После долгих причитаний трактирщика спутники мага поделили между собой две комнаты.

Рума с интересом огляделся. Тёмные стены пестрели яркими картинами, половина которых скрывалась за раскрытыми красными шторами. Стояли две широкие кровати, назвать которые обычными язык не поворачивался в силу их огромных размеров, занимающих половину комнаты. Между ними сноровистые слуги притащили и расстелили соломенный тюфяк, плотно набитый и со слепяще-белой простынёй. Освещалась комната несколькими свечами на всё тех же кованых подсвечниках. У другой стены обнаружились несколько маленьких тумбочек на кривых ножках и большой стол, выглядевший так, будто каждый час сам сметал с себя пыль и покрывался новым слоем лака.

В целом, комната была не так уж и плоха, по сравнению с большим залом. Примостив свой мешок у правой кровати, напротив стола, (другая отошла Шиммелу, а Дарин расположился на тюфяке), маг вместе со спутниками спустился вниз в зал, где уже сидели Эндиус и Стам. Спустя короткое время к ним присоединился Акан, и все принялись за ужин.

Несмотря на сытную и, как ни странно, очень вкусную и разнообразную еду, Руме хотелось как можно скорее подняться обратно в комнаты. Сонливость всё не желала уходить, заставляя клевать носом и пропускать мимо ушей разговоры и вопросы спутников, а зал тем временем становился всё шумнее. То один, то другой из постояльцев начинал свои истории, непременно желая, чтобы именно его услышали все остальные.

Громко разносились по сторонам звуки стукающихся деревянных кружек и стеклянных стаканов, люди громко стучали ладонями по столу, что в Кайге считалось высшей похвалой, и требовали продолжения историй или новых порций еды и выпивки.

Кто-то оглушительно затянул лихую песню, совсем не заботясь о красоте исполнения. Акан с товарищами недовольно оборачивались в сторону поющих, и морщились (особенно страдал от пения Эндиус), а маг понял, что с него хватит.

Сообщив, что больше не спустится, он медленно встал из-за стола и сквозь стоящие то здесь, то там стулья, оставленные отошедшими хозяевами, пробрался к лестнице.

Комната встретила его тишиной и мягким полумраком, в котором потрескивали огарки свечей. Разжигать новые свечи не хотелось, но пришлось: закрыв дверь, отгораживаясь от слабо доносившегося шума, маг полностью погрузился в темноту. Подойдя к столу и сменив свечки, он замер.

У трактирщика было странное понятие украшение комнат, о чём можно было догадаться, увидев картины. Но сейчас в дополнение к ним на столе появился букет цветов в тёмно-красной вазе.

Они были совершенно разные: на тонких стеблях и почти на ветках, пушистые и гладкие, ярко-красные, лиловые, белые, голубые. Магу удалось узнать лихнис, тысячелистник и мелколепестник, остальные цветы являлись и вовсе какими-то гибридами. Видимо, собирали их на ближайшем поле, не заботясь о совместимости или красоте. Сами цветы едва высовывали головки из вороха разномастных полевых трав.

Уловив странный непохожий ни на что аромат, Рума наклонился ближе. Глаза постепенно привыкали к полутьме, смазанной дрожащими огнями свеч, и различали отдельные краски в незнакомом буйстве букета.

Маг потянулся руками к вороту, медленно стягивая плащ, всё ещё остающийся на плечах, а потом и расстегивая рубаху. Мысли плавно перетекали, не задерживаясь на определённом деле или образе, и только через долгое время он понял, что так и застыл, полураздетый, разглядывая желтоватые прожилки в сочной зелени тонкой травинки.

Внезапно дверь с грохотом отворилась. В комнату влетел Акан, заполошно озираясь по сторонам, поняв, что мага ни в одной из кроватей нет. Наконец, заметив его фигуру возле стола, он схватил его за руку и потащил в коридор.

– Что случилось?

– Ты должен это услышать.

Они дошли до лестницы и замерли, перегнувшись через перила и вглядываясь вниз.

Рума уже было подумал, что на трактир кто-то напал, начиная с демонов и заканчивая местной пьянью, или у кого-то внезапно прихватило сердце, а оказалось, принц в такой спешке тащил его послушать очередную байку.

Попытавшись выдернуть руку и наконец-то пойти спать, Рума добился только шипения Акана:

– Сейчас он продолжит, слушай.

Немного посверлив рассказом принца, маг вернулся к созерцанию толпы внизу.

Народа там собралось много, казалось, никто больше зал не покинул. Всё также стояло множество столов, за которыми продолжали есть, пить и веселиться, разве что только более шумно. Проследив за взглядом Акана, маг прямо напротив увидел стойку, за которой обнаружились трактирщик, около десятка очень пьяных людей и неизвестно как умещавшаяся на узкой столешнице куча тарелок и бутылок. Всё внимание в этой немаленькой компании было направлено на одного человека: лысого крупного мужчину лет пятидесяти. Большего сказать было нельзя, так как он сидел спиной к ним и явно в ближайшее время подниматься из-за стойки не собирался: громко хохотал, утирал лицо одной рукой и держал большую кружку пива в другой.

– Так всё и было! Клянусь морским богом!

– Да ну тебя! Бог твой уже из шестой кружки уплыл!

Люди вокруг тоже смеялись, подзадоривая. Кто-то крутил головой, крича, что старик совсем спился, а кто-то требовал продолжения истории.

– Ну ладно, дайте ему рассказать!

Опустошив вновь наполненную кружку, и удостоверившись, что все притихли в ожидании рассказа, он начал говорить:

– Шторм начался внезапно. Была ясная спокойная ночь, почти штиль. Мы встали на якорь среди рифов, чтобы утром обогнуть остров. Я нёс вахту, ничего подозрительного не было. Как вдруг раздался странный шум, будто вода вытекала из кувшина, плещась на камни. Я подошёл к самому краю кормы, начав вглядываться в темноту. Если бы я не заметил волну, огромную, несущуюся на корабль, то ему бы пришёл конец.

Я закричал, команда поднялась, мы в спешке стали поднимать паруса. Но ветра не было, а волна появилась от огромных щупалец, показавшихся вдалеке. Мы оцепенели. Через несколько мгновений показались новые щупальца, каждое – размером с нашу «Королеву», а то и поболее! Тогда все сели на весла, стараясь отойти подальше. А демон, клянусь морским богом, это был он самый, продолжал гнать огромные волны! Они обрушились на нас, половина вёсел обломились от напора воды, корму полностью захлестнуло, несколько моих товарищей оказались за бортом. Когда волны немного стихли, мы увидели, как демон приблизился к острову. Он приподнялся над водой, и я в подробностях разглядел огромную, в мелких наростах-щупальцах голову, с множеством маленьких ярко-жёлтых глазок и большущей пастью с длиннющими, в несколько локтей острыми зубами. Он раскрывал рот, шумно трубя, и всё нёсся и нёсся на остров. Когда до него оставалось совсем немного, волны поднялись до небес и захлестнули землю полностью. Остров так и не показался, а демон с тихим шипением снова погрузился в пучину.

Остров так и не показался, – тихо повторил мужчина, делая приличный глоток из кружки.

Над стойкой сгустилась тишина: хоть за время пребывания мужчины в городке историю и повторяли несколько раз, она оставалась довольно пугающей. Слушатели замолчали, оцепенели, переваривая услышанное, с тревогой поглядывая на рассказчика. Тишина держалась какое-то время пока кто-то из сидящих не воскликнул:

– Да враки это всё! Нет никаких демонов.

– А если и есть, то уж точно не в воде.

– Кстати, если это случилось с тобой, моряком из Каменного моря, то откуда ты здесь-то взялся, моряк?

– И то верно, тут кроме как купцов, моряков сроду не бывало!

Выкрики бросившегося отвоёвывать правдивость своей истории мужчины потонул в шуме галдящих наперебой голосов. Только несколько фраз выбились из него:

– Демон это был, клянусь морским богом и всеми его китами! А здесь я именно потому – ноги моей больше на корабле не будет!

Но крики людей становились громче, моряка никто не желал слушать и, сплюнув себе под ноги, допив очередную кружку пива, он поднялся и медленно побрёл к двери, бормоча ругательства сквозь зубы. Вслед летел смех слышавшей странную историю толпы.