Шелестов из своего жизненного и милицейского опыта знал, что всякие конфликтные ситуации с кавказцами просто так, сами собой миром не заканчиваются. Скорее всего, через пару часов их здесь будет целый отряд во главе со старшим. Поэтому надо подготовиться. Нет смысла ждать эту ораву в отделении, где от их крика, как это бывает, в небольшом помещении, можно будет оглохнуть.

– Антон Генрихович! – сзади раздался тихий голос Прозябы, – мы готовы!

– Готовы? К чему? – Антон даже немного повернулся к нему корпусом.

– Ко всему!

– Вот как! – Шелестов взглянул снизу вверх в лисье лицо мэтра.-тогда ладно! Вот бланки с объяснениями, садитесь, пишите, что видели, и слышали. Особенно: кто затеял драку и у кого был нож. Ясно?

– Да знаем, знаем, не впервой! – стоявшая рядом с Прозябой молодая, крашеная в рыжий цвет официантка по имени Нелли, игриво подмигнула Антону, развернулась на 180 градусов и, виляя аппетитной попкой, поплыла к дальнему свободному столику.

Это была правда. Раза два в месяц, в этом ресторане, а также и кафе, что чуть дальше в здании гостиницы, но на первом этаже, иногда между молодежью быстро вспыхивали небольшие конфликты, которые также и быстро заканчивались, оставляя после себя пару разбитых бутылок и тарелок. И, как бесплатное приложение, пару разбитых молодых носов и фингалов под глазом. Поэтому, как грамотно составлять объяснение или заявление в милицию, работники отечественного общепита, знали, как говориться, назубок. Но чтобы был нож, и нож не простой, а самодельная финка – этого раньше не было. Поэтому Шелестов специально и указал им на то, чтобы официально задокументировать: у кого в руке был замечен этот нож. Это самое главное. Поэтому, мэтр и вторая официантка, получив свои порции казённых бумаг, поспешили выполнять его указание.

– Итак! Тихон Иванович! Давайте по порядку: когда прибыли в Москву, с какой целью, в каком номере остановились, во – сколько вы со своим братом Заиграевым Сидором Ивановичем, спустились в ресторан и т. д.

Сидевший напротив Антона здоровяк, открыл, было, рот, и начал рассказывать, а Шелестов, заполнив шапку объяснения, записывать, как вдруг он внезапно замолчал, злобно уставившись куда-то за его спину.

Сержант Усков, тронул Антона за плечо и прошептал: кавказское подкрепление прибыло!

Шелестов отложил ручку в сторону и, взявшись за сиденье кресла, слегка приподнялся на ногах и чуть развернулся вправо, облегчая себе возможность видеть и разговаривать с несколькими собеседниками сразу.

От входа в ресторан, в его направлении шла группа мужчин в длинных кожаных пальто, в одинаковых ондатровых шапках, во главе с высоким седоусым стариком, шея которого была обёрнута белым шёлковым шарфом.

– «Все черны, как на подбор, и с ними дядька Черномор»! – отчаянно перевирая А. Пушкина, шепнул за спиной сержант Усков, пока отряд приближался к Антону.

– Да, нет! Не Черномор! С ними должен быть Гиви, или Ваха, или Магомед! – шепнул в ответ Шелестов.

Старатель с любопытством прислушивался к их монологу.

– Добрый вечер! – в двух метрах от Антона стоял старик – кавказец и за ним её шесть человек. Он был высок, худ и стар, этот кавказец, на вид где-то лет 75 – 80. Бросив быстрый внимательный взгляд на папку и бумаги, разложенные на столе перед Шелестовым, он спросил, – Вы старший?

– Да, я! – Антон встал. – Оперуполномоченный уголовного розыска 96 отделения милиции города Москвы, лейтенант милиции Шелестов Антон Генрихович, – представился он, руки не подал и продолжил, – а вы с чем пожаловали?

– Это мои родственники! – старик обвёл рукой поле боя, на котором постепенно начали приходить в себя лежащие кавказцы. – Мой племянник приехал ко мне в гостиницу на такси в одной рубашке и рассказал, что их избили и ограбили какие-то пьяные. Он говорил на русском языке довольно чисто, только иногда в некоторых словах звучно проскальзывал кавказский акцент.

– И вы приехали разбираться? – Антон опустился в своё кресло.

Последовав его примеру, сначала опустился в кресло старик за соседний столик, а затем и вся его свита, но уже в стороне от него, через два стола, отдавая дань уважения старшему. Все выжидающе молчали.

Аккуратно пододвинув тяжёлые кресла друг к другу от ближайшего стола, за спиной Шелестова расположились милиционеры.

– Верно! А что делать! Надо же решать проблему как-то! – старик потихоньку начинал злиться. Затем, обернувшись к своим соплеменникам, что-то гортанно выкрикнул на своём родном языке. Кавказцы дружно бросились помогать вставать своим родственникам.

– А где же ваш племянник? Почему его нет?

– У него много порезов на лице и теле от стекла. Мы отвезли его в травмпункт рядом с нашей гостиницей. Заодно врачи должны зафиксировать побои.

– Грамотное решение. А где вы остановились?

– В гостинице «Байкал».

– Ясно!

– Раз милиция уже здесь в вашем лице, я хотел бы написать заявление.

– Конечно! Имеете полное право. Вот вам листок бумаги, пишите! – Шелестов протянул кавказцу бумагу. – Ручку дать?

– Нет, у меня своя.

– Хорошо! Вы сильно замёрзли?

– Да нет, не особо, привык уже. А что?

– Так шапку-то можно было бы и снять? У себя дома, на родине, тоже по квартире ходите в шапке?

В это время кавказца с залитым кровью лицом, двое соплеменников бережно подняли, усадили за стол и теперь вытирали ему лицо белыми носовыми платками. Обильное кровотечение обеспечивала глубоко рассеченная правая бровь. Других повреждений не было, на первый взгляд. Как настоящий боец – рукопашник, Шелестов понимал, что сидящий напротив него сибиряк просто не стал калечить нападавших.

Кинув неприязненный взгляд в сторону Антона, старик аккуратно снял зимний головной убор и положил его на стол, на чистую скатерть, обнажив обширную лысину, покрытую по краям венчиками седых волос. Все как один, его соплеменники, последовали его примеру.

– Антон Генрихович! Готово! Мы всё написали! – подошедший мэтр протянул ему три бланка объяснений, которые уже были подписаны ими.

Антон взял первое объяснение и быстро пробежал его глазами.

– Так – с! Всё ясно! И нож лежит у меня под столом! – пропел он. – Хорошо! А теперь я в вашем присутствии изымаю обнаруженный нож, в качестве вещественного доказательства! Марк Захарович!

– Да, слушаю!

– Нужен обычный целлофановый пакет, чистый, найдёте?

– Конечно!

– Принесите, пожалуйста.

– Сию минуту!

– А вы, красавицы, – обратился к официанткам Шелестов, стойте со мною рядом и из вида нож не выпускайте. Видите его?

– Видим, как же не видеть! Вон валяется! Мы всё видели, у кого он был в руке!

– Очень хорошо!

– Вах! Какой – такой ножик? – старик привстал и чуть наклонился, и заметил под столом лежащую финку, почти у ног Антона.

– А вы не видите! Вот же лежит!

– Вах!

– Узнаёте? – Антон пустил пробный шар.

– Какой – такой, узнаёте? – пожилой кавказец, выпрямляясь.

– Разве не ваших родственников эта вещица? – невинно глядя ему прямо в глаза, спросил Шелестов.

– Э! Зачем каваришь так! А? – старик начал волноваться и в его речи с каждым словом становилось всё больше кавказского акцента.

– Антон Генрихович! – вот пакет и клей! – Прозяба положил на стол перед Антоном новый целлофановый пакет и тюбик с клеем «Момент».

– Так-с! Теперь аккуратно берём салфеткой ножичек с пола и аккуратно кладём его в пакет! – Шелестов специально всё проделал медленно на глазах у старика. – Теперь я запечатываю пакет с этим вещдоком клеем и приклеиваю вот эту бумажную полоску. А что на этой бумажке написано? А? А на ней написаны фамилии понятых, то есть вот этих красавиц, что стоят рядом со мною! Правильно, красавицы?

– Верно, так есть! – разом заговорили официантки.

– Точно, точно!-тонким голосом пискнул мэтр. Он понимал к чему всё идёт.

– Так, теперь распишитесь каждая напротив своей фамилии! – Антон положил свёрток на стол.

Официантки быстро расписались и опять встали рядом со столом Шелестова.