Появление белгов положило начало новой важной стадии развития кельтской Британии. По сравнению с бриттами, белги более интенсивно занимались земледелием, и юго-восток Британии скоро стал, по определению Цезаря, страной выращивания зерна. Одновременно начали возникать города, например Сент-Олбанс и Колчестер. Хотя эти города представляли собой не более чем большие, укрепленные частоколом деревни, они являлись разительным контрастом открытым селениям и изолированным усадьбам более ранних пришельцев. Белги поддерживали тесную связь с Галлией, и постепенно развилась регулярная, хотя и не слишком обширная, торговля. Наряду с этим появились первые местные чеканные деньги. Прежде бритты пользовались в качестве денег железными слитками (Currency iron bars – длинные, узкие, плоские полоски железа со слегка сужающимся лезвием), по виду напоминающими полуобработанные тупые мечи, но теперь стали чеканить золотые монеты по типу македонских статеров, привезенных купцами с континента. Любопытно отметить, что с каждой новой чеканкой эти монеты становились все более грубыми, но это ничто по сравнению с тем, что в Англии в период от окончания римского завоевания до царствования Эдуарда III было отчеканено всего несколько золотых монет. С ростом сельского хозяйства, торговли и городов могущественные вожди стали претендовать на господство на обширной территории. Во время нашествия Цезаря в 53 г. до н. э. вся Юго-Восточная Британия считалась подчиненной некоему Кассивелавну, столицей которого, вероятно, был Колчестер.

Британия привлекла внимание римлян прежде всего своей тесной связью с Галлией. Покорив Галлию, Цезарь вскоре услышал рассказы о жемчуге и зерне, которыми была богата Британия. В то же время экспорт олова из Корнуолла, который начался, возможно, уже за 2000 лет до н. э., по-прежнему продолжался. Однако вторжения Цезаря были продиктованы скорее стратегическими, чем экономическими соображениями. Британия являлась центром, из которого Галлия поддерживала сопротивление римскому владычеству. Британские воины переправились через Ла-Манш, чтобы помочь своим галльским сородичам, и мятежники из Галлии находили убежище и поддержку среди британских племен. Маловероятно, чтобы в тот период римляне стремились завоевать Британию, но им необходимо было организовать своего рода карательную экспедицию, прежде чем римская оккупация Галлии могла свершиться.

Римский империализм, основанный на хищнической эксплуатации провинций, требовал беспрерывного продвижения вперед, чтобы предотвратить упадок центральных областей, становившихся теперь все более паразитическими. Но в 55 г. до н. э. Галлия была недавно завоевана, освоение и разграбление страны римскими купцами и прочими дельцами только что началось. И лишь по прошествии почти целого столетия Рим оказался готовым для освоения новой провинции – Британии. Позже мы увидим, что неспособность продолжать этот процесс поглощения перед лицом возрастающего сопротивления и привела к падению Римской империи.

В любом случае два нашествия Цезаря были не более чем вооруженной разведкой. Первое нашествие осуществлялось летом 55 г. до н. э. силами двух легионов и отряда кавалерии, состоявшими в общей сложности примерно из 10 тысяч человек. Нападающие добились некоторых успехов, но сопротивление оказалось сильным, и на следующий год вторглась армия, насчитывавшая уже приблизительно 25 тысяч человек. Она перешла Темзу и штурмом взяла столицу Кассивелавна. Затем Цезарь вернулся, прихватив заложников и заручившись обещанием о выплате ему дани. Нет никаких свидетельств о том, что это обещание когда-либо было выполнено.

За девяносто лет между этими набегами и нашествием в 43 г. н. э., когда началось настоящее завоевание Британии, произошло много изменений. Раскопки показывают, что в течение этого периода продолжалось экономическое проникновение в Юго-Восточную Британию. Торговля приняла значительные размеры, зерно и шкуры животных обменивались на гончарные изделия и различные предметы роскоши. Множество торговцев и колонистов селилось в разных городах, вследствие чего города настолько разрослись, что в 50 г. н. э., всего лишь через семь лет после нашествия Клавдия, Сент-Олбанс или Веруламий получил статус римского муниципия с гражданским самоуправлением и правами римского гражданства для его жителей. Высшие классы Британии принялись подражать римскому образу жизни и даже строить нечто вроде примитивного подобия римских каменных вилл.

Когда Бодика (лат. Боадицея) подняла на восстание иценов в 60 г. н. э. и разрушила Веруламий, Камулодун (Колчестер) и Лондиний (Лондон), по оценкам (возможно, завышенным) одного римского историка, в этих городах погибло около 70 тысяч человек. Это было самое упорное сопротивление, с которым римляне столкнулись на юге Великобритании. Несомненно, та легкость, с какой они завоевали эту страну, объясняется главным образом экономическим проникновением предыдущего столетия и последующим распадом кельтской племенной организации.

Римское владычество в Британии, продолжавшееся почти 400 лет, ставит перед историками два важных и тесно связанных между собой вопроса. Насколько полным был процесс романизации? И насколько продолжительными оказались его результаты?

Римская Британия разделялась на две части: гражданский или равнинный район и горный или военный район. Уэльс и вся площадь к северу и западу от района Пик вплоть до Римского вала, который тянулся от устья реки Тайн до Карлайла, представляли собой последний. Оккупация района севернее Римского вала бывала лишь случайной и редкой. Относительно характера оккупации военных районов не возникает никаких сомнений. Сеть дорог, утыканных военными фортами, покрывала всю область. Севернее Йорка и западнее Честера и Карлеона не имелось ни одного более или менее значительного гражданского города. Здесь располагались три легиона: один в Йорке, один в Честере и один в Карлеоне. Римский вал усиленно охранялся гарнизоном вспомогательных войск. В провинции содержался постоянный гарнизон, общей численностью около 40 тысяч человек.

На коренное население военных районов оккупация оказала не слишком большое влияние, за исключением, может быть, того населения, которое проживало вдоль Римского вала и вокруг главных стоянок войск. Вплоть до 200 г. н. э. они часто поднимали восстания, и нет никаких оснований предполагать, что их экономическая или племенная организация подверглась серьезному вмешательству, поскольку столетия спустя она снова появляется в первозданном виде в самых ранних законах Уэльса. Вся местность выглядела бедной, унылой и холмистой, так что жадность завоевателей мало что привлекало.

В гражданских районах ситуация выглядела совсем по-иному. Британия высоко ценилась как производитель зерна, и ежегодно груженные зерном корабли уходили в Галлию вплоть до 360 г. н. э., когда внезапное прекращение этих рейсов послужило одним из самых зловещих признаков упадка римского могущества.

Вдоль римских дорог выросло множество городов. Пять из них стали муниципиями: Веруламий, Камулодун, Эбурак (Йорк), Линкольн и Глостер. Лондон, который по какой-то непонятной причине никогда не получал статута муниципия, был крупнее любого из них и стал наиболее важным торговым центром в Северной Европе. Между городами располагались виллы и загородные дома римских или британских вельмож. Эти виллы служили не только местом отдыха и забав, но и центрами сельскохозяйственных угодий. Британские высшие классы стали полностью романизованными и из кельтских племенных вождей превратились в римских землевладельцев и чиновников.

Все это нам хорошо известно; но остается невыясненным, насколько глубоко римские обычаи, латинский язык и римский способ производства повлияли на население, проживавшее за стенами городов. Основой римского сельского хозяйства являлись крупные поместья, обрабатывавшиеся главным образом полурабами, колонами, которым разрешалось возделывать для себя клочки земли в обмен на фиксированную ренту или на поденщину на хозяйских полях. Такая система стала повсеместной в конце Римского периода, когда уменьшение населения и невозможность найти новые ресурсы для пополнения рабов крайне обострили вопрос о рабочей силе. Почти наверняка эта система также применялась и в Британии и существовала наряду с кельтской родовой организацией сельского хозяйства даже в наиболее заселенных районах.