Неудивительно – ведь он видел перед собой не Джоанну Барр, а обыкновенную девицу, умеющую падать в обмороки гораздо лучше, чем держать бутафорскую шпагу. Глупо предполагать, что такая сумеет хоть что-то, кроме как скопировать подсмотренную где-то начальную дуэльную позицию.

Глупо, да… Но тем интереснее посмотреть, что сделает френниец, если я начну фехтовать по-настоящему.

Во мне взыграл хмельной озорной азарт, и я, не дожидаясь команды, сделала резкий выпад, направляя острие тренировочной шпаги в центр серебряного сокола на черном нагруднике. Я не планировала всерьез задеть мужчину – скорее, хотела проверить его реакцию на превращение безобидной девчонки, впервые взявшей в руки палку, в серьезного противника, с которым нельзя не считаться. И добилась своего – укол едва не достиг цели. Лишь в последний момент френниец сгруппировался, уходя в сторону и отбивая удар.

Секунда – и его стойка вновь стала расслабленной, открытой, словно противник предлагал мне сделать еще одну попытку.

– Интересно… – прокомментировал он смутно знакомым тоном, так, что слышно было одной лишь мне.

Вместо ответа выполнила полноценный бросок с прыжком, заставив френнийца попятиться, чтобы не попасть под удар.

Зрители дружно ахнули, актеры с обеих сторон отпрянули назад, расчищая нам сцену. Невидимая в темноте зала Дебби довольно захлопала в ладоши, побуждая продолжить. Я и сама была не против – настолько сильно хотелось проверить себя хоть в чем-то, немного похожем на настоящий бой. Да и противник, несмотря на факты исторической хроники, требующие от него закономерного поражения, уступать явно не собирался. Глаз за темной чертой забрала я не видела, но чувствовала, что френниец наконец-то посмотрел на меня по-другому.

Он начал медленно, осторожно, будто проверяя меня на прочность. Один настоящий выпад, два ложных. Я отбилась и увернулась, без труда разгадав очевидную обманку. На секунду мы замерли, оценивая друг друга, а затем схлестнулись в серии быстрых ударов и ложных финтов. Захват, отбив, поворот, выпад. Секундная передышка – и новая мощная комбинация.

Бой – пусть и бывший всего лишь эпизодом театральной постановки – по-настоящему захватил меня. Зрители, пьеса, оттесненные на края помоста аррейнки и френнийцы – все оказалось забыто. Трещали, скрещиваясь, деревянные шпаги. Я кружилась, уворачивалась, отскакивала, не прекращая попыток прорвать оборону противника.

Шлем и нагрудник из папье-маше, не предназначенные для быстрых движений, мешали, пот пропитал спину туники. Френниец же, несмотря на похожие трудности, перешел в контрнаступление. Он был сильнее и опытнее – это я понимала точно. Будь сражение настоящим, он непременно достал бы меня рано или поздно. Но остановиться и отступить – нет, на такое я была не готова.

Мне нравилась наша дуэль. Нравились скупые отточенные движения шпаги, непредсказуемость ударов френнийца, так не похожая на стандартную манеру ведения боя, к которой я уже давно привыкла в тренировках с Джаспером. Гийом фехтовал не в полную силу, концентрируясь на том, чтобы сохранить наши шпаги и не задеть хрупкую бутафорскую броню, но при этом не щадил, позволяя выкладываться по полной.

Скольжение, обводка, финт…

– Так, стойте! Довольно! – окрик Дебби оборвал движение на полувзмахе. Я замерла, тяжело дыша сквозь сбившееся на бок забрало. Френниец застыл напротив. – Хватит! Не дайте боги, вы разойдетесь и вправду убьете друг друга, а у меня совсем другое окончание пьесы. Спасибо за представление, но теперь будьте добры сделать то, что написано в сюжете.

– Хорошо, – знакомым низким голосом проговорил френниец, не опуская шпаги. – Как скажешь, Дебби.

Я кивнула – говорить, не восстановив дыхание, было затруднительно.

– Отлично, – Дебора довольно улыбнулась. – Тогда продолжаем.

Мы сделали то, что просила Дебора – на этот раз без особых вывертов и ухищрений. Френниец коснулся шпагой моей груди, аккуратно уперев острие в верхнюю часть доспеха, я же приложила оружие к его шее, будто хотела перерубить сонную артерию. В дневной репетиции на этой сцене мы и остановились. Остальное по задумке Дебби должно было стать приятным сюрпризом – как для зрителей, так и для самих актеров.

Казалось бы, постановочный бой можно было заканчивать – Гийома, как и требовали исторические хроники, взять в плен, войско в синих доспехах разогнать, крепость освободить. Но вместо этого леди Эткинсон-Ленс продекламировала, полуобернувшись к зрителям.

Я подчинилась с затаенной радостью – давно хотелось избавиться от неудобного бутафорского доспеха. Импровизированную шпагу аккуратно положила на помост и, потянувшись к завязкам шлема, с наслаждением стянула его, наконец сделав желанный глубокий вдох. С прической, любовно созданной Мод, после интенсивного фехтования пришлось распрощаться, но для пьесы вышло даже красиво, когда длинные волнистые волосы выскользнули из плена папье-маше, рассыпавшись по спине золотой волной.

Зрители тихо ахнули – и даже Гийом от неожиданности чуть подался назад. А потом сам поднял плотное забрало.

Мир остановился.

Эти насмешливые серые глаза, смотревшие на меня со смесью удивления и интереса, я не могла перепутать ни с какими другими.

Лорд Уэсли Крейг.

Я уставилась на него, чувствуя, как сходит со щек жаркий румянец недавнего боя. Как вышло, что капитан вдруг оказался на другом конце западного Аррейна, когда я надеялась хоть ненадолго оградить Эмми от сближения с ним? А ведь теперь мы не просто соседи, встречавшиеся изредка на совместных увеселениях, нет! В поместье Эткинсонов нам с Эмми придется провести бок о бок с лордом Крейгом не один день…

Да что за невезение такое?

Сосед моего негодования не разделял. Секундное удивление сменилось привычной насмешливой улыбкой.

И все было бы хорошо, если за боем с Гийомом Бреннским последовало бы торжественное пленение френнийского генерала. Наверное, я даже получила бы своеобразное удовольствие, связывая лорда Крейга шнурком от гардины. Но у Деборы на финал пьесы оказались другие планы.

При виде того, как вытянулось после слов Дебби мое лицо, улыбка лорда Крейга стала шире – не иначе как компенсируя отсутствие моей. Отбросив оружие, он решительно шагнул ко мне, оказавшись так близко, что пришлось поднять голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Влюбленными они, разумеется, не выглядели, но попрание Деборой исторической правды капитана не смутило.

Зато смутило меня – и еще как!

Такого сюжетного поворота я никак не ожидала.

Как оказалось, зря. Дебби на достигнутом останавливаться не собиралась. Приподнявшись со своего места, она радостно продекламировала.