Мягко говоря, силы были не совсем равны. Ясно было, что сутенёры рассчитывали вовсе не на физическое превосходство, а на свой коварный план.

Впереди компании сутенёров выступал взрослый мужик лет за тридцать с округлым одутловатым лицом, в кожаном пальто «на рыбьем меху». Дрянная кожа и сам мужик мерзкий, отметил Аркаша.

Мужичок сразу же попытался захватить инициативу и с ходу наехал на Петю.

— Вы что, шпана малолетняя. Совсем страх потеряли? Вы на кого хвост распушили, сявки.

Петя стоял молча, со скучающим выражением лица.

Мужик подождал немного, ответа не дождался и полуобернулся к возвышающемуся за его плечом Равилю, но поддержки не дождался.

— А ты кто такой будешь? Что за хрен с горы? — скучным голосом поинтересовался Петя. — Меня вот тут все окрестные деловые знают. А ты по ходу дела вообще не местный, залётный. А какие-то предъявы кидаешь. Ты для начала обзовись, кто такой.

— Я, Калач, — гордо обозначил себя мужик.

— Это ты потому возле Хлебокомбината встречу назначил? Чо это за кликуха такая, Калач, — усмехнулся Петя. Его пацаны обидно заржали, и даже со стороны парней Раиля послышались смешки.

— Это, потому что тёртый, — попытался оправдаться мужик, нарушая одно из основных правил подобных разборок. Не оправдывайся. Раз оправдываешься, значит, в чём-то виноват. Значит, уже проиграл базар.

— Да мне похер, — сплюнул Петя. — Я тебя в первый раз вижу. И на предъявы твои мне насрать.

— Да вы молодняк совсем оборзели. Я ворам скажу, вас на лоскуты порежут. Ещё сопли не утёрли, а уже лезете в серьёзные дела. Девочки, это наш бизнес и вас тут не стояло. Чтоб я больше ваших шлюх в ресторане не видел.

— Ты, похоже, дядя, чего-то не догоняешь. Оглянись вокруг. Это Глебовраг, здесь свои законы. Это наша земля и мы здесь рулим. Здесь всё решают сила и авторитет. А за тобой ни того ни другого. Моих бойцов все знают, если будет нужно, я ещё в разы больше парней подтяну. А ты здесь никто. А про воров ты вообще порожняк гонишь. Ворам с теми, кто дырочным бизнесом занимается, дела иметь западло. Никто из воров или серьёзных блатных за вас слово не скажет.

— Да ты пацан, похоже, боевичков заморских насмотрелся по видику. Мне, ваша шпана по барабану. За мной серьёзные люди стоят. Ты сам не понимаешь, куда влез. Будет тебе сучоныш кино, — произнося свой монолог, мужик зыркал взглядом по сторонам, как будто чего-то ожидая.

И Петя даже знал, чего именно. Мужик ждал выхода своей ментовской крыши. Рассчитывал, что прикормленные менты явятся вместе с десятком бойцов из Патрульно-постовой службы милиции и повяжут малолетнюю шпану. Петя тоже ждал появления ментов. Но в отличие от мужика, рассчитывал на совсем другой сценарий.

— Да не будет никакого кина дядя, кинщик заболел, — хмыкнул Петя.

Мужик непонимающе уставился на него, а потом на его лице начало проступать торжествующее выражение. Из-за угла забора Хлебокомбината выкатился милицейский «Бобик», освещая окрестности мертвенно-синими всполохами проблесковых маячков, за ним катила неприметная Нива. Мужик, видимо, ожидал, что следом выкатится милицейский Пазик с бойцами ППС, но кроме двух первых машин другого транспорта в поле зрения не наблюдалось.

Торжествующее выражение лица предводителя сутенёров, сменилось на недоумённое. Тем более что машины ехали неторопливо и матюгальники или сирены для устрашения не включали. Ехали как на прогулку. Может, мужик ещё ожидал, что пацаны Пети засуетятся, испугаются, начнут метаться и даже побегут. Но те стояли спокойно и никак особо на приближающихся охранников правопорядка не реагировали. Сутенёр начал понимать, что что-то пошло не по плану.

Луноход медленно прополз мимо противоборствующих сторон, заднее стекло опустилось, и, одетый в форму участковый Николай Каданников, окинул толпу внимательным взглядом. Ничего не сказав, лейтенант поднял стекло и милицейская машина, проехав пару десятков метров остановилась. Из автомобиля никто не выходил, а синий проблесковый маячок продолжал всё так же ритмично мигать.

А вот ползущая следом Нива, встала точно напротив главарей, и в открытое окно машины на них уставился также облачённый в форму капитан Сидорчук.

— Вы, двое. Оба подошли сюда! — рявкнул он.

Петя и Калач, переглянувшись, направились к автомобилю.

— Значит, так, — заявил капитан, когда оба главаря подошли к Ниве. — Я у себя на территории беспредела не допущу. В ресторане у меня должен быть порядок. Место там тихое, культурное. Солидные люди отдыхают, с деньгами. И со связями. Мне лишний геморрой не нужен. То, что вы мне платите, это ещё не значит, что вы можете в ресторане разные безобразия творить. Поэтому разбирайтесь между собой, как хотите, но, чтобы в ресторане был порядок. Будете залупаться, ни того ни другого там не будет. Я найду, кто туда будет девочек поставлять, свято место пусто не бывает. Всосали, ушлёпки? Короче, я всё сказал.

Выдав свою глубокомысленную тираду, капитан закрыл окно, и обе машины укатили с пустыря.

— Сучары! — злобно сплюнул Калач. — Мало того что бабки сосут, так и толку от них никакого.

— Да потому что не хер не по делу залупаться, — отрезал Петя. — Короче, слушай сюда. Расклад такой. Территория наша, мои бойцы твоих пацанов на раз запинают. Да и не станет никто за тебя биться, почти все, кого ты сможешь привлечь из отбойщиков, наши кореша, все друг друга знают и за тебя кровь лить не будут. Мы свои, а ты им никто. Воры и блатные за тебя не подпишутся, им с тобой дело иметь, западло. Менты и с тех и с других деньги тянут, им разборки вообще ни к чему. Да и, если разобраться, то вообще непонятно из-за чего весь кипиш. Наши девочки с твоими шалавами никак не пересекаются, у них контингент разный. Девчонки в основном студентки, ищут папиков на длительные отношения, разово почпокаться не дают. Поэтому предлагаю так: вы к нам не лезете, мы вас не трогаем. Расходимся краями. Иначе кабзда вам. Думай.

Калач долго стоял молча, кривил рожу, кидал косые взгляды на Петю и его бойцов, которые мирно что-то перетирали с парнями Равиля, большинство пацанов было между собой знакомо. Ничего Калачу не светило, и он это понимал. Весь расчёт у него был на ментов, которые его кинули самым бесцеремонным образом.

— Ладно, договорились. Разбег, — буркнул он и ссутулившись побрёл к своей кодле.

Петя стоял и смотрел ему вслед. Вроде всё нормально прошло, но радости не было. Не доверял Петя Калачу, какой-то тот гнилой. Как, впрочем, и большинство сутенёров. Надо будет за ним присматривать. А лучше втихаря замутить дела с Равилем, который обеспечивал сутенёрам силовую поддержку. Равиль так-то пацан нормальный, с ним дела делать можно. А если будут общие дела, то татарин вовремя маякнёт, что Калаш на измене, и затевает какую гадость.

Петя вздохнул и направился к пацанам. Осточертели уже ему эти разборки и конца-края им не видно.

Базарят только бабки у базара,

а мы речь толкуем по жизни! ©

Поток дел просто захлёстывал Петю и как везде успеть, он просто не представлял. Дела бандитские тесно переплетались с делами экономическими. Трудно было не запутаться. Нужно было выстроить какую-то систему, но как только он собирался заняться этим вплотную, жизнь подкидывала всё новые сюрпризы. Сплошная борьба за выживание.

Одна денежная тема появлялась за другой. Их подбрасывала сама жизнь. Только успевай крутиться. Время настало такое, беспокойное, беспощадное, но очень денежное. Страна подобно разогнавшемуся локомотиву летела вперёд и отстать на заброшенном полустанке истории было никак нельзя. Но и забегать впереди паровоза тоже не стоило, сомнёт.

Горбачёвский сухой закон, сразу же откликнулся инициативой Арсена по организации спекуляции домашним коньяком. Тема была не только денежная, но и позволявшая наладить выгодные деловые связи. Но и желающих подмять под себя столь выгодный бизнес со стороны криминала, будет немало. Прежние разборки с местной шпаной покажутся детским лепетом. По словам Аркаши, скоро настанет время, когда одними кулаками уже ничего не решишь. Усё будет как в Америке. «Бог создал людей. А полковник Кольт уравнял их в правах» ©. Именно этот принцип вскоре станет главным на просторах развалившегося Союза.