– Вася! – Антон обратился к Гудкову! – Проследи за тем, чтобы пацан не сболтнул ничего лишнего, когда Жора позвонит. Если что, просто удави его по – тихому, и дело с концом. Пока!

В половина девятого утра, Шелестов вошёл в дежурку.

– Антон, опаздываешь! Зелинский весь извёлся! Давай к окошку, сдавай оружие! – дежурный зевнул. – И я сдать дежурство не могу без тебя!

– Ладно, как скажешь, – Шелестов зевнул в ответ. – Спать хочу.

– А где твоя кавалерия? – поинтересовался дежурный.

– Моя кавалерия пасётся на чужом лугу в славном городе Люберцы. А я буду ждать звонка у себя.

– Антон, я меняюсь, не забыл?

– Кто заступает?

– Сашка Воробьёв и Федорец.

– Тогда я пойду, прилягу пока, а ты передай Воробьёву, пусть разбудит, когда Гудков позвонит, хорошо?

– Передам, Антон, конечно!

– Тогда, бывай!

– Пока.

Антон, не спеша улёгся на свой диван, накрылся шинелью и, казалось, только закрыл глаза, как раздался стук в дверь, долгий и навязчивый. Антон проснулся и рывком сел на диване. Кулаками протерев глаза, зевнул, встал и открыл дверь.

– Привет, Антон! Гудков отзвонился и велел передать тебе, что встреча состоится сегодня. Время: 15.00. У метро «Пушкинская», дом семнадцать, в арке. Всё!

– Спасибо, Саша, это важная информация.

– Всегда! – хохотнул Воробьёв и пошёл к себе в дежурную часть.

Шелестов вернулся в кабинет, подошёл к своему столу и поднял трубку городского телефона. Набрал номер.

Оксана ответила сразу. В ее голосе не было сна.

– Чего не спишь? – спросил он, помолчав секунду.

– Антоша? – Она обрадовалась. – Я стирала. Ты придешь?

– Нет, сейчас не получается. У нас грабёж. Ты не волнуйся. Я приеду позже, часа в четыре, пол – пятого дня. Спи.

– Жаль, – расстроилась она. – Будь осторожен. Мы с Васечкой тебя ждём. Ладно, я тебя встречу у подъезда.

– Все пока, бегу. Целую… – Антон положил трубку и погасил свет.

Антон положил трубку на аппарат и посмотрел на часы.

– Ух, ты! Нормально я вздремнул. Уже час дня. Хорошо Марков сегодня выходной, а то не дали бы поспать. Ладно, надо не спеша выдвигаться и хорошенько осмотреть место до начала операции.

Шелестов зевнул, потянулся и начал одевать куртку. На улице было холодно.

Задержание «Кристины».

В магазине «Армения» было тепло и не очень много покупателей. Молодая, черноволосая продавщица щеголяла в национальном наряде, улыбаясь каждому покупателю коньяка, при этом обнажая ряды белоснежных зубов.

– Как у акулы! Прости меня Господи, – подумалось Шелестову, который не спеша прошёлся вдоль прилавка, уставленного настоящими армянскими коньяками всех сортов, названий и многолетней выдержки.

Пахло ванилью, шоколадом и какими-то пряностями не знакомыми Антону.

До встречи оставалось десять минут. Шелестов подошёл к огромной витрине магазина, с видом на Гоголевский бульвар.

Снаружи ощутимо буйствовал ветер. Снег почти перестал, и ветру приходилось поднимать его с земли, чтобы снова и снова посыпать им прохожих, которые брели словно вываленные в муке. Ломило затылок, словно в него вонзили острую иглу. Хотелось спать. С трудом отгоняя холодное безразличие по поводу предстоящих событий, он заставил себя подумать о том, что Кристина, окажется вовсе и не Кристиной, а Машей или Олей, или ещё кем-то. Девушка наверняка будет молодой и симпатичной, с красивой высокой грудью, что ему предстоит её задержать и доставить в отделение.

Без пяти минут три.

Антон вышел из магазина и медленно подошёл к выходу из метро «Пушкинская».

В арку дома номер семнадцать по улице Тверская, что напротив Елисеевского магазина, въехала машина Кучкина. И сразу из арки вышел Шишкин с небольшим букетом ярко – красных роз. Он осмотрелся, скользнул равнодушным взглядом по идущему, ему навстречу, Шелестову, и снова скрылся в арке дома.

Ровно три.

Из магазина «Продукты», расположенного сразу за аркой, вышли Боря Гудков и «Дед», которого руководство прислало как самого опытного опера. Они шли навстречу Антону, закрываясь воротниками курток от пронизывающего ветра.

Пять минут четвёртого.

Мимо Шелестова, подняв капюшон норкового свингера, быстро прошла светловолосая девушка лет двадцати, и торопливо зашагала по Тверской по направлению к арке. Антон не видел, как она вышла из метро, но что-то подсказывало ему призывно махнуть рукой за её спиной, чтобы её увидели Гудков и «Дед», и поспешили в арку. На ней были высокие зимние сапоги, и острые каблуки с хрустом вонзались в утрамбованный снег. Зайдя в арку, она сразу подошла к «Жигулям» Кучкина, и открыла правую заднюю дверь, чтобы сесть в машину. Шишкин с букетом в руке, тут же помог ей забраться внутрь, а, подбежавший Гудков тут же удобно устроился на заднем сиденье слева. Впереди, рядом с водителем, не спеша устроился «Дед». Машина тут же, сдав чуть назад, развернулась и помчалась вниз по Тверской улице.

– Молодцы! – помахал им вслед Антон и пошёл в метро. Скорее к Оксане, скорее спать.

Оксана.

Оксана встретила Антона у подъезда её дома.

– Здравствуй, красавица! – он обнял её, и поцеловал в висок.

– Здравствуй, Антоша.

Обнявшись, они вошли в подъезд и поднялись на лифте до квартиры Оксаны.

Порывшись в сумке, девушка достала ключи и открыла дверь.

– Антоша, как я устала тебя ждать! Ноги просто отваливаются! – Оксана устало опустилась на небольшой диванчик, стоящий в прихожей, и с огромный облегчением сняла сапоги.

– Конечно, на таких-то каблуках, – Шелестов повесил куртку на вешалку и убрал в стенной шкаф.

– Я же должна выглядеть супер!

– Ты так и выглядишь сногсшибательно, дорогая! – Антон снял ботинки и прошёл в комнату.

– Приятно слышать.

– А что мне за это будет? – он подал голос из большой комнаты, при этом с удовольствием отметил ее игривое настроение.

– А что хочет мой господин?

– Господин хочет в ванную, помыться – побриться, потом теплую постель, стакан виски и Оксану! – Шелестов вышел из комнаты в одних плавках.

– И Оксану?

– И Оксану! Ну, можно ещё пару бутербродов, до кучи и если не сложно, – Антон зажёг свет в ванной, и пустил воду, струя которой, шипя и булькая, стала наполнять ванну.

– Тогда поторопись с помывкой и не заплывай далеко! – хихикнув по – детски, она встала и, сняв верхнюю одежду, прошла на кухню. – Бутерброды с чем будешь?

– Всё равно! – Шелестов прикрыл дверь, но Оксана подкралась и приоткрыла дверь снова, просунув растрепанную голову в проём, промурлыкала:

– Я могу потереть господину спинку! Если он пожелает…

Ему пришлось встать и открыть форточку. В комнате было жарко, топили будь здоров. Оксана ничком лежала поверх одеяла, раскинув руки. Она только порывисто вдохнула, когда холодный ноябрьский воздух коснулся ее тела.

– Сколько времени? – прошептала она, не открывая глаз.

– Уже десять вечера. – ответил Антон сквозь полудрёму.

– Будем спать или…?.

– Не знаю, – повернувшись к ней, поцеловал ее в шею.

– Мурррррр! – ответила девушка. – Выпить хочешь? Я на кухню.

– Сок есть?

– Только томатный.

– Класс! Тащи.

Зашуршало отброшенное одеяло, и послышались лёгкие шаги Оксаны.

Девушка вернулась в халате и с двумя стаканами сока в руках.

– Держи! Я добавила соли и немного чёрного перца.

– Умница! Я обожаю такую смесь! – он сел на кровати по – турецки, подобрав под себя ноги.

Она тоже присела на край кровати и отпила глоточек.

– Очень устал за прошедшую неделю?

– Есть немного.

Она тихо встала и подошла к окну, отдернув штору, заглянула в окно, во влажную ноябрьскую темноту.

– Антон, я знаю, вы мужики, не любите таких душещипательных разговоров. Извини меня, но я устала ждать тебя по вечерам, и ночам. Давай, ты уже определись со мною. Я хочу за за тебя, тогда эти, мои ночные бдения будут иметь хоть какой-то смысл.