Вайс замолчал, видимо, давая парню осмыслить сказанное и понять, что детство закончилось, и начались суровые будни.

– Хуан! Я в прокуратуре уже 25 лет. Мне приходилось арестовывать и сажать американцев, французов, англичан, немцев и еще черте – сколько преступников разных мастей и национальностей. Поверь мне, сынок! Чтобы этот кошмар для тебя закончился, почти не начавшись, начинай сотрудничать со следствием, то бишь, со мною, расскажи все честно, по совести, а я максимально помогу тебе. Ты сам себе этим поможешь! Я это знаю! Если ты напишешь чистосердечное признание, я обеспечу тебе отбывание срока, назначенного нашим судом, у тебя на родине! В соответствии с международным соглашением между нашими странами! В Мексике! Я думаю, что там твоя родня сможет решить многие вопросы! Если не пойдешь мне на встречу, все будет, как я тебе рассказал! Тебе решать! И времени на размышление я тебе не дам! Я всё понятно изложил?

Парень кивнул головой в знак согласия.

– Хорошо. Тогда мы сейчас выйдем, покурим, и минут через тридцать вернёмся, а ты нам всё расскажешь! Идёт?

Вайс и Шелестов вышли.

– Время! Хуан! Надо уметь отвечать за свои поступки! Так поступают настоящие мужчины везде, и не только в Мексике! Мы готовы тебя выслушать и тебе сразу станет легче, поверь мне, я знаю! Давай начнем по порядку! Где вы взяли винтовку?

– Мать привезла из ФРГ.

– Когда?

– В ноябре прошлого года. Она поехала за очередной партией дорогой французской косметики и привезла эту винтовку.

– Она занимается продажей косметики?

– Да! Она потом ее раскидывает по модным комиссионкам в Москве и зарабатывает на этом почти триста процентов.

– Неплохо! А как же она это все провозит через таможню?

– У матери в Бонне живут друзья и они помогли ей в ее машине сделать тайник, очень хитро и профессионально устроенный, в одной частной автомастерской. Так она и винтовку с патронами провезла.

– Хорошо, Хуан! Теперь, давай с самого начала, расскажи мне, как так получилось, что надо было убивать отца?

– Примерно пол – года назад, здесь в Москве, отец познакомился с одной молодой актрисой и решил на ней жениться. Мы ничего с мамой не знали. Отец приехал вечером к нам домой, собрал нас всех и сказал, что они с мамой разводятся. Мать набросилась на него с кулаками, а он ударил ее несколько раз. Марио хотел заступиться, но отец ударил и его. Потом, он ушел.

– И за это вы его грохнули?

Хуан помялся немного, провел рукой по жестким волосам.

– Понимаете! Развод оставил бы мать без всего. Все, что у нас есть, все в Мексике.

– Хорошо, Хуан! Кто стрелял?

– Я!

Вайс и Шелестов переглянулись. Пришло время удивляться и им.

– Да, стрелял я! Днем, я позвонил отцу на работу и попросил его срочно переговорить со мной по важному для меня вопросу. Он разрешил мне приехать к нему на Ленинский проспект, но только после одиннадцати вечера. Мы с Марио приехали, и он позвонил в дверь. Я предварительно навернул глушитель на винтовку, дослал патрон, снял с предохранителя и спрятал ее за спиной. Марио встал у лифта. Отец открыл дверь, увидел меня, повернулся ко мне спиной и пошел по коридору. Я достал винтовку и выстрелил навскидку ему в голову, в затылок. Расстояние было не более трех-четырех метров. Отец упал, и мы ушли.

– Вы с Марио заходили в квартиру отца? Что-нибудь, взяли?

– Я не заходил, заходил только Марио. Он забрал из спальни у отца серебряную фамильную зажигалку, которую тот привез для своей актрисы, в качестве подарка. Марио просто помешан на этих зажигалках.

– И все?

– Все!

– Ясно! – Вайс встал и прошелся по узкой камере, заложив руки за спину.

– А как вы догадались проделать дыру в стальной сетке стены?

– Ааа, это! Да, все очень просто. Марио как-то заметил, что в самом углу стены, что вплотную примыкает к дому, снаружи, образовался огромный сугроб, где дети африканских дипломатов вырыли пещеру. Мы ночью приехали к дому, аккуратно кусачками проделали дыру и все снова засыпали снегом.

– А расстояние от угла дома до подъезда вы прошли открыто? Там же пост милиции напротив!

– Ну и что! Марио уговорил знакомую проститутку отвлечь милиционера. Пока она с ним разговаривала, Марио саперной лопаткой быстро разгрёб снег, я кусачками проделал дырку, мы быстро зашли в подъезд, поднялись к отцу, я выстрелил, Марио забрал зажигалку, мы вышли и снова ползком выбрались через дыру, и снова все засыпали снегом.

– И нигде никого по пути не встретили?

– Нет! Так ведь поздно уже было!

– А винтовку, прямо вот так, открыто несли?

Шелестов даже подскочил от удовольствия поделиться догадкой.

– А они ее в тубус положили, она как раз там помещается по размеру! – с улыбкой подсказал Антон.

– Точно! А вы откуда это знаете! – Хуан явно был озадачен.

– А готовились к убийству они дома, и винтовку смазывали оружейной смазкой, чтобы не подвела, тоже дома, так? – продолжал Шелестов.

Парень кивнул головой и почему-то посмотрел на свои дрожащие ладони. Вайс с интересом взглянул на Антона.

– Это невероятно, но они вощёную бумагу со следами смазки просто бросили в помойное ведро. А один маленький обрывок, видимо случайно, в ведро не попал, а залетел на пол шкафчика, в самый угол, я там его и нашёл. Запах оружейного масла я не спутаю ни с чем, большой опыт имею.

Хуан пожал плечами.

– И еще, Хуан! Кто из вас обработал коврик перечной смесью у двери, чтобы собака след не взяла? – продолжил он, не обращая внимания на вопрос.

– И это вы узнали! – искренне удивился Хуан. – А Марио гарантировал, что это средство через три часа улетучиться!

– Верно, говорил Марио! Но, есть одно обстоятельство! Он не знал, в какой пропорции эту смесь смешивать, поэтому собака просто пару раз фыркнула и взяла след. Ваша самопальная присыпка улетучилась, видимо, через час. К тому же, там столько народа топталось, что остатки этой смеси разнесли по всему дому.

– Вот так, все просто! – следователь остановился напротив Шелестова. – Хуан! – затем продолжил он, – Но ведь получается, что твоя мать заранее знала, что твой отец лишит ее имущества и денег при разводе! И винтовку она выбрала необычную, мелкокалиберную, то есть маленькую, и глушитель ей изготовили в ФРГ, и привезла она это все в Москву за три месяца до убийства! Значит, знала?

– Я думал над этим! – юноша сложил руки на груди крест – накрест и опустил голову. – И я понимаю, какой будет следующий вопрос! Кто организатор убийства? Верно? – Хуан медленно поднялся и подошел к Вайс. – Я! Это я предложил матери и Марио избавиться от отца, потому что последние несколько лет он вообще нами не занимался, избегал даже просто поговорить со мною, со всеми нами. Мама даже стала подыскивать себе работу.

Клофелинщицы.

В восемь часов утра, звонка Оксаны Антон никак не ждал.

– Привет, – легко сказала она.

Так легко, словно ничего не было. Ни встречи её с Анной в больничной палате, ни его полусознательного состояния после аварии, ни длинного шрама от вырванной кожи пулей, выпущенной преступниками. В общем, последняя встреча была, как говорится «не фонтан».

– Здорово, – ответил он нарочито грубо. Она не обратила внимания.

– Как поживаешь?

– Просто отлично.

– Я рада за тебя. Ты не хочешь встретиться?

– А, надо? Как Василий? – спросил он.

– Нормально, – ответила она. Слышно было очень хорошо. Как будто весь город замолчал, чтобы дать им поговорить.

– Давай встретимся, – вздохнул он; проклятый алкоголь мешал найти причину для отказа, путал мысли, тревожа их в уголках сознания.

– Завтра? – предложила она.

– Послезавтра, – решил он, зная, что синяки и царапины у него проходят быстро. – У меня не слишком товарный вид.

– А то я раньше не видела тебя таким!

– Ну, было, пару раз, давно.

– Что-то случилось?

– Нет, я сам «облажался»34. Бывает.