У киоска с надписью: «Мороженое» Дмитрий молниеносно предложил:

– Может возьмём по стаканчику?

– Давай! –нежно улыбнулась Яна.

Он в который раз тонул в ее глазах, и никак не мог оторвать взгляд от милого лица. Её шелковое белое платье в горошек колыхал лёгкий ветерок, обнажая красивые длинные ноги.

– Ты самая лучшая девушка на свете!

– Спасибо! Приятно! – от смущения девушка опустила вниз глаза.

"Как же я её хочу!", – смелая мысль вертелась в голове парня.

Вдалеке из репродуктора доносилась песня Пугачёвой "Арлекино". Булавин наклонился к окошку киоска:

– Девушка, дайте, пожалуйста, мороженое в вафельном стаканчике. Два стаканчика.

Мимо них пробежала маленькая девочка с синим надувным шариком в руках.

– Лизонька, постой! – вдогонку кричала ей мать, Елена Вишневецкая.

Внезапно споткнувшись о выбоину в асфальте, девочка упала и расплакалась.

– Ма-ма!

– Ох, растяпа! – послышался голос матери.

Она подбежала к девочке, присела и стала рассматривать её ссадину на ноге.

– Больно?

– Дааа! – вытирая слёзы маленькими ладошками рыдала Лиза.

– Ну не плачь, солнышко! До свадьбы заживёт! – нежным голосом успокаивала мать.

– Мамочка, а когда у меня будет свадьба? – жалобно спросила Елизавета.

Елена оторвала подорожник и приложила к месту ушиба.

– Надеюсь, что не скоро. – ответила она тихим голосом. – Не дай бог тебе мою судьбу.

За этой сценой молча наблюдали Дима и Яна. Парень нежно приобнял сзади девушки и спросил:

– Хочешь такую?

– Да. – промурлыкала Ростовская, облизывая мороженое.

Она порылась в сумочке и достала шоколадную конфету и со словами: "На, возьми!" протянула её девочке. Только что ревевшая белугой Лиза всхлипнула напоследок, но тут же довольно улыбнулась и схватила конфету.

– Что нужно сказать? – обратилась к ней мать.

– Спасибо! – бодро ответила девочка.

Дмитрий какое-то время смотрел вслед уходившей женщине с ребенком и о чем-то задумался. Затем повернулся лицом к своей спутнице и заботливо спросил:

– Ты не устала? Может посидим где-нибудь?

– Можно.

– Ну тогда давай поищем, где можно присесть!

Они вышли на центральную дорожку парка, вдоль которой располагались скамейки, и направились в сторону колеса обозрения. Однако все лавочки оказались заняты: где-то сидели весёлые компании, игравшие на гитарах и распивавшие горячительные напитки, а где-то после долгих прогулок отдыхали семьи с детьми.

Под сенью огромного тополя, который своими ветвями в этот момент скрыл молодых людей от посторонних глаз, Дима снова взял девушку за руку и задержал шаг. Их взгляды, ее удивленный, а его пристальный встретились снова. В этот момент он резко обнял Яну и горячим поцелуем обжёг её губы. Ростовская от удивления замерла, но руки сами потянулись обнять его, голова закружилась и кровь прилила к щекам. Это был первый поцелуй в её жизни.

Солнце постепенно клонилось к закату, бросая последние лучики на землю, а молодые люди всё также стояли, не шевелясь, словно боялись спугнуть счастливое мгновение.

15 мая 1988 года.

Дмитрий Булавин откупорил бутылку лимонада "Буратино". Зашипела газированная жидкость и поднялась вверх.

– Угощайся! – парень протянул Яне Ростовской сладкий напиток.

– Мерси! Этого мне и не хватало для полного счастья, – промурлыкала девушка, облизывая сухие губы.

Она села на скамейку и сделала живительный глоток.

– Будешь? – Ростовская протянула парню бутылку.

– Нет, спасибо! – Булавин присел рядом и приобнял девушку за талию.

Яна с жадным упоением выпила лимонад и аккуратно положила пустую бутылку в бетонную мусорку.

– Представляешь, в детстве я сдавала эти бутылки, а сейчас некогда.

– Представляю. – задумчиво произнёс Дмитрий Булавин. – Ну что, котёнок, может пойдём домой?

Его губы изогнулись в ласковой улыбке.

Яна Ростовская пристально взглянула на возлюбленного. В её больших зелёных глазах читалась внутренняя настороженность. Только в этот момент Ростовская ясно осознала, как Дима ей дорог и, что большего всего на свете она боялась его потерять. За свою недолгую жизнь за ней пытались ухаживать разные парни. Но никто её так не зацепил, как Дмитрий Булавин. В нём она почувствовала какую-то надёжность и доброту.

– Ну давай! – нехотя согласилась девушка, посмотрев на наручные механические часики. Стрелки показывали восемь вечера.

Подул лёгкий ветерок. Молодая пара взявшись за ручку вышла на асфальтированную дорожку и направилась в сторону дома Яны. Путь их пролегал через березовую аллею. Девушка невольно посмотрела на висевшие на деревьях скворечники, которые старательно смастерили на уроках труда школьники. Парк постепенно погружался в темноту. Людей становилось всё меньше. Около минуты Дима с Яной шли в глубокой задумчивости, не проронив ни одного слова.

– Чем будешь заниматься завтра? – первой нарушила тишину Яна Ростовская.

– Работу искать. Не хочу слыть тунеядцем.

– Ну какой ты тунеядец! Ты у меня самый лучший! – с гордостью произнесла девушка и, обняв парня, поцеловала в губы. – Тебе как следует нужно отдохнуть после армии.

– Спасибо! Но я не хочу сидеть на шее у своих родителей. Да и не люблю болтаться без дела. Понимаешь, мне нужно куда-то свою энергию приложить, – Дмитрий посмотрел серьёзным взглядом в глаза Яны.

– Кстати, меня тётя говорила, что на Электромаше требуются работники. Попробуй туда сходить. Тебя там с руками и ногами возьмут.

Внезапно Ростовская заметила тревогу на лицах встречных людей. Медленно обернулась назад. Со стороны панельного девятиэтажного многоподъездного дома в их сторону быстрым шагом направлялась группа подростков спортивного телосложения. Ростовская невольно насчитала пятнадцать человек. Судя по внешнему виду им было четырнадцать-шестнадцать лет. Яну ужаснули не арматурные прутья и кастеты, которые они держали в цепких руках, и не одинаковые короткие стрижки незнакомцев, которые придавали им какой-то устрашающий вид, а их холодные и опустошенные глаза. «Конторщики!», – с тревогой подумала она. Девушка физически ощутила ауру опасности, исходившую от мотальщиков. Холодные мурашки пробежали по её нежной белой коже.

– Яна, давай отойдем! – заботливым голосом обратился к ней Булавин.

Он сошёл с дорожки, потянув за собой подругу. Яна прижалась к Диме всем телом, уткнувшись лицом в его широкую грудь. Обезумевшая толпа протопала мимо них.

– Неужели ради этого умирают наши пацаны в Афгане?! – возмутился Дмитрий Булавин.

– Тише, милый! Тише! Вдруг они тебя услышат. Айда лучше побыстрее домой, – попыталась его успокоить девушка.

Она решительно схватила Булавина под руку и повела к своему дому. Сзади послышались громкие крики. "Началось, – подумала она. – Когда же закончатся эти бессмысленные драки? Каждый же день дерутся".

15 июня 1988 г.

Четверо солдат медленно несли на плечах деревянный гроб. Следом за ним в черном платке еле передвигая ноги, плелась сгорбившаяся и осунувшаяся мать. Под руку её вела высокая худощавая девушка в длинном чёрном платье в мелкий горошек.

Дмитрий Булавин достал из кармана аккуратно сложенный носовой платок и вытер со лба липкий пот. За локоть его придерживала Яна Ростовская. В этот траурный день она надела длинное темное платье с белым отложным воротничком и была очень похожа на школьницу. На её печальном лице блестели мокрые от застывших слезинок глаза.

На улице стояла такая изнурительная жара, что людей практически не было видно. Только старики, видимо от скуки, сидели на лавочках в тени увесистых тополей и наблюдали за происходящим. Легкий ветерок поднимал в воздух тополиный пух, да надоедливые мухи летали и докучали всем и каждому.

– Паша Захарчук, был хорошим парнем. – внезапно нарушил тишину Дима.