Захарина набрала код, открыла дверь в хостел — и с порога увидела за общим столом парня. Корейца.

— Привет!

Настроение после спектакля еще не выветрилось, и Лиза помахала в ответ.

— Привет!

— Я — Нунг Мин.

— Лиза.

Он дружелюбно улыбнулся.

— Туристка?

— Из России.

Лиза стянула обувь, надела шлепки и поплелась к столу.

— А ты откуда? Чем занимаешься?

Нунг Мин был в круглых очках, они делали его похожим на кролика из Винни-Пуха. Кореец отложил в сторону телефон и переключил внимание полностью на нее.

— Я из небольшой деревни с юга. Завтра улетаю в Америку.

— В Америку?

— Да, — он вздохнул, — Я — повар. У друга ресторан в Колорадо, и он пригласил к нему присоединиться.

Лиза округлила глаза.

— Корейский ресторан в Колорадо?

— Нет, японский. Суши-бар.

— Будешь изображать японца?

Нунг Мин снова улыбнулся и пожал плечами.

— Суши-бары популярны.

Девушка подумала, что повару польстят ее впечатления от кулинарного спектакля.

— По совпадению, но я как раз возвращаюсь с «Нанты»!

— И как тебе?

— Очень понравилось, — искренне воскликнула Лиза, — И у меня теперь есть магнитик с фото, вот! — она порылась в сумке.

Нунг Мин рассмеялся.

— Как тебе корейская кухня? Что-нибудь уже пробовала?

Лиза замялась. Она даже не закупала продукты и плитой хостела не пользовалась — сразу разогревала лапшу или готовый рис с овощами.

— Я хотела… Но… Честно говоря, в Сеуле очень дорого. Я знаю, знаю, что у вас божественное мясо, и все эти ресторанчики… но я там не была. Хотя! — она лихорадочно принялась рыться в фотографиях в телефоне, — Я ела в одном кафе в первый день в центре. У меня был суп!

Захарина сунула корейцу под нос фото. В кадре ложка цепляла странный ингредиент, цветом и шерстинками напоминающий моп для пола. Лиза так и не поняла, что жевала, но это было вкусно.

— Ты не пробовала настоящую корейскую кухню? — в ужасе спросил Нунг Мин.

— Ээ… Я хотела. Но нет.

У ее соседа челюсть отвисла.

— Знаешь, — чуть подумав, произнес он, — Я сегодня встречаюсь с подругой из Китая, мы пойдем в кафе. Присоединяйся к нам, я все оплачу.

— Что? — изумилась Лиза, — Нет!

— Ты не можешь жить в Сеуле и игнорировать корейскую кухню, — настаивал тот.

— Слушай, — девушка чувствовала себя не в своей тарелке, — Это крайне мило, и я очень признательна… но твоя подруга не будет против?

— Я ей сейчас напишу. Это просто прогулка, мы давно дружим по интернету, и один раз виделись пару лет назад. Правда она не знает английского… только китайский и корейский. Сейчас напишу.

— Я немного учила корейский, два года…

— Вот видишь! — радостно воскликнул Нунг Мин, вскидывая голову над телефоном.

— …но мне неловко. Я действительно не смогу расплатиться за это.

— Сказал же: тебе не нужно беспокоиться. Деньги я беру на себя.

У Лизы отнялся язык. Она как-то уже настроилась на мирный вечер взаперти, в своей комнате. Хотя, если порыться глубоко в душе, после спектакля оставался запал и на продолжение банкета. И это лучше, чем вариться в мыслях об Игоре. Тяжесть никуда не уходила, давила. Этим вечером все ощущалось легче — благодаря шоу. Но Захарина знала, что оно временно, что боль маячит где-то на заднем фоне, как жар в горле перед заболеванием. Если есть возможность оттянуть момент и забыться — то да, так и нужно поступить.

С другой стороны — она не привыкла жить за чужой счет. Такого в лизиной биографии не было ни разу. Нунг Мин выглядел безобидным, но кто знает?

— Еще одно: у меня утром автобус в Андон.

— Нужно собирать вещи?

— Нет, — растерянно пробормотала девушка, — Собраны…

— А во сколько автобус?

— В девять.

— А у меня — в час самолет, — жизнерадостно напомнил Нунг Мин, — Подстрахуем друг друга. Вернемся в хостел вовремя. Тут Джинг написала, она будет рада знакомству.

Встречу назначили неподалеку. Пока они вверх и вниз по холмам пробирались к Сангсу, кореец рассказывал, как во времена студенчества снимал в районе комнату, потому и выбрал этот хостел. Знает все хорошие заведения в округе. А Джинг родом из Китая, но живет и работает в Сеуле, в одном из центров пластической хирургии Каннама. Из его речи Лиза не успела понять, какая у Джинг профессия: хирург или кто-нибудь поскромнее, секретарь, бухгалтер? Про себя Захарина решила, что китаянка — врач, именитая иностранка. Одна из тех, кому рады в Корее за то, что у них есть талант.

На Джинг была гофрированная белая блуза, волосы собраны в пучок. Степенная и располагающая внешность, ничего выделяющегося. После обмена приветствиями Нунг Мин повел их к университетам — только не той дорогой, по которой ходила Лиза, а парой перекрестков в сторону.

— Вот тут, — перед ними располагался простой серый дом без вывесок. На втором этаже свозь широкие голые окна виднелось кафе. Сама Лиза не то, что ради кухни — ради любопытства бы сюда не сунулась. На второй этаж тянулись металлические ступеньки. Что девушке нравилось в корейских улочках — так это оплетающие дома наружные лестницы, каждая из которых вела на свой этаж, к своей двери. Все это вперемешку с пучками проводов, неоновыми надписями, и вешалками с одеждой на улицах. Это был тот Сеул, который она успела прочувствовать.

Сочно пахло жареным мясом.

Лиза читала про корейские кафе с муми-троллями; или с барашками, которых можно погладить; про кафе с вечерними платьями в аренду; или кофейни, где поверх пенки кофе рисуют репродукции Ван Гога. А это было просто кафе. Без интерьера. Голые бетонные стены. Толстые трубы под потолком. Холодильник с пивом. Стальные кухонные стеллажи прямо в зале, заваленные контейнерами и пакетами с полотенцами. Негромкая рок-музыка.

В центре столов были вмонтированы поверхности для жарки под небольшим наклоном. Жир вытекал через отверстие под столешницу. А мясо готовили сами посетители, каждый за своим столом, на своей поверхности. Одно из тех мест, куда стоит идти компанией: сидеть вокруг гриля, обжаривать мясо и общаться. Одна бы Захарина не пришла. Во-первых, она бы сожгла мясо. Во-вторых, что здесь делать в одиночку? А сейчас ее не просто кормили. Ей повезло настолько, что новый знакомый — профессиональный корейский повар — раскладывал по жаровне продолговатые розовые ломти говядины, орудуя щипцами и ножницами. Сбоку принесли и поставили четыре емкости с традиционными закусками: морковью, баклажанами, капустой и морскими гребешками. Лиза истомилась от запахов.

— Что закажем пить? — спросила Джинг. Хотя меню не предполагало разнообразия вариантов. На столах бесплатно стояла вода — как и в любом другом заведении Кореи, из-за остроты пищи, — а в меню были две позиции: пиво и соджу.

— Я — соджу, — заявил Нунг Мин.

— И я соджу, — буднично поддержала Джинг, — Лиза, ты?

— И я…

Ох.

Перед отправлением в Азию Лиза и Муся шли по улице, когда увидели ресторан корейской кухни. Без жаровен, но со всеми кимчи, пульгоги и прочими яствами. Искушение было слишком велико.

— Хочу попробовать водку, соджу, — просматривая меню, заявила Лиза, — В Корее это самый популярный напиток. Вообще говорят, что корейцы пьют больше русских; но сами корейцы в это не верят из-за устоявшегося стереотипа. Вроде — ну, больше русских пить невозможно. Но, например, у них массово пьют женщины, а алкоголь рекламируют известные звезды…

Последнее оказалось правдой — со всех углов в Сеуле свисали плакаты с сериальными красавчиками, со стопкой в руке и характерной зеленой бутылкой на фоне. Про пьющих женщин Захарина тоже была готова поверить, просто по логике: куда корейские селебрити — туда и женщины. А то оно не на это было рассчитано.

Муся тогда к водке присоединяться не стала, но выразила неизмеримую поддержку, поглядывая, как Лизе приносят небольшую бутылку. Соджу была либо чистой, либо с вкусовыми добавками. Лиза взяла чистую, чтобы распознать вкус без примесей. Все, что она смогла сказать после первой стопки — нет, гадость какая, уберите, и допивать я это не буду.