«С этим нужно что-то делать, иначе я просто сойду с ума», – думала Ману, глядя на число «11» на календаре, и решение пришло само собой. Она встала, приняла душ, заварила чашку ядрёного кофе, выпила её, собралась с силами и вышла из дома.

Несколько часов она просто блуждала по улицам, обдумывая, как ей действовать в сложившейся ситуации.

«Пусть это всё неправда, но мне надо удостовериться в этом. Поеду в посёлок, встречусь с шаманом, и посмотрю, как он отреагирует на моё появление. Всё решено, завтра в дорогу!», – решила Ману, и вышла, наконец, к зданию автовокзала.

Остановившись на несколько секунд перед входом в автовокзал, ещё раз всё мысленно взвесив, она вошла в двери, и подошла к билетной кассе. И уже через несколько минут она держала в своих руках билет на свой, возможно, последний автобусный рейс.

***

Итак, вечером 12 мая 2022 года Ману сошла с подножки автобуса, остановившегося недалеко от дома её бабушки в тихом таёжном посёлке. Она подошла к дому и опустилась на лавку у крыльца, не в силах открыть дверь.

«Стоит ли вообще заходить и растапливать печь? Нет, я совершенно ничего не могу делать. Лучше посижу здесь до наступления темноты. Потом схожу до дома шамана, поговорю с ним. Он, конечно же, удивится, что я пришла на ночь глядя, но я скажу, что просто приболела и мне нужен какой-нибудь отвар. Он даст мне лекарство, и я пойду домой. И вся эта история закончится, как дурной сон», – мысленно успокаивала себя Ману.

Так, в раздумьях, она просидела практически до темноты. Затем она поднялась с места, ощутив, что ноги стали ватными, и медленно побрела в сторону дома шамана.

Это была удивительно тёплая ночь. Небо синим одеялом, прошитым золотыми звёздами, развернулось над Черневой тайгой. В воздухе витал аромат цветущей благоухающей весны. Когда Ману подошла к дому шамана, тот запрягал лошадей, что-то сердито бурча себе под нос.

– Это ты, девица? А я уж было подумал, что ты не придёшь, – услышав за своей спиной легкие шаги, не оборачиваясь к Ману, заговорил шаман.

Слова шамана прозвучали для Ману, как гром среди тихой ночи. Она оторопела, осознав, что он её ждёт. И не просто ждёт, а собирается в дорогу, дабы сопроводить её на поляну камлания. А это означает, что всё случившееся с ней вовсе не видение, и не сон, а самая, что ни на есть, реальность.

– Я, дядя Талай, – очнувшись от шока, тихо произнесла Ману, – А Вы меня дожидаетесь? – всё ещё надеясь, что она просто чего-то недопоняла, спросила Ману.

– Конечно, тебя, а кого же ещё? Это ведь ты в ведьмы собралась, – ответил старый шаман, окончательно рассеяв всякие её сомнения, – только ты не думай, что я поддерживаю твой выбор. Хотя чёрт с тобой, делай что хочешь, – и шаман, всплеснув руками, схватил под уздцы серую кобылу, и повёл её к воротам.

Надо сказать, что отчаяние и пессимизм абсолютно не характерны нашей героине. Вот и в этот, невероятно напряжённый момент её жизни, она подумала: «Да будь, что будет! В конце концов, ну буду ведьмой, и что?» – и эта мысль даже развеселила Ману.

– Теперь, дядя Талай, я буду жить вечно, и буду порхать как птица над полями, над лесами. Над твоим домом обязательно пролечу, и помашу тебе как-нибудь, – сказала Ману, улыбнувшись шаману.

– Вот уж избави меня духи гор и тайги! Не хватало только, чтобы ведьмы над моим домом колготились, да ещё и махали мне, коз моих да баранов распугивали, – ворчал шаман.

– Да ладно тебе, не сердись, я просто пошутила. Не буду я беспокоить твоих баранов, – рассмеялась в ответ Ману.

– Влезай на лошадку, девица, пора нам в путь, пока совсем тьма тайгу не заволокла.

Ману погладила морду серой кобылы, а та, как будто чуя неладное, дико заржала и отпряла от неё.

– Ну-ну, чур, рано что-то ты от неё шарахаешься, – закричал на кобылу шаман, схватил её под уздцы, и помог Ману взобраться на лошадь. Сам влез на гнедого коня, пробормотал какое-то своё шаманское заклинание себе в ладони, и они двинулись в путь.

Дорога пролегала по бесчисленным горным хребтам, сквозь густые таёжные заросли, послушно расступающиеся перед шаманом. Всадники переходили горные реки и ручьи, мелевшие под копытами их лошадей. Всю дорогу шаман молчал. На его строгом смуглом лице отпечаталось напряжение, и едва заметное беспокойство.

– Дядя Талай, а ты бывал когда-нибудь на шабаше? – нарушила тишину Ману.

– Шаманам не место в этом вертепе, – буркнул ей в ответ проводник, – но на поляне, конечно, бываю. Та поляна особая. Там я камлаю – ворожу под удары своего бубна. Духов призываю на помощь. А вот на шабаше ноги моей не было никогда. Шаманская вотчина – это мир духов. Мы общаемся с духами предков, духами природы, гор, рек, лесов, камней. Во время обряда камлания мы ощущаем их присутствие. Мы верим в деление мира на три составляющие: верхний небесный мир, средний мир людей, и нижний подземный мир. Мы стоим на границе, как проводники между миром людей и миром духов. И мы платим очень высокую цену за вторжение в мир духов – запретный и невидимый для простого человека, и непостижимый его сознанию. А вот нечистую силу мы изгоняем.

– Так почему тогда ты согласился стать моим проводником?

– Духи приказали, а я не вправе спорить с ними.

Тут лошади остановились, и Шаман произнес вполголоса:

– Всё, дальше пойдёшь сама. По этой тропинке через заросли осины выйдешь прямо к поляне камлания. Иди и не оборачивайся, чтобы не услышала. Обернёшься – заблудишься в тайге, и ни один шаман тебя не отыщет.

Ману спрыгнула с лошади, простилась с шаманом, и побрела по тропинке в указанном им направлении, прямо в кромешную темноту леса.

Её тело сотрясала дрожь, мысли роились в голове, перебивая друг друга: «Куда я иду, что меня там ждёт? Вдруг я заблужусь и не найду поляну? А что, если ведьмы не примут меня в свой круг?».

Она то и дело спотыкалась, крапива обжигала её тело, ветви царапали руки и ноги, а дорогу освещал только свет полной луны.

Вдруг стволы деревьев затрещали, и откуда-то из глубины леса раздался глухой рокот. Ману зажмурилась от страха и присела на корточки, накрыв голову руками.

«Оборачиваться нельзя, оборачиваться нельзя!» – отстукивало её сердце. Она так ясно слышала звук каждого удара, будто сердце стучало не в груди, а прямо по её барабанным перепонкам. Не удержавшись на ногах, она упала лицом в траву, и ладонями закрыла уши. «Посмотри назад, обернись!» – сама трава нашёптывала ей губительный призыв.

Глубоко вдохнув свежего воздуха, и посильнее прижав ладони к ушам, Ману постепенно успокаивалась. Мысленно она устремилась в прошлое.

Она увидела свою бабушку, которая раскатывала скалкой тесто на пирожки и что-то весело щебетала. Её очки с огромными линзами сползли на самый кончик носа, того и гляди, готовые спрыгнуть прямо на стол. На голове у неё повязана белая косынка с шёлковой оторочкой, из-под которой выбивались седые прядки. Поверх простого, ситцевого халатика с цветочным узором, на ней сидел голубой фартук с ажурными оборками.

В своих воспоминаниях Ману всматривалась в лицо бабушки, стараясь запомнить каждую морщинку на её лице. Она вспоминала её тёплые, немного мозолистые от каждодневного труда ладони, которыми она плела ей косички. Вспоминала, как бабушка читала ей сказки на ночь, и как её мягкий голос постепенно затихал, убаюкивая и погружая в сладкую негу сна.

Волны воспоминаний накатывали одна за другой. Ману вспоминала, как бегала с соседскими ребятишками по берёзовой аллее, по засыпанным золотой листвой дорожкам. Дети резвились, собирали листья в охапки и обсыпали ими друг друга под заливистый смех. Она вспоминала, как, сидя на балконе, пускала огромные разноцветные мыльные пузыри, которые взрывались от касания ветвей кудрявого клёна. И как ловила на свои вязаные варежки, посаженные на длинную резинку, первые снежинки, разглядывая их замысловатые ледяные узоры. Это были те приятные воспоминания, которое она хотела сохранить навсегда.

Но каждый раз, переходя в мыслях от одного счастливого события к другому, в воображении Ману всплывало оно – лицо человека, пугающее её в кошмарных снах, лицо злодея, избежавшего наказание за совершённое им чудовищное убийство. Она и рада была бы его забыть, но не могла.