва, тут мало что так поздно работает. Но найти можно.

– Ладно, пошли, поищем, – делаю приглашающий жест рукой.

– А ты пешком? – вытягивает шею, пытаясь понять, не припарковался ли я где.

– Пешком, я же выпил немного.

В голове ясно, как летним днём. Хотя нет, её слегка ведёт, только мизерная доля алкоголя тут ни при чём. Это всё из-за неё, из-за стервы.

Вероятно, она устала. Ещё бы – весь день на ногах. Ничего, уже скоро приляжет и отдохнёт. Устрою её на спине или поставлю на колени, это уж как получится.

Не знаю почему, но моя хромота рядом с ней усиливается. Дрянь краснеет, но ничего не говорит. Пытается перестроить шаг, чтобы идти медленнее.

Смущения не испытываю, даже думаю, поделом ей. Пусть поймёт, что долгие прогулки – это не наш случай.

Воздух густой и влажный, но свежий ветер, который приходит в самом конце августа, делает ночь уютной для прогулки.

Стерва мнётся, будто не знает, с чего начать разговор, пока не выпаливает:

– Сень, как ты… как ты вообще справился? Я… Боже, мне так жаль, Сень, я так виновата. Я ужасных слов тебе наговорила. Я… я… я просто была… я даже не знаю, как оправдаться.

Сдержаться очень сложно, чувствую, что на грани. Никаких других тем для разговора не найти, что ли? Ей так необходимо получить от меня прощение? Совесть мучает?

– Не надо, не оправдывайся. Я сам не знаю, как бы поступил на твоём месте.

– Правда?

«Нет, не правда, твою мать. Я бы носом землю рыл, я бы носил тебя на руках до конца жизни. Я бы её положил, всё бы поставил на кон, чтобы сделать тебя счастливой. Но… ты – не я. И даже не та, кем я тебя считал».

Всё это я прокручивал в голове сотни раз, и сейчас слово за словом вся фраза проносится перед глазами тенью высокоскоростного поезда.