В этом послании для меня интересно то, что человек прилёг возле ручья, название которого совпадает с моей фамилией: Ланин – левый приток реки Потудань. протекает в Репьёвском районе Воронежской области. Таким не совсем обыденным манером я впадаю в рассказ Платонова.

Дальше – больше. «Насекомые летали над ним, плыла паутина…» – в рассказ впадает стихотворение Власенко «Паук». Вот оно:

В пространстве плавает паук,

Держа лучи во рту.

В локтях согнул он восемь рук

И обнял пустоту.

Сверяя с нею свой чертёж,

Он точностью томим.

Но вместе с истиною ложь

Всегда стоит над ним.

Что – пустота? Что суть её?

Но мыслить обречён,

Пронзив лучами бытиё,

Плывёт в пространстве он.

«Мыслить обречён» – ключевая фраза в этом стихотворении. Мыслящему не дано понять суть небытия, пустоты…

Дорогой мой Валера!

Последнее время я получаю от тебя по несколько писем в день и, что приятно, уже с готовым конвертом для моего немедленного ответа. Разумеется, конверты эти следует потратить и как можно скорее. Как ты, м.б. (может быть; учитывая твою нелюбовь к сокращениям), уже обратил внимание, я к этому приступаю. Надеюсь отправить сегодня не менее 2х (двух) писем.

После некоторого анализа я обнаружил, что количество текста, обращённого непосредственно ко мне, прогрессивно падает и в последнем письме упало до нуля, к которому так последовательно стремилось. Правда, в этом (последнем) письме, кроме Текстов, я обнаружил что-то вроде бумажки из-под конфеты (её части, – бумажки, а не конфеты) и долго её исследовал: смотрел на свет, смачивал водой (ничего другого под рукой, увы, не было), но – безрезультатно. Возможно, я в чём-то не прав.

Теперь о журнале. Предприятие это, хотя и колеблется в разные стороны, но окончательно упорно не умирает. Абашев – друг Кальпиди, участник его издательской деятельности, зав. каф. рус. лит. ПГУ и автор статьи в «Знамени» – я у него недавно был – организовал недавно некий фонд, кажется, им. доктора Живаго, и хотя те деньги, которые он под этот фонд достал, он собирается тратить «согласно приоритетам», в каком-то месте списка этих приоритетов находится как бы и журнал. Он же (т.е. Абашев сказал мне, что числа 20-го мая приезжает, возможно, и сам Кальпиди, который в письме к нему (Абашеву) пишет о журнале «приблизительно в том же духе, что и ты» (т. е. – я; – это цитата). Похоже, что это я Кальпиди и достал. Когда я говорил ему о журнале в первый раз, он просто меня послал, во второй – уже не очень просто и даже что-то прикидывал, рубрики сочинял etc, но тоже, в конце концов, отстроился… Ещё был, кажется, какой-то задумчивый разговор. А теперь вот сам о журнале пишет.

Ещё у меня в запасе зам. директора банка «Заря», который оказался другом детства моего друга детства; банк этот, кстати, всё время даёт всем деньги (в основном театрам – кукольному, ТЮЗу, Механошину). До этого зам. директора я ещё не добрался, поскольку мне посоветовали собрать сначала подписи культурной прослойки под обращением к ним (и вообще к Имущим). Обращение это написано под меня (что-то я, вроде уже писал тебе об этом, но ничего не делал), а под ним, соответственно, подписи проректоров, зав. кафедрами, доцентов-профессоров, писателей-поэтов-художников (тех, естественно, у которых есть какой-никакой, т.е. какой-то, статус), кого-то из оперного, из Галереи etc. У меня тут теперь есть мальчик, который сам появился и вызвался, и сейчас всё это подписывает и почти что уже подписал.

Да! Вспомнил тут по ходу: Бор.Бор-ич (Борис Борисыч) стал вдруг писать массу фантастических произведений, одно из них, кстати, про меня. Думаю вот, куда бы их прислонить. А Татьяна Геркуз (которая Кузьмина) написала на меня штук шесть (семь, восемь?) пародий, одна из которых, вместе с пародией на Дрожащих и беспримерным стихотворением «Как хочется!» – напечатана в газете «Зеркало» (самая, кажись, неприличная пародия). Ейные произведения я и присовокупляю (как прекрасно звучит это слово рядом с её стихами!) – ЮВ, 20/V-94 – Продолжение следует.

Исповедь.

О, Господи, да много ль мы хотим,

Годами покарябанные бабы?

Ну, взгляда непристойного хотя бы

С намёком на когда-нибудь! интим.

Хотя «когда» конечно не случится,

Угрюмый Ангел отпугнёт гостей,

И баба. как голодная волчица,

Жрёт поедом заплаканных детей.

Когда же надоест ей жор садистки,

Всплывёт Сатурн, её полночный страж,

Она привычным жестом онанистки

Берёт здоровый, толстый карандаш.

И занятая этим злобным актом,

Она шипит и пенится в строке,

Потом стихает и храпит как трактор

С малиновым оргазмом на щеке…

Источится ли грифель – обкусать!

Как хочется!! Как хочется писать!!!

{Т. Геркуз. 08.93}

«Maxinа» в целом одобряю, тем более, что местами он сильно смахивает на пародию в связи с моими философическими измышлениями (что-то все скопом и сразу стали меня пародировать. Впрочем, м.б., я и не прав, и у меня элементарная мания величия).

Мне тут и рисуют, кстати (как бы для журнала), и тоже (?) весьма любопытно.

Абашев дал мне ещё несколько книжек из серии Кальпиди, которые вышли после моей (и его). Местами интересно, но прислать смогу только попозже из-за отсутствия присутствия наличности. Но они лежат.

Если ты ещё не утомился высылать письма, я буду рад, если ты это продолжишь. Но можешь написать и что-нибудь о себе (или, хотя бы, обо мне).

Чтобы письмо (конверт) было достаточно загружено, прилагаю несколько бумажек (3) из древних, которые несколько у Каткова размножились, м.б. как-нибудь пригодятся, хотя бумага не очень удобная.

Пока я, кажется, исчерпался.

Пиши. Жду с неослабевающим напряжением. ЮВ 20/5-94.

В последнем письме ты пишешь, что текста предыдущего письма о да Винчи ты не помнишь и копии не имеешь. Это ты напрасно. Переснять твоё письмо и тебе же, что ли, переслать? М.б. мне самому написать от твоего имени? (с использованием твоих соображений.)

Тот же из «Местного времени», что опубликовал твою «Краеугольность», напечатал и обо мне статью. Тоже присовокупляю (копию). Получал ли ты Лида Галустова? Кажется, я посылал. А письмо моё в «Уральской нови» с критикой ихневого дзен-буддизма?

Статью Немзера на Нину («Мёд») тоже прилагаю. Есть ещё моя статейка «Учитель иврита по дороге из Иерусалима», но я уже боюсь пихать в один конверт, – не было б лишку.

Может тебе надоело в Кургане? Приезжай, отдохнёшь от него немножко.

ЮВ, 7/2-95

«На тот свет из этой темноты», – скажет Юрий Юрьевич некоторое время спустя и пошлёт этот однострок-моностих («что за дикое название! Есть же для стихотворений в одну строку простое русское обозначение «удетерон». – Ю.Ю.В.) в антологию Дм. Кузьмина.

«Тот свет», если он вообще существует, точно так же принадлежит бытию, как и «этот свет». В небытии – пусто. А мне интересно именно небытие, ничто, ибо только оно вечно. А через вечность мы можем кое-что выяснить…

Далее.

В рассказ впадает текст Льва Толстого, точней – моя аллюзия на его пейзажный набросок в рассказе «Набег»:

ВЫЙТИ ИЗ КЛАССА ВО ВРЕМЯ ДИКТАНТА

«Неподвижный воздух…»

Л. Н. Толстой, «Набег»

«Выйти из диктанта» – ближе к истине, чем «выйти из класса». Из класса выходишь за дверь, из диктанта – неизвестно за что. Из класса можешь выходить, можешь не выходить, как тебе заблагорассудится; из диктанта не можешь не выходить. Из класса могут вывести, вынести, выволочь, выпнуть, выпихнуть, вытолкать, выбросить в окно; из диктанта никто никого не выводит, не выносит, не выволакивает, не выпинывает, не выпихивает, не выталкивает, не выбрасывает в окно. Из диктанта можно выйти совершенно спокойно, написав его. Диктант – пишут. Сначала – пишут, потом – диктуют.