– Что сказать, Валерий Павлович! Случай классический, – внимательно слушавший его Антон вздохнул.

В дверь кабинета осторожно постучали.

– Да, входите!

В кабинет вошла высокая, миловидная женщина с большой спортивной сумкой в руках.

Шелестов сразу перевернул объяснение Жирова, где он записал приметы «клофелинщиц», пустым бланком вверх. Автоматически сработала многолетняя привычка.

По застывшим слезам в уголках глаз и судорожно сжатому в руке мокрому носовому платку, было ясно, что в эту ночь его жена не спала.

– Здравствуйте, я – Екатерина Жирова. Вот вещи привезла Валерию.

– Валерий Павлович, вы переодевайтесь, а я выйду пока! – Антон сунул объяснение в сейф, закрыл его и вышел из кабинета, тем самым дав супругам возможность и объясниться тоже. Прикрыв дверь, он отправился в дежурку.

В дежурке было тихо.

Из первой камеры внезапно раздался стук в дверь и хриплый голос произнёс:

– Хочу в туалет. Эй, есть там кто?

– Во, разбойник проснулся! – засмеялся дежурный, Александр Воробьёв.

Дверь со скрипом отворилась, и в камеру заглянул сержант Федорец.

– А, очухался, красавец? Давай, выходи.

Из камеры вышел мужик, лет сорока, со всклоченной бородой, в спортивных штанах, рубашке на выпуск и кедах.

– Туалет – там, дальше по коридору. Потом сюда сядешь, – спокойно сказал помдеж, указывая на деревянную лавку в дежурке.

Мужик кивнул головой и, шатаясь, распространяя вокруг себя облако едкого перегара, поплёлся в указанном направлении.

– За что его? – спросил Антон, провожая его взглядом.

– За вымогательство, – улыбнулся помдеж.

– Чего? Вот это, за вымогательство?

Федорец достал из папки рапорта постовых, нашел один и прочитал:

– Так, докладываю. Так-с, 10 июня 1986 года, в 18 часов, в помещение сберкассы №9038/01087 по улице Новаторов, дом №40, ворвался неизвестный гражданин с бородой, в нетрезвом виде, размахивая детским, пластмассовым водяным пистолетом зелёного цвета, под угрозой расправы потребовал выплатить ему пенсию раньше срока. В противном случае обещал перестрелять всех сотрудников. Осуществить задуманное не смог по причине падения на пол, и моментального засыпания. Нарядом милиции в составе Черкашина, Козлова и Семенихина был доставлен в 96-е отделение милиции г. Москвы.

– Дурдом какой-то! Самогонки обожрался наверно, – предположил Шелестов, – и что теперь?

– Ну, если его никто не ищет, отпрвим на пятнадцать суток.

– Охренеть! – Антон пошёл назад к себе.

– А кто его пить заставлял всякую дрянь? – крикнул вдогонку помдеж, искренне хохоча.

Жиров уже переоделся и сейчас перед Шелестовым, на диване, сидел уверенный в себе, хорошо одетый мужчина, откровенно мучающийся от жесткого похмелья. Жена сидела рядом, теребя платок и опустив глаза. Было абсолютно ясно, что она ждёт от милиции разъяснений, что произошло с её мужем.

– Екатерина, эээ…! – начал было Антон.

– Сергеевна! – продолжили Жирова за него.

– Да! Екатерина Сергеевна! С вашим ем произошла неприятная история. По нашим данным, он был избит и ограблен неизвестными. Забрали всё. – Шелестов открыл сейф, достал объяснение и зачитал: часы белого металла, японские, «Seiko», черное портмоне английской фирмы «Cardinal», деньги в сумме 600 рублей, пиджак и брюки мужские серого цвета, производства ГДР, рубашка серая, производства Пакистана.

– Всё правильно? – Шелестов посмотрел на Жировых.

Они дружно закивали головами.

– Тогда всё! О расследовании мы сообщим.

Жировы дружно встали и пошли в выходу. Валерий Павлович немного задержался, пожимая руку Антону.

– Спасибо! Буду вам обязан! До свидания!

Они ушли, аккуратно прикрыв за собой дверь. Эти два не молодых уже человека, вырастивших троих дочерей, достойны уважения. Шелестов вздохнул. Не мог же он сдать Жирова, правда? С мужиками такое бывает. Сожалеть о сделанном нельзя, надо делать выводы! Думается, что Жиров это сделал.

Пожелав этой паре всего хорошего в душе, Антон достал с самой верхней полки сейфа свою картотеку под названием «Душка». Название принадлежало Андрею Шишкину. Как-то раз, в самом начале работы Шелестова в 1985 году, от гостиницы «Южная», во время рейда, были доставлены шесть очень пьяных жриц любви. Шишкин был в группе. Была пятница, на выходные он собирался на дачу с друзьями, поэтому в сумке у него лежал очень крутой японский фотоаппарат. Ради хохмы он заснял девчонок в таком состоянии. Когда фотографировал их в обезьяннике, одна из красавиц назвалась «Душка». Шелестов потом съездил в РУВД, где в НТО выпросил пачку карточек учёта. Они были хорошего качества из белого картона. Запросив фото из паспортных столов отделений милиции, на территории которых были прописаны девушки, Антон аккуратно их вклеил, указав паспортные данные, прописку, приметы и обстоятельства доставления в 96 отделение. В строке: род занятий, указал – «Душка». Потом он ещё полазил по картотекам ОУР и оперов своего отделения, где каким-то образом по уголовным делам проходили проститутки. Итог: образовалась очень качественная картотека из 145 красавиц, в возрасте от 16 до 35 лет, в своё время задержанных в злачных местах на территории отделения, включая гостиницу, рестораны, кафе, притоны и жилой дом дипкорпуса.

С указанными Жировым приметами девушек, но без родинки, набралось десять фото. Потом, Шелестов собирался их показать потерпевшему. Надо сказать, что особо Антон и не торопился вплотную заняться этим делом, других проблем хватало, но беспокоило то, что могут быть ещё аналогичные преступления, исход которых был не ясен. Этому мужику повезло, что доза была, видимо, строго отмерена, да и комплекция под сто килограммов, а так, мог быть уже в морге. Поэтому, Шелестов первым делом позвонил Михаилу Самойлову на Петровку.

– Да, Самойлов!

– Миш, здравствуй, это Антон Шелестов, беспокоит.

– Аааа, здравствуй, здравствуй! Как дела?

– Миш, как самолёте, тошнит, но выйти нельзя!

– Это мне знакомо.

– Чего хотел – то?

– Хочу задать пару вопросов и получить пару ответов!

– Валяй.

– Миша, вспомни, по «Южной» гостинице, у тебя были когда-нибудь заявы по клофелинщицам?

– А, хорошая тема, жизненная. Нет, Антон, не были. Я знаю, что ещё до меня, в 1974 году, как-то работали по нашей гостинице две сестры – клофелинщицы из Кунцево, но их быстро поймали. Фактически они только снимали клиентов у нас, а квартира была в Кунцево. Всего было только два эпизода. Одна из них имела незаконченное медицинское образование, и знала тему, поэтому жертвы остались живы. Вот так!

– Ладно, спасибо, Миша.

– Звони, если что.

Вызов на работу.

Едва Шелестов вышел из лифта у себя на этаже и открыл дверь в квартиру, как снова настойчиво зазвонил телефон.

Поколебавшись немного, Антон поднял трубку.

– Дежурный 96 отделения милиции, капитан Мазурин! – весело представился звонивший.

– Ну и чего тебе надобно, старче! – ответил Шелестов.

– Прости братишка, сам знаешь: кто не спрятался, я не виноват! «Дед» заболел и Русиков приказал найти тебя в «группу» на замену.

– Ты что делаешь, кровопивец!

– Прости, брат. У тебя час времени! К тому же, на Новый год ты уже точно не заступишь! Радуйся! – со смехом сказал дежурный и бросил трубку.

– Вот, чёрт! Как не повезло! – злобно прошипел Шелестов и пошёл готовиться на «сутки».

Как и в обычные дни, на троллейбусной остановке «33» маршрута, что у Дома обуви, было полно народу. Новый год наступал уже послезавтра, поэтому москвичи и гости столицы старались успеть отовариться, как говориться, из последних физических сил и финансовых возможностей.

Антон подошёл к довольно внушительной разношерстной толпе и, осмотревшись по привычке, занял выжидательную позицию у самого края остановки, буквально в двух шагах от газетного киоска «Союзпечать».