– Ага! Понятно! А Марио, вроде бы как их куратор?

– Да, скорее всего, потому что они часто бывают у него, на Калининском проспекте.

– Как тебя домашние зовут? – неожиданно спросил Антон.

– Вита! А что? – она удивлённо вскинула красиво изогнутые брови.

– Вита! Послушай меня! Пойми меня правильно! Я человек посторонний для тебя, я на государевой службе. Зачем тебе этот взрослый дядя? А? Полно парней, красивых, умных, твоего возраста. В чём проблема?

– Вы как моя мама!

– Вита! Ты не знаешь меня.

– Зоран так красиво ухаживал, подарки дарил, в рестораны водил. И сам он такой добрый, красивый и стильный. Ну, не знаю. Я только-только со своим парнем поругалась, а тут он.

– А что между тобой и твоим парнем произошло?

– Потому что он дурак!

Ответ был ясен и предельно прост. Ничего не поделаешь – женщины!

– Ладно, Вита! На сегодня всё! А мама в курсе?

– Да! Мама моя подруга!

– Ну, конечно же, как я мог забыть! – Шелестов дурашливо хлопнул себя по лбу.

Девушка улыбнулась.

– Тогда я поеду в университет? У меня там встреча. А где здесь поблизости заправка?

– Да, прямо, мимо нашего отделения проезжаешь и налево. Всего триста метров. На чём гоняешь?

– Отец мне на двадцатилетие новые «Жигули» подарил. Седьмую модель.

– Ещё один вопрос, Вита. А фото Капитоновой есть?

– Да, конечно, пошли со мною. У меня в машине, в портфеле, фотографии некоторые валяются. Я же будущий журналист.

Через двадцать минут Антон вернулся с несколькими фотографиями. Разложив их на столе он долго всматривался в уже знакомые и не знакомые лица. Вот Виолетта в обнимку с Зораном, а вот Зоран стоит рядом с Рогановичем и Марио Гонгора, Дарья Капитонова обнимает Марио, а несколько незнакомых девушек весело смеются в объектив фото. Вот Марио уже на улице сидит в «мерседесе», рядом с ним неизвестная девушка обнимает его за шею. А вот она же сидит в обнимку с Дарьей уже на заднем сиденье машины. Все фото сделаны в один день, а исходя из качества снимков, было ясно, что использовалась высококлассная фототехника зарубежного производства.

Славик – форточник.

Внезапно истерически зазвонил красный телефон внутренней связи. Антон даже вздрогнул.

– Шелестов! – дежурный Кирилл Мазурин, старался сдержать волнение, – у тебя грабёж! Терпилы у меня, и уже пишут заяву. Заходи и забирай их.

– Иду! – Антон сгрёб в охапку фото и свои записи, сунул всё это в сейф, закрыл его и только потом выскочил в дежурную часть.

Трое парней, всем лет по восемнадцать, расположились на диване в кабинете Шелестова. Самый плотный из них, по имени Артём, старательно рассказывал о случившемся.

– Понимаете, мы идём по улице Вавилова. Подходит мужик, здоровый такой и спрашивает, деньги есть? Я говорю, с такими габаритами мог бы и сам заработать. А он говорит, а зачем мне работать, когда есть такие козлы как вы! И вытаскивает нож, во-о-от такого размера. Ну, было у нас на всех рублей десять, мы и отдали.

Он деньги забрал, сунул их себе в карман, а затем берёт за шкирку Славика и говорит, снимай, мол, куртку. А куртка новая, голландская, мать с отцом позавчера подарили на день рождения.

Парень по имени Славик, сидел перед Шелестовым в одной рубашке, опустив глаза вниз. Несколько раз Антон пытливо посмотрел прямо в глаза потерпевшему, но он сразу испуганно отводил взгляд.

– А нож постоянно держал у нас перед носом! Куда рыпаться, зарежет как свинью и всё! – продолжал Артём.

Интересная компания. То, что этот парень врал, и врал вдохновенно и с чувством, Шелестов не сомневался. Почему?

– Ладно, Артём, ясно. А где вы пиво пили?

Сидевший с самого края парнишка по имени Сергей, удивлённо уставился на Шелестова, а потом внезапно подобрал под себя ноги и сунул руки в карманы куртки.

Славик часто – часто заморгал ресницами, и Антону показалось, что парень сейчас заплачет.

Шелестов поднял трубку внутреннего телефона.

– Саша! Телефонограмму по городу уже дали по этому грабежу?

– Да, нет! Ты же решение не принял! – дежурный явно тоже был весь в сомнениях относительно происшедшего.

– Ладно! Погоди пока. И ещё, звякни моим, кто не занят, мне помощь нужна!

– Щас, сделаем!

Антон аккуратно положил трубку на телефон и спросил у Славика, почему, мол у того брюки на коленках и носы ботинок испачканы светлой краской? Было явно видно, что краску пытались стереть, скорее всего, снегом.

– Так он пытался от мужика убежать, но упал. А там, на дорожке было что-то разлито, то ли краска, то ли побелка, мы не знаем! – произнёс Артём за друга.

– Слава! – так где, говоришь, пиво пили? – Шелестов встал со своего места, расправил плечи и посмотрел опять ему прямо в глаза.

Парень опустил голову на грудь и молчал.

– Ладно! Артём! Злодея этого раньше видели?

– Да откуда?! Говорю, на улице подошел.

– То есть, получается, вы одни на всей улице Вавилова были похожи на лохов?

– Получается, – Артём сложил руки на груди и вызывающе уставился на Антона.

– Хорошо, так и запишем, – спокойно произнес Шелестов.

Затем он вернулся к себе за стол, вытащил из папки казённый лист объяснения, и начал не спеша его заполнять. Потом вдруг остановился и, улыбаясь, посмотрел на Славика.

– Слава! Где пили пиво?

– На Обручева, – еле выдавил из себя парнишка, испуганно взглянув на Артёма.

– Вот и славно! Теперь читай! Стоп! Фамилию забыл указать. Как твоё имя полностью?

– Сенечкин Вячеслав Гаврилович.

Антон внес добавление в шапку объяснения и вернул лист Славику.

«По существу заданных вопросов поясняю, что сегодня ко мне подошел

неизвестный мужчина, приметы которого я хорошо запомнил, и, угрожая большим ножом, потребовал от меня и двух моих друзей деньги…

В дверь слегка постучали, а потом в кабинет вошли Петр Чумаков, Андрей Шишкин и участковый Алексей Уваров. Их лица были суровы.

– Число, подпись. Есть что добавить?

– Нет, так оно все и было.

– Смотри, дело ваше, общее. Тогда подписывай, вот здесь, под текстом.

Славик поставил закорючку и вернул казённую бумагу Шелестову.

– Ладно, ребята, дело серьёзное, – стальным голосом изрек Антон, пряча документ в папочку, – наш министр только что звонил и сказал, чтобы преступник вас обидевший был срочно найден и арестован.

Стоявшие у двери сыщики и участковый дружно кивнули головами.

– Но потребуется ваша помощь! – Шелестов обвёл сидящую на его диване троицу ледяным взглядом. – Поэтому, сейчас пройдёте каждый по отдельности с нашими сотрудниками в свободные кабинеты и переговорите ещё раз. Всё ясно! Тогда вперёд!

Антон взмахнул правой рукой и всем указал на дверь.

Такой спектакль частенько устраивался в отделении, когда было ясно, что заявители врут. Тогда использовался старый как мир и простой как всё гениальное, милицейский приём под названием «рассадка». Суть мероприятия заключалась в следующем: установить истину, путём сравнительного анализа показаний каждого в отдельности. Некоторые детали событий, их мельчайшие подробности, не рассказанные при первичном опросе потерпевших, могли с большой долей вероятности указать на то, что было на самом деле. То есть, после задержания подозреваемых, либо в ходе работы с каждым из которых, либо ещё не задержанных, ни один из них не должен, ни коим образом общаться с остальными своими подельниками. Для этого каждый из задержанных допрашивается в отдельном кабинете, что исключает зрительный или звуковой контакт. Что это даёт? Всё равно каждый из них один и тот же эпизод преступления, опишет по – своему. Даже если был сговор. Мельчайшие детали, например: кто и где стоял, кто и что говорил, кто и как держал в руках нож, топор, пистолет. Какой был день недели, утро или вечер, кто и во что был одет, при сравнении показаний, всплывает масса разногласий, что даёт информацию операм для дальнейших мероприятий и принятия решения по делу.