Окончательное. Развод. И точка.

Через полчаса сижу на кухне у Кати. Она суетится, накрывает на стол.

– Катюш, не надо. Ничего не хочу, – категорично произношу я.

– Давай, хоть чаю попьём. Успокоишься. Расскажешь, что произошло.

Тяжело вздыхаю, не знаю с чего начать.

– А что тут рассказывать! Сегодня узнала, что, стану мамой…

– Ой! Радость -то какая!

Катя меня обнимает. А я сижу как каменная.

– Ты чего не рада? – недоуменно отстраняется подруга.

– Конечно, рада. Только радость моя омрачена.

– Что-то не так с беременностью? – встревоженно спрашивает.

– Всё так. Меня даже сегодня подташнивает целый день. Ничего в рот взять не могу.

– Значит, ты голодная. Это непорядок. Сейчас тебя накормлю.

– Кать, сядь, наконец! Послушай. Не до еды мне сейчас! – с досадой говорю я.

Подруга качает головой, но послушно присаживается на край стула, готовая подскочить при первой возможности. Будто сейчас среди ночи еда – это то, что прямо необходимо. Похоже, Катюшу взволновало мое сообщение по телефону, что от мужа ухожу.

– Я домой поехала, хотела разделить эту радость с мужем. А на дороге в мою машину въехала девушка на красном Феррари. Я хотела её отчитать, что так не ездят…

Я умолкла, не думала, что будет так тяжело рассказывать то, что произошло сегодня. Что разорвало мою жизнь надвое.

– Что с благоверным? Я не поняла, – Катя заглядывает в глаза.

А я утрачиваю дар речи, потому что не могу подобрать слова. Как объяснить ей, что меня предали, растоптали. Неприятно осознавать, что меня отодвинули, и предпочли другую. Автоматически данный факт ставит на мне крест.

Есть кто-то, кто лучше, красивее, мудрее. А я так… и всё, что было сказано о любви – пшик.

Постепенно внутренняя дрожь слабеет, и я беру себя в руки. Насколько это возможно.

– У моего мужа есть другая женщина. Ее зовут Аврора. Сейчас она рожает Дёме дочку.

Вспоминаю яркую улыбку супруга. Наверное, у его малышки будет такая же. И он будет любить ее до беспамятства.

А я не успела родить.

Мы с малышом опоздали. Теперь нас никто не будет ни любить, ни холить, ни лелеять.

Вспоминаю, что муж фактически прогнал меня, чтобы остаться со своей возлюбленной.

Нервно сглатываю.

Слезы душат, но я борюсь, насколько это возможно в моей ситуации.

– Прекрати! – рявкает Катя. – Ты у нас умница и красавица! Никакая молодуха тебя не обойдет. Готовишь как богиня. Красива. Стройна. Твоему характеру и уживчивости даже я завидую. Будем бороться!..

Меня будто огнем опаляет. О какой борьбе она сейчас говорит.

По телу проносится озноб. Обнимаю себя руками, чтобы согреться.

Подожди, плед принесу!

– Катенька, чтобы я делала без тебя, – шепчу, клацая зубами, когда она заворачивает меня заботливо, как ребенка, в синий плед с длинным ворсом.

– Я не поняла. Краля в тебя въехала, ты вышла из машины. Увидела, что она беременна. И?..

– Не понимаешь? Ей стало плохо за рулем. Отошли воды, она молодая, глупая. Испугалась. Нажала на тормоза автоматически. Чтобы воды остановить. В результате влетела в меня.

– Глупость какая! – подруга ни капли не сочувствует незнакомке. Даже женская солидарность не срабатывает, потому что между Авророй и Катей стою я. И я по значимости намного важнее, чем та, другая женщина в беде.

Невольно оцениваю ее суждение.

Да, жестко.

– Я решила ей помочь, а тут звонок. Она говорит «муж звонит»… – мой голос дрожит и я срываюсь в плач.

– Тише-тише. Родная, – Катя обнимает за плечи и начинает укачивать как малышку.

Как малышку… у Демьяна родится сегодня малышка. Вспоминаю его счастливый, и в тоже время озабоченный голос.

– Я беру трубку, а там голос моего мужа, – выговариваю сквозь слезы. – Моего!

Лицо подруги становится жестким и неприступным. Катя о чем-то долго думает, а потом выдыхает:

– У него две семьи? Так думаешь?

– А как?

– Но вы же официально женаты!

– В наше время это неважно. Есть ли штамп в паспорте. Особенно, когда ты молода и любимый всегда рядом.

– Козёл!

– Я не могла поступить иначе с ребенком Демьяна и его мамой. Доставила их в больницу…

– Сама? Своими руками?!

– Ну не убить же я их должна была? – впадаю в настоящую истерику. Слезы льются бурным потоком, и я захлебываюсь в них. В горле булькает от соленой воды, не могу выговорить ни слова.

– Евонька! О ребенке подумай! Не Дай Бог из-за этих гадов, своего потерять, – Катя ведет меня к мойке. Моет мне лицо. А я стою и послушно жду, пока процедура закончится, и жгучие слезы перестанут выедать мне кожу под глазами.

– У них малышка сегодня родится…

– Шут с ними. Ну довезла ты её до больницы. Чего по моему мнению не должна была делать?

– Как?.. Бросить беременную. Роженицу на дороге… Одну. Я бы до конца жизни себе не простила, если бы с ними случилось несчастье.

– Ну не бросить. Не рисуй из меня монстра. Надо было подсуетиться, передать ее кому-нибудь из рук в руки.

Я перестаю плакать и не моргая гляжу на подругу. Она мне как сестра, я всегда ей доверяла. Но сегодня мне не нравится то, что она говорит. Впервые вижу, какие мы разные.

– Что делать?..

– Ничего. Сейчас вызовем такси и отвезем тебя домой. К мужу. Он придет, а ты сделаешь вид, что ничего не случилось. Он твой муж! Твой! Отец будущего ребенка, которого ты носишь!

– Я… я не смогу, – делаю шаг назад. Но грозная фигура Кати надвигается на меня.

В следующее мгновение мой локоть попадает в крепкий захват и меня тащат силой на выход.

– Я не смогу. Оставь меня, – умоляю. Но Катя меня не слышит.

– Ты слишком многое прошла, чтобы сейчас сдаться! Будем бороться за твоего мужа!

Ева

Подруга отвозит меня домой к предателю. И я подчиняюсь ей, потому что сил сопротивляться совсем нет.

Дома так тихо, будто кто-то невидимый поставил жизнь на беззвучный режим. На паузу. И забыл включить обратно. Обычно, когда супруг дома, здесь все оживает. Музыка, шорохи, повсюду включен свет, как в новогоднюю ночь светло. Атмосферно.

Чувствую себя разбитой, использованной, задавленной. Понимаю, надо принять душ, тогда станет легче. Но не могу заставить себя жить.

Нет сил сопротивляться происходящему.

Поднимаюсь в нашу с Дёмой спальню, сбрасываю одежду.

Очень хочется содрать и кожу, испачканную предательством и ложью. Вынуть душу и выстирать как следует. Впервые сожалею, что нет у людей такой функции – пришел домой, снял кожу, выстирал, высушил. Душу вынул, отремонтировал. А утром всё водрузил на место, надел как новенькую одежду, и уже готов к новому дню. В котором тебя ждут очередные жестокие испытания.

До утра сижу на кровати.

На мне фланелевая пижама, моя любимая в зимний период времени.

Сейчас лето, но я в ней. Потому что прошедшая ночь была самой сложной и холодной.

Было холодно и мерзко.

Слышу, как ключ делает два оборота в замочной скважине. Вскидываюсь, смотрю на часы. Восемь утра.

Ни стыда, ни совести! Дем провел в больнице с рожающей любовницей всю ночь. Беспредел. Он совсем не считается со мной.

Как так случилось, главное, когда? Почему супруг решил, что позволительно меня так унижать?

Жестоко. Бесчеловечно.

– У тебя родилась малышка? Как назвал? – спрашиваю глухо.

– Не у меня малышка… – отвечает глухо. – Это не моя дочь.

– Вот как… Так сильно любишь, что удочеряешь? Берешь женщину с чужим ребенком. Для эгоиста как ты, это благородный поступок.

– Ева, не понимаешь, что говоришь, – Демьян приближается ко мне. – Это действительно не моя дочь и не моя жена!

– Вот как? – истерично смеюсь. – Аврора считает по-другому. Называет тебя любимым мужем. Ты бы ее предупредил, чтобы ваши показания сходились.

– Это ребенок моего брата… – глухо произносит Демьян.

Вздрагиваю от его наглости. Какого брата? Нет у него никакого брата! У мужа вообще никакой родни. За пять лет брака он ни с кем меня не знакомил. Никого не приглашали из родных в гости за это время. Друзья, да. Но родных не было никогда.