Как-то раз я столкнулся со своей бывшей невестой в ночном клубе. Она была одна, я – тоже. Мы сели за столик, выпили по коктейлю, поболтали о пустяках, как старые знакомые. Было неплохо… но не так, как раньше. Когда я собрался уходить, она посмотрела на меня томным взглядом и предложила попробовать начать все сначала. Я чуть было не поддался искушению – все-таки это была женщина, которую я когда-то любил, – но вовремя вспомнил уроки истории: перебежчиков казнят, потому что тот, кто предал однажды, непременно предаст снова. Когда перестаешь верить человеку, жить с ним становится невыносимо. Я больше не представлял себе нас вместе – и не хотел, чтобы из меня делали дурака. К тому же, за эти шесть лет у меня была куча случайных девчонок, и я как-то даже привык, что они меняются быстрее, чем успевают надоесть. Короче, я сказал «Нет» – у меня новая жизнь, и в ней нет места для старых ошибок. И мы разошлись навсегда…

Мой офис теперь находится на Набережном бульваре (это престижный район), и на телефонные звонки, пока я изнашиваю ботинки, с недавних пор отвечает не автоответчик, а секретарша – двадцатидвухлетнее создание с оливковой кожей, бархатными глазами и дьявольски сексуальным голосом. Зовут этого ангела Леночкой, она работоспособна и аккуратна, а еще – носит сногсшибательные юбки-карандаши, приталенные блузки и тонкие каблуки.

Мы работаем вместе уже второй год, и мне кажется (нет, я уверен), она в меня – по уши.

Но я не распускаю руки. Потому что Леночка – совершенный ребенок…

В этот четверг, когда я вернулся с обеда, Леночка одарила меня лучезарной улыбкой – одной из тех, что приберегала специально для таких вот моментов.

– Через десять минут у вас встреча с клиентом, шеф.

Я остановился около ее стола и сделал заинтересованное лицо.

– Неужели?

– Пока вас не было, звонил какой-то мужчина и сказал, что хотел бы обсудить с вами одно дело.

– Ты сказала ему, что у меня сиеста?

– Нет.

– Почему?

– Потому что никакой сиесты у вас нет. Мы не на Средиземноморье.

– В самом деле?

– Да.

– Черт, жаль.

– Да, жаль. Но если хотите, я, чтобы не мешать вам предаваться послеполуденному отдыху, могу впредь говорить клиентам, что на голодный желудок вы думать не хотите, а на сытый не можете. Так что лучше им обратиться в какое-нибудь другое агентство.

– Мне кажется, я слышу сарказм в твоем голосе.

– Боже упаси, шеф! Я даже не знаю, что такое сарказм.

Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Что там у этого типа?

– Он ничего не объяснил. Сказал: конфиденциальное дело.

– Какое-какое?

– Кон-фи-ден-ци-аль-но-е.

– Как тебе удалось запомнить такое трудное слово?

– Я записала по буквам.

– Надеюсь, без ошибок?

– Проверю по словарю, как только выдастся свободная минутка.

– Он представился?

– Нет.

– Хоть что-то ты о нем можешь сказать?

– Голос у него тихий, вежливый, но, судя по тому, как велся разговор, этот человек не привык, чтобы ему отказывали. Тон у него начальственный. Возможно, это какая-то шишка. Я бы сказала, что он уже в возрасте, но могу и ошибаться. – Леночка на секунду задумалась. – Вот, пожалуй, и все.

– Молодец, – похвалил я. – Если будешь продолжать в том же духе, из тебя может выйти что-нибудь стоящее.

– Я счастлива, что вы верите в мое будущее, шеф.

– Мне опять слышится в твоем тоне сарказм, малютка.

– Никакая я вам не «малютка». Мне, между прочим, уже двадцать два года.

– Ты – одна из немногих знакомых мне женщин, которые не скрывают своего возраста.

– Это пройдет, как только мне стукнет тридцать.

– По-твоему, тридцать – это уже тот возраст, который нужно скрывать?

– А вы как считаете?

– Ненавижу, когда ты отвечаешь вопросом на вопрос.

– Попробуйте задавать поменьше вопросов.

– Вопросы – это моя работа, малыш.

Она сверкнула глазами, изображая ярость.

– Наверное, мне стоит сказать моему жениху, чтобы он провел с вами профилактическую беседу: вы слишком фамильярно себя ведете.

– У тебя нет жениха, – усмехнулся я. – Уж меня-то не проведешь.

– Есть, – возразила она. – И между прочим, просто, чтобы вы знали: он чемпион города по контактному боксу.

– Никогда не слышал о таком виде спорта, как контактный бокс.

– Вы вообще не блещете эрудицией, шеф.

– Осторожнее на поворотах, маленькая моя. За нелояльное отношение к руководству нашей небольшой, но процветающей компании я могу выставить тебя за дверь.

– И кто тогда будет отвечать на звонки? Кто будет готовить вам кофе? Кто будет договариваться о встречах и вести документацию?

– В этом городе полным-полно девушек, мечтающих оказаться на твоем месте. Некоторые из них очень даже ничего…

– Что-то я не видела, чтобы безработные красавицы обивали ваш порог.

– Сообщаю последние новости: стоит мне свистнуть, и претендентки выстроятся в очередь, которая растянется на три квартала. Длинноногие одалиски в откровенных нарядах будут протягивать вверх свои бледные руки, экстатически выкрикивать мое имя и слезно умолять о том, чтобы я взял их в секретарши. Или даже в наложницы. Их прекрасные глаза будут полны слез, а на лицах будет написано обожание.

– Какая бурная у вас фантазия! Вам бы писать сценарии для Голливуда!

– Возможно, я займусь этим на пенсии.

Леночка бросила быстрый взгляд на часы.

– До пенсии вам еще далеко, а вот до прихода клиента осталось всего пять минут.

– Как раз успею выкурить сигаретку, – кивнул я. – А ты пока подумай над моими словами. Не стоит относиться к ним легкомысленно.

– Шеф, пора бы запомнить: ваши слова для меня – истина в последней инстанции, – заверила меня Леночка, хлопая ресницами. – Я отношусь к ним серьезнее, чем верующий к словам пастыря. Серьезнее, чем первоклассник к тому, что говорит учительница. Даже серьезнее, чем администрация Джорджа Буша к заявлениям Усамы Бен Ладена.

– Значит, беспокоиться не о чем: из тебя непременно получится хороший человек. Пусть и не сразу.

Она вздохнула.

– Я все-таки поговорю о вас со своим женихом.

– Конечно, поговори, – разрешил я, направляясь в свой кабинет. – Расскажи ему о том, как должен вести себя настоящий мужчина.

Прежде чем она успела ответить, я оказался у себя и прикрыл дверь.

Мой кабинет представляет собой квадратную – пять на пять метров – комнату с двумя окнами в дальнем конце. Там стоит мой стол с вращающимся кожаным креслом и два кресла попроще для посетителей. На столе – телефон, подставка для ручек и маленький глобус. В одном углу кабинета помещается небольшой сейф, в другом – миниатюрный бар. Такой вот минимализм. В простенке между окнами, то есть прямо у меня за спиной, когда я сижу на своем месте, висит календарь с Моникой Беллуччи, которую я считаю самой сексуальной женщиной планеты. Да простят мне Анжелина Джоли и Шарлиз Терон.

Я кивнул Монике в знак приветствия, снял пиджак и повесил его на спинку кресла. Потом открыл оба окна и впустил в кабинет свежий воздух, крики чаек и гудки прогулочных катеров – окна офиса выходят к реке, и вид из них открывается просто фантастический. Подозреваю, что как раз за этот вид арендаторы и дерут с меня такие бабки. Это так, к слову. Я, вообще, не в претензии: картинка того стоит. Без дураков.

Усевшись на подоконник, я закурил. Но не успел сделать и трех затяжек, как увидел подкативший к моему подъезду серебристый «Cadillac STS». По-настоящему крутую тачку – такую, как, например, эта – увидишь нечасто. Даже в нашем избалованном деньгами городе. Я невольно залюбовался: люблю большие американские машины. А это, бесспорно, была большая американская машина. Очень большая. Просто огромная. Это, черт возьми, был линкор на колесах.

«Cadillac» припарковался у бровки, и из него вышел среднего роста, крепкий на вид мужчина лет пятидесяти в дорогом костюме. Он остановился на тротуаре, посмотрел сначала в одну сторону улицы, потом – в другую, поставил свою красавицу на сигнализацию и вошел в мой подъезд.