Кони медленно брели по дорожке, которую из множества таких же выбрали Акан и Стам. Решено было не торопиться. Сухого места для стоянки всё равно было пока не найти, а чтобы попасть в какую-либо деревню пришлось бы поворачивать. За время остановки в городе все хорошо отдохнули, и никто не возражал против ночного бдения. Радовало и то, что дождь возобновляться не собирался, а дневная духота сменилась ветреной ночной прохладой. Даже туч на небе становилось всё меньше, и через какое-то время среди чёрных облаков показался слабый свет месяца. В его тонких серебристых лучах трава сияла, и все маленькие чёрные тени, раньше стелившиеся по земле неразделимым тёмным ковром, теперь мелькали по одиночке, словно боясь попасться под копыта коней и исчезнуть, придавленные неподъёмной тяжестью.

Ветер усиливался. Его порывы трепали полы плащей и кружили вокруг всадников небольшие вихри сухой травы. Издалека он доносил протяжные звуки старинной песни, исполняемой множеством разноголосых глоток. Она то звучала рядом с людьми, то отдалялась, как будто это волны наступали и исчезали. Слова различались с трудом, но иногда магу казалось, что песня очень знакомая и хотелось подхватить.

Спутники ехали молча. Окружающая их темнота не располагала к весёлым разговорам. Только иногда кто-нибудь коротко отмечал новые тропинки и появляющиеся вдалеке повозки.

Купеческих караванов стало меньше. Видимо, они останавливались на ночь, но кое-где встречались телеги крестьян, живущих неподалёку и решивших добраться домой до утра. Изредка мимо проносились группы всадников. Эти уже были либо гонцами, либо кем-то из стражи, спешащими с донесениями к начальству.

Под ноги коней стелился невысокий подъём. Когда он остался позади, и отряд выбрался на более высокое место, перед ним открылась обширная, плоская, как стол, равнина, покрытая слегка серевшими в темноте разводами троп. Ни за что, кроме них, не цеплялся глаз, только вдалеке чернел реденький лесок.

Внимание Румы и остальных привлекло неясное копошение в паре сотен шагов от них. Но как ни напрягали люди глаза, ничто не выделялось из скрытой во мраке однообразной картины.

Они неторопливо двинулись в ту сторону, на всякий случай взявшись за оружие.

Руму терзало смутное беспокойство. И непонятно было отчего, то ли от темноты, скрывающей своим плотным плащом всё происходящее на равнине, то ли оттого, что чудился на затылке неприятный, неопределённый взгляд. Ощущение было тревожным и преследовало его довольно давно. Гораздо раньше, чем отряд оказался здесь. Казалось, будто он что-то упускает.

Шевеление впереди приобретало форму. Одна из знакомых телег была опрокинута, а вокруг копошились люди. Кого-то вытаскивали из повозки, кто-то, видимо, хозяин-купец, причитал в стороне, пытаясь влезть на вола, чему мешало недовольство животного, норовившего сбежать, и крупное брюхо человека. Его стража, что было очень странно, разбегалась кто куда, не обращая внимания на призывы своего господина. Только около десяти человек оставались рядом с купцом, нелепо тыча мечами в сторону.

Акан и остальные убрали оружие и направились дальше. Помогать купцу никто не хотел. Но их путь пролегал рядом с перевёрнутой повозкой, и люди вглядывались в происходящее. Которое становилось всё страннее и страннее.

Купец продолжал взмахивать руками и верещать. Его пронзительный крик теперь долетал до отряда, и непонятно было, от чего человек может находиться в такой панике. Перевернуть телегу было делом достаточно лёгким для такого большого количества народа. Но это почему-то волновало купца очень мало. Он, крича, кинулся к рабам. Раздавая удары направо и налево, он хватал их за цепи и старался вытащить остающихся в телеге рабов волоком. Кто-то кидался ему под ноги. Испуганные чем-то люди просили освободить их от цепей, на что купец только больше злился.

Его помощники бродили между рабов и оглядывали их состояние. Кого-то, кто, должно быть, пострадал, когда перевернулась повозка, добивали прямо на месте. Других поднимали на ноги и сковывали их цепи вместе.

Всё это происходило очень быстро, и все с ужасом смотрели в сторону, противоположную той, куда бежали бросившие купца наёмники.

С недоумением оглянувшись, спутники мага старались понять, что же напугало купца. Рума тоже смотрел в ту сторону, но ничего не было видно. Только ветер продолжал гонять сухую траву, и темнота стелилась по земле.

Кони почти остановились, взбудораженные доносившимися криками. Понукать их никто не спешил, ища объяснение происходящему. Снова потянулись за оружием.

Руме надоело слушать визг купца. Спрашивать что-либо у перепуганных разбегающихся стражников, встречающихся на пути, а иногда и вовсе лезущих прямо под копыта коней, было бесполезно.

Попытавшись обогнуть очередного беглеца, который внезапно остановился прямо посреди тропы и оглянулся назад, Рума заметил, как Рыжий выскочил вперёд и понёсся куда-то в сторону.

Пёс быстро удалялся от отряда, и магу ничего не оставалось, кроме как направить Гриву следом. Остальные, заметив его манёвр, ринулись за ними. Вслед раздались предостерегающие крики рабов, но ничего понять в обескураживающем многоголосье было невозможно.

Рыжий нырял в тёмную, пригибающуюся к земле траву, злобно рыча, и Рума внезапно понял, что так испугало большую и вооружённую толпу народа.

Перед ними появился демон. И снова ему и его спутникам предстояло разобраться с ним. Размышлять, почему именно здесь и именно им, было некогда.

– Акан, Рубин! – Рума бросил свой мешок в руки чуть не выронившему его принцу. Дать демону сбежать в его планы не входило. А проверять силы этого Рубина не требовалось.

Принц, сразу поняв приказ мага, повернул коня обратно, удаляясь от отряда. После недолгого спора со Стамом к нему присоединился Эндиус. Остальные прикрыли мага с боков, поняв, что месторасположение демона ещё не известно. Дать тому оказаться рядом с не успевшим воспользоваться магией Румой никто не собирался.

Уменьшившийся отряд продолжил мчаться вслед за псом, который приближался к цели. Рума понял это по усилившемуся рычанию и ставшим более размашистыми прыжкам. Пёс настигал добычу.

Бросив вперёд заклинание, которое вспороло перед глазами ночную мглу, маг, наконец, заметил демона.

Стало понятно, почему караван смог оторваться, и купец даже тратил время на рабов, а не спасался сломя голову. Демон выглядел жутко, но был очень ослабевшим и медлительным. Огромная голова на бледном сером теле издавала сиплое рычание и раскрывала пасть, полную кривых клыков. Но само тело выглядело очень истощённым и ослабленным. После встреченных ранее этот казался и вовсе жалким подобием.

Рыжий подскочил к демону и бросился на него, оскалив зубы. Завязалась схватка. Спутники мага принялись окружать демона.

– Близко не подходить! – приказал Рума. Каким бы слабым не был демон, магия есть магия. Неизвестно, сколько неприятностей он может принести обычному человеку.

Удостоверившись, что все его послушались и не приближаются, Рума сплёл заклинание. Магия пришла в его руки яростно и быстро, и он пронзительно свистнул. Давно усвоивший такой знак пёс резко отскочил от демона, который уже красовался окровавленной мордой, и бросился в сторону. Демон непонимающе огляделся в поисках ускользнувшей добычи и не заметил, как от мага на него надвинулась сеть, слегка светящаяся желтоватым светом. Она оплела демона и медленно начала сдавливать его тело.

Все радостно вскрикнули. Это произошло за считанные мгновения, и никто не ожидал, что удастся победить монстра так быстро.

Рума наблюдал, как демон вопит и корчится, стремясь стряхнуть путы и освободиться. Ему этого не удавалось, и скоро над равниной повис только тягучий унылый вой.

Не желая смотреть, как демона раздавит и на землю прольётся ливень из тёмной крови, маг отвернулся.

И не заметил, как внезапно сеть лопнула, и монстр, вырвавшись, кинулся на Шиммела, оказавшегося ближе всех. Вскрикнув, тот поднял коня на дыбы и отшатнулся, поднимая меч. Но ему пришлось бы туго, так как меч застрял в густой шерсти, если бы не Дарин, рванувшийся наперекор и рубанувший демона топором.