— А ты чего тут? — озадаченно протянул Равиль.

— Да так, поссать вышел, — неопределённо пожал плечами Петя. — А это чо, твои корефаны? — кивнул он, на начинавших приходить в себя сутенёров.

— Да какие они мне дружки, — презрительно сплюнул Равиль. — Гондоны штопаные. Но дело не в них, а в том, что ты не в свои дела влез.

— Это кто так решил? — спокойно поинтересовался Петя.

— Да чо с ним базарить, гасить его надо, — заплетающимся языком пробормотал один из немного очухавшихся и с трудом удерживающихся на ногах сутенёров. Ресторан, это наша территория, а он по беспределу влез.

— Это с хера ли теперь здешние места вашей территорией стали. И с каких это пор ушлёпки, которые дырочным бизнесом занимаются, реальным пацанам предъявлять стали, — презрительно возразил Петя. — И вообще, жопе слова не давали. Так что помолчи, не с тобой разговаривают.

— Да чо с ним базарить, он один, а нас семь человек, говорю же, гасить его надо, — опять влез тот же сутенёр.

— Ты, что ли, со мной махаться собрался, чмо болотное? — насмешливо поинтересовался Петя. — Да и с математикой у тебя явно проблемы, — и Петя кивнул на входную арку двора, через которую входили пятеро бойцов во главе с Рафиком.

— О, Рафа! И ты здесь, — поприветствовал вновь прибывших Равиль.

Тем временем бойцы Пети встали полукругом за спинами противников и двое из них достали так хорошо зарекомендовавшие себя в предыдущей разборке обрезанные черенки от лопат, недвусмысленно демонстрируя свои намерения.

— Погодь, пацаны, — поднял руку Равиль. — Мы тут махачем, всё равно дело не решим. Ты пойми Петя, это бизнес, и вы в него влезли. Неважно чья территория, но люди здесь уже работают, у них всё схвачено, и эти два мудака просто присматривают за девочками. Не они решают. Я тебе всего сказать не могу, но там очень серьёзные люди в доле и не только блатные. Если чо, то потом не говори, что я тебя не предупреждал, и что разборки пошли не по-пацански. Это бизнес, тут другие понятия.

— Ну тогда и ты пойми меня Равиль. С вами обсуждать эти дела получается бессмысленно. Пусть тогда те, кто над этими придурками стоит, выходят на разговор. С ними и будем решать, — возразил Петя.

— Ну смотри, я тебя предупредил, — развёл руками Равиль. — Давай тогда так. Во вторник в десять вечера, на пустыре за Хлебокомбинатом.

— Замётано, — согласился Петя.

Его бойцы расступились, и пацаны Равиля вместе со жмущимися к ним сутенёрами направились к выходу из двора. Петя стоял и задумчиво смотрел им вслед.

Детство заканчивается тогда,

когда мама перестаёт прятать от тебя конфеты,

а папа начинает прятать коньяк. ©

Кому ж у нас в стране не известна расхожая фраза: «Моя милиция, меня бережёт…». А некоторых даже и стережёт, ну тех, кто от неё не уберёгся. В общем, заботится о народе, как может. А если ты скажем, сам работаешь в этой самой милиции. То кто о тебе бедолаге позаботится? Правильно — никто. Кроме тебя самого. Вот и крутился Николай, как мог. И в последнее время, благодаря Пете, это у него неплохо получалось.

Всегда неприветливое здание РОВД начинало Николаю даже нравиться. Ведь он теперь не просто отбывал повинность и получал звиздюлей от начальства, а как теперь стало модным говорить — делал дела.

Да и по основной работе он теперь вместо мальчика для битья, был вполне себе крепким середнячком. Оказалось, что внештатники, это очень даже большое подспорье в работе. Теперь он успевал за пару часов переделать все рабочие дела и заниматься делами, которые приносили деньги.

Кроме того, к парням часто заглядывали их подружки и просто знакомые девчонки, против чего участковый особо не возражал, но поставил условие, чтобы те помогали с бумажными делами. Так что теперь весь документооборот был в Опорном пункте на уровне. Все протоколы, объяснительные были написаны приличным, разборчивым почерком, документы были подшиты в аккуратно надписанные папки. Да и в целом в опорнике стало уютней. Николай разорился на металлический электрочайник советского производства, девчонки натащили разномастных стаканов и чашек. Николай выделял небольшие деньги на хозрасходы и к чаю всегда теперь было печенье, вафли и дешёвые конфеты.

Так то, теперь с помощниками и кучей информации от пацанов Пети, лейтенант мог бы и в ударники выбиться. Но хитромудрый Аркаша посоветовал ему не выделяться. Надо быть как все, и не привлекать к себе внимания. Обычный средний участковый, основа и опора советской правоохранительной системы.

Привычная утренняя суматоха, затем общая оперативка участковых, всё шло по накатанной. Затем начальник Отдела направился в свой кабинет, в котором ещё некоторое время толпились, не посвящённые в таинство и спешащие завизировать у начальства срочные бумаги или просящие назначить время для приёма по текущим делам, обычные участковые. Наконец, все посторонние удалились и в кабинете остался только ближний круг.

Привычно расселись за столом и занялись обсуждением насущных дел, в полном соответствии с учением марксизма-ленинизма о том, что во главе всего стоит экономика. Сперва базис, а потом уже надстройка. Поэтому начали со священнодействия передачи начальству отчётов об экономических успехах. То бишь с передачи ГлавБуху конвертов с этой самой отчётностью, в средних и крупных купюрах.

Переданный Николаем конверт начальник в этот раз открывать не стал, но спросил:

— Сколько в этот раз, Николай?

— Пятьсот, — с чувством собственного достоинства ответил участковый.

— Вот, учитесь мужики! — поднял палец ГлавБух. — Растёт человек, прямо на глазах. Глядите, вам ещё на него равняться придётся.

Окружающие смотрели на Никола одобрительно, некоторые даже с завистью.

— Как там у тебя дела с Пирожковой и рынком? — поинтересовался начальник.

— Движется. Рынок дело непростое. Там бумажной волокиты выше крыши. Пока работаем в стихийном режиме, но всё под контролем. Забегаловка скоро начнёт работать. С бумагами там тоже процесс не быстрый. Но ремонт помещений почти закончили, думаю, через неделю хозяева уже её откроют, поработают пока пару недель без документов.

— Ну, ладно. Ты только поаккуратнее там, — покивал начальник.

Затем обсудили вопросы, о которых докладывали другие руководители Опорных пунктов, и слово снова взял начальник.

— Так, мужики. Скоро Новый Год. У кого какие предложения будут. Казбек, ты что думаешь? — обратился он к заместителю.

— Я так полагаю Борис Аркадьевич, сначала всем коллективом отметим в РОВД, а узким кругом соберёмся потом вечерком в ресторане. Вон, Сидорчук у себя в «Москве» организует, — отрапортовал майор.

— Как, Лев? Не подведёшь? — вопросил ГлавБух.

— Да без проблем, Борис Аркадьевич. Организуем всё в лучшем виде, — подтвердил капитан.

— Так, с рестораном определились. А вот насчёт общих посиделок в Отделе, надо покумекать. Выпить-то, у нас все горазды, а тут етить его мать, сухой закон. Надо как-то с выпивкой вопрос порешать, — задумался ГлавБух, который и сам был большой любитель заложить за воротник. — Как вопрос будем решать? У кого какие мысли?

И тут наступил звёздный час Николая, которого ушлый Аркаша навёл на умную мысль, как выслужиться перед начальством и укрепить дружбу с коллегами.

Армяне очень дружная нация, как, впрочем, и большинство кавказских народов. Если где-то появляется один армянин, то вскоре там же будет уже целая диаспора. Семья заведующего столовой, Арсена не являлась исключением из правил и в Желтогорске жили многие родственники Арсена, в том числе и его старший брат. Большой, между прочим, человек. Целый заместитель директора по снабжению ликёро-водочного завода.

И тут ведь вот какая штука приключилась. Два прирождённых жулика, Арсен и Аркаша всё время искали новые источники поживы. А в стране, кстати. Ну это для кого-то кстати, а для большинства населения как раз не кстати. Короче, с лёгкой руки Горбачёва с весны свирепствовал в стране «сухой закон». Это ж надо такое учудить, граждане хорошие, в Росси и не пить. Уму непостижимо.