– Танюха!

– Ладно, ладно, уж и помечтать нельзя. Адрес запиши.

Она назвала дом и квартиру на улице Кравченко, где она сейчас жила, и повесила трубку.

Шелестов, едва успел положить трубку на аппарат, как он заверещал вновь.

– Да!

– Это «Спортсмен».

– Говори.

– Договорился. Продавец будет завтра на набережной в десять утра. Паша вернёт бабки через неделю. У него появилась большая халтура по реставрации, поэтому всё нормально.

– Хорошо! Встречаемся завтра в девять утра у Центральной стоматологической поликлиники ВМФ СССР, улица Крымский Вал, дом 4, у входа. Знаешь, где это?

– Конечно!

– Тогда, до завтра.

Шелестов полетел к Изверову как на крыльях. Вопреки ожиданиям, тот выслушал доклад об установленном сбытчике краденого не слишком внимательно и даже как-то равнодушно. В конце доклада, он кивнул и принялся подшивать бумажки в какое-то дело оперативной разработки.

– Его надо брать! – стал горячиться Антон.

– Зачем? – меланхолично отозвался зампорозыску. – Никуда он уже не денется, если твой человек его уже видел.

– Ну, как же… Задействовать «наружку»90, провести по связям, допросить, обыски… опять же…

– Эка, ты хватил! Да, кто тебе её даст? Одним бумаг надо исписать килограмма два!

Антон понимал, что осторожный зам не хочет принимать ответственных и быстрых решений по такому серьёзному делу, и сбавил напор, решив пойти на хитрость.

– А вдруг, мы на группу вышли? Кроме этих двух икон, вдруг у него ещё вещи с наших краж, а? Сколько мы сможем их поднять тогда по нашей земле, а может быть и всему району?

Сергей Сергеевич сердито засопел и бросил своё рукоделие.

– А вдруг, это другие доски? Может быть, что это просто спекулятивная сделка: один продаёт, другой покупает. Тогда нас не поймут!

– Но я ведь сравнил описание икон с оригиналом! Всё сходится…

– Да ладно… – возразил зам. Их во все времена тысячами штамповали. – Ясно, что может быть совпадение.

– Сергей Сергеевич! Это наша единственная зацепка.

– Ну, хорошо! А деньги, где взять? Ещё пять килограммов бумаг на одни рапорты исписать.

– А если я достану?

Изверов молчал.

– И все-таки, – продолжил Шелестов. – Продавца брать будем или как?

– Или как. Сначала надо собрать доказательства. А у нас пока, кроме мифического продавца – ничего.

– А если он продаст эти доски и скроется?

Но тут совещание было прервано. В кабинет постучал дежурный и извиняющимся тоном заметил:

– Сергей Сергеевич, тут вот заявительница пришла. Требует самого главного начальника. Вы примете?

– А ты то, что, сплавить ее не смог? – недовольно поинтересовался Изверов. – Ладно, иди, работай, потом решим! – сказал Шелестову, подводя черту под его докладом.

– Есть! Антон в сердцах стукнул кулаком по колену и вышел. Он превратился в изгоя, потому что скоро будет уволен. Изверов даже не спросил, почему Шелестов отказался без оружия выходить в группу, и ничего не сказал про сегодняшнее опоздание на работу. Следовательно, в списке оперов у зампорозыску, он уже не числится.

Но Шелестов был сыщик.

Следующий звонок был Меньшикову.

– Слушаю, Меньшиков.

– Здравия желаю, Вадим Владимирович.

– Привет, Антон! Чего хотел?

– Подъехать, переговорить надо по делу, да и вообще.

– Ладно! Через сколько будешь?

– Через полтора часа.

– Жду.

Забрав «Жигули», документы на неё и деньги у Татьяны, Шелестов приехал в Октябрьское РУВД.

– Привет! Заходи, присаживайся, рассказывай! – Меньшиков чуть привстал из-за стола, протягивая руку для рукопожатия.

Антон расстегнул куртку, но снимать её не стал и присел на стул рядом со столом своего начальника.

– Вадим Владимирович! Завтра в десять утра будут проданы две иконы с моей квартирной кражи. Мне нужна «наружка» и группа захвата. Я хочу провести продавца до места его проживания, или работы. Или, кому он передаст деньги, если его используют «в тёмную». И всех взять.

– Вот оно что! Уважаю, Антон. Сделаем, не вопрос. Где брать «под колпак» будешь?

– Пусть «бригадир» и группа захвата подъедут в девять утра к Центральной стоматологической поликлиники ВМФ СССР, улица Крымский Вал, дом 4, и встанут не далеко от входа.

– Понял, сообщу. А деньги? Где возьмёшь? «Кукла» не пойдёт, прокуратура может наехать и признать арест фигуранта не законным.

Шелестов встал и достал из кармана конверт с долларами.

– Вот, уже взял у друзей. И машину тоже дали. Ещё просьба есть!

– Давай!

– Гудков и Шишкин с рациями, пусть туда же подъедут.

– Хорошо, я Изверову скажу.

– Ну, всё тогда. После завершения этой операции, я подготовлю передачу всех дел и агентуры, кому скажите. Ну, всё, до свидания!

– До свидания, Антон.

Вернисаж на Крымской набережной.

Эта самоуправная картинная галерея под открытым небом протянулась вдоль Москвы-реки на добрых сто метров, со своими художниками, публикой, экзотикой и контрастами. Тут найдется любая живопись: от гениальной и сложной, до лубочной или простецкой. Любой стиль – от классики до самого крутого и продвинутого авангарда. Тут начинающие гении соседствуют с маститыми членами Союза художников. Тут галерейщики со всех концов страны, закупают работы, тут прогуливаются и приобретают картины послы и сотрудники иностранных компаний, депутаты и звезды эстрады, и кино, туристы, спортсмены, пенсионеры. Для кого-то эта выставка, перевидавшая людей всех уровней достатка и положения, становится ликбезом, первыми шагами в мир искусства, кто-то проводит для желающих искусствоведческие экскурсы. Многие просто приходят подышать этим воздухом, окунуться в иную атмосферу, отдохнуть душой. Другие приходят, чтобы оценить картину или продать знающему человеку.

Стенд Павла Белявского находился почти в центре Вернисажа. Большую часть его экспозиции занимали иконы. Большие, маленькие, с окладами и без, реставрированные и «новодел», и было понятно, почему продавец обратился именно к нему. После передачи ему денег, человек Антона быстро уехал, а машина с тремя операми стояла среди других машин, в двадцати метрах от художника. Группа захвата расположилась чуть дальше: почти новая бежевая «Нива» и чёрная «Волга». Получив от бригадира «позывной» и инструктаж, Шелестов с друзьями ждали продавца.

Ровно в десять утра, прямо напротив выставки Павла остановилось такси. Из задней двери выбрался парень, лет двадцати, блондин, одетый в длинное чёрное пальто и красное кашне, в руках которого была модная полиэтиленовая сумка с изображением красивой девушки. Захлопнув дверь, он огляделся по сторонам и подошёл к художнику.

Зашипела рация.

– «Коломна-4», приём, – поднёс ко рту Гудков.

– На связи «Коломна-4».

– Парень, высокий, светлые волосы, длинное чёрное пальто, красный шарф, принимайте.

– Принято! Объект «Красный».

Разговор между Белявским и парнем занял не более пяти минут. После переговоров, полиэтиленовая сумка перекочевала из рук парня в руки Павла, а пакет с деньгами скользнул во внутренний карман «Красного». Пожав друг другу руки, они расстались. Павел вернулся к своим иконам, а продавец быстро сел в поджидавшее его такси. Газанув, такси поехало вдоль «Вернисажа», в сторону Большого каменного моста. Сразу же за ними, устремилось не приметное светлое «Жигули», с заляпанными грязью номерами.

Торопиться было некуда, поэтому Шелестов, Гудков и Шишкин мягко двинулись следом.

Покружив по Центру, нужное такси устремилось в сторону проспекта Мира.

У Рижского вокзала такси сделало разворот к рынку, проскочив в самый конец, с трудом пристроилось на стоянке. Парень вышел из машины, оглянулся, прошёл ко входу на рынок, потом нагнулся, сделав вид, что отряхивает брючину, ещё раз внимательно осмотрелся. Выпрямился и пошел гулять по выставке – продаже под открытым мартовским небом, плодов индивидуальной трудовой деятельности советско – китайско – вьетнамского народов. Штаны и рубашки, леденцы и мороженое, наклейки и значки, зимние шапки, детское бельё, майки с надписями на иностранном языке, трусы, съедобная вата, бижутерия, игрушки, хрустящие трубочки с кремом… Огромный выбор. Продавцы – мужчины слегка выпив, задорно кричат, смеются, уговаривают друг друга. Забавно, весело, свободно. Никто не ругается и не жалуется на жизнь. Повсюду музыка. Хочешь – покупай товар, а хочешь – не покупай. Дело твоё.