Дождь, как и днём, продолжал уныло моросить по вечерним улицам, домам и прохожим, прячущимся под зонтиками. В доме, напротив, на балконе, стоял пожилой мужчина, опершись руками о его край. Чуть полноватая, седая женщина в цветастом халате, вдруг вышла из глубины комнаты и прильнула к его плечу. Он обнял её. Они так и стояли, обнявшись и смотря на Антона. Шелестов вздохнул. Его охватила усталость. Появилось желание всё бросить и поехать домой, остро хотелось мягкого кресла, телевизора, запаха волос Оксаны и Васькиной болтовни.

Антон тронул по очереди за плечи девушек.

– Красавицы, подъём! – крикнул он громко, потом повернулся к Булкину:

– Серёга, не стой, как памятник, сходи за понятыми. Только, ради Бога, не торопись. Подбери вменяемых.

Булкин исчез.

Девушки зашевелились.

– Девчонки, одевайтесь, у нас с вами много срочных дел.

Шелестов вышел в коридор и прикрыл дверь.

Гудков подтолкнул лежащего парня ногой:

– Вставай, хорош прикидываться!

Парень зашевелился, а Борис помог ему подняться и сесть в кресло рядом с первым. Антон пододвинул стул и тоже сел напротив него.

– Милиция. Я – Шелестов Антон Генрихович, опер 96 отделения. Документы твои, где?

– Где надо! – парень явно был в ступоре. Смотрел дерзко, и держался зло.

– Ладно, поедешь с нами.

Шелестов повернулся к первому молодому человеку, в красных плавках.

– Документы?

В коридоре, на вешалке, в кожаной куртке, во внутреннем кармане, паспорт.

– Имя?

– Юра. Юра Карпов.

– Что ты здесь делаешь, Юра?

– С девушкой приехал в гости к Татьяне.

Вернулся Сергей Булкин с тремя понятыми. На этот раз он обернулся довольно быстро.

И тут же в комнату вошла высокая черноволосая девушка, щурясь от света яркой люстры и кутаясь в халат, слегка покачиваясь.

– Что здесь происходит, чёрт возьми? – она была в стадии сильного алкогольного опьянения.

Антон подошёл к ней, достал удостоверение, представился, и попросил показать паспорт.

Девушка пожала плечами, подошла к дивану, и достала паспорт из кармана женской кожаной куртки.

– Так! Литвинова Татьяна Кирилловна! Так – с, прописка, ясно! Вы нам как раз и нужны. Татьяна Кирилловна! Прошу понять меня правильно, мы должны провести у вас обыск, извините, служба! Это, к сожалению, необходимые следственные действия, в рамках возбуждённого уголовного дела, – продолжал Шелестов. – Можете позвонить кому-нибудь из ваших подруг, они могут приехать и побыть с вами.

Её лицо недовольно искривилось. Она со злобой сказала, глядя в глаза Антону:

– Что хотите найти? А? У меня ничего нет! – она повернулась, и пошла в большую комнату, к подруге, так и не проснувшейся.

– Вот так всё и бывает, Татьяна Кирилловна! – сам себе прошептал Шелестов. – Жизнь такая несправедливая!

– Во, а это чья курточка на диване? Понятые, прошу подойти! Что тут у нас? – заинтересованно начал вытаскивать всё из карманов Шишкин, – Ба, да это же целая упаковка клофелина!

В результате почти часового обыска было изъято несколько упаковок клофелина и азалептина, около пятидесяти ампул с морфием и около килограмма героина, тщательно упакованного в целлофановый пакет. Особо тщательно сыщики составили акт изъятия этих наркотических средств. Когда официальные процедуры закончились, четверых задержанных распределили по машинам, и группа выехала в отделение. Предварительно Шелестов позвонил в ОУР Вадиму Меньшикову, и в отделение направилась группа районных оперов.

Приехав в своё отделение, и рассовав задержанных по камерам, Антон отправился в ленинскую комнату. За столом сидел следователь из следственного отдела РУВД Герман Кулаченков.

– Здорово, Герман! Я тебе дело раскрыл.

– Раскрыл! Раскрыл! Вам, операм, лишь бы «палку» срубить! – он вальяжно откинулся на стуле. – Показывай, что ты там нарыл.

Шелестов бросил ему на стол пачку материалов и уселся на стуле, напротив следователя.

Герман читал медленно, и с удовольствием. Наконец, отложив объяснение Савельевой, он уставился на Антона и спросил:

– Она на очную ставку пойдет? Они же подруги.

– Куда же она денется.

– А сожитель ее? Этот, как его…

– Фёдор? Думаю, что однозначно. Ему-то что?

Кулаченков задумчиво посмотрел в окошко. За окном было темно. Пауза тянулась бесконечно.

– Сутенёров задержали? – наконец спросил он.

– Скоро возьмём. – Антон осторожничал, не распространяясь, что Михаила Кавалерова и Заура Мансурова Татьяна уже сдала.

– Ну, что! Будем задерживать! – решился, наконец Герман с видом инквизитора. Девчонку эту, с парнем, как его, – он достал объяснение, Карпов Юрий Валентинович, давай отпускай, если нет ничего за ними. Пробили по учётам?

– Сразу, как доставили в отделение.

– Хорошо! Литвинову я арестовываю, Елохова Павла Николаевича, находящегося во всесоюзном розыске, – Кулаченков посмотрел на ориентировку, – инициатор – УВД Омской области, содержать в камере. Свяжись с инициатором задержания, пусть высылают конвой.

– Сделаем!

– Далее, Настя Молодцова, возьму подписку о невыезде. Савельеву – завтра с утра ко мне на допрос. О несанкционированном обыске я позабочусь. Завтра жду сутенёров! Доволен? – с усмешкой спросил следователь.

– Вполне.

– Хорошо! Тогда Литвинову сейчас на допрос!

– Сделаем!

Шелестов вышел из ленинской комнаты и пошёл к себе.

Сев за стол, поднял трубку телефона внутренней связи:

– Дежурный 96 отделения милиции…

– Саша, Литвинову к следователю.

– Ясно, сейчас доставим.

Потом набрал номер семьи Жировых, по городскому телефону.

– Валерий Павлович, здравствуйте! Это Шелестов из 96 отделения. Я не поздно?

– Нормально, время детское ещё. Слушаю, Антон Генрихович.

– Мы всех злодеев и злодеек нашли, и часы ваши тоже. Денег, вашей одежды и портмоне нет. Жду вас завтра в девять утра.

– Буду.

– Договорились.

Положив трубку на телефон, и не убирая руки с телефона, Антон задумался о том, как уговорить Жирова, написать заявление на кражу его личных вещей.

Телефон зазвонил как сумасшедший. Шелестов поднял трубку.

– Антон Генрихович! Здравствуйте. Это Настя Молодцова. Я хочу завтра прийти к вам. Я хочу рассказать всё по поводу того мужчины, что был с нами в ту ночь.

– Ладно! Приходи, но сначала дома всё напиши, договорились?

– Да, я напишу.

– Хорошо, я жду завтра утром.

На следующий день группа задержания выехала по месту предполагаемой встречи Михаила и Заура.

Кавалерова Антон сразу заметил у входной двери пивбара «Лабиринт», что на улице 26-ти Бакинских Комиссаров. Пивняк открывался через десять минут. Рослый и русый Михаил выделялся из толпы жаждущих c утра опохмелиться, густой и кудрявой шевелюрой, и очень приличной по местным меркам болоньевой модной курткой. Рядом стоял крепкий чернявый парень, коротко стриженый, со сломанным носом и приплюснутыми ушами, верный признак борца. На нём была чёрная куртка на молниях. Пахло прокисшим пивом, табаком, рыбой и зловонным амбре, выдыхаемым двумя десятками не опохмелившихся граждан, приходивших в себя, как говорится «после вчерашнего». Хлюпанье грязной воды под ногами, кашель простуженных лёгких, тихие разговоры, подкрепляемые лёгким матерком, создавали у входа гул, подобный растревоженному осиному гнезду.

Пивбар «Лабиринт» представлял из себя одноэтажное архитектурное сооружение в виде спирали, грязновато-белого цвета, ещё в обиходе сие заведение называли «Улиткой». В определённом смысле этого слова сходство было, но только внешнее. Вход располагался внизу, поэтому надо было по спирали, спуститься вниз, пройдя двадцать ступенек. Деваться сутенерам было некуда, и Антон, Гудков, Шишкин и Марков, просто подошли к этим парням.

Антон сначала подумал, что брать их до задержания Татьяны Литвиновой рановато, но сразу живо представил, как будет искать этих отечественных мафиози по всей Москве, то враз передумал.