Она выглядела так, будто хотела поцеловать меня.

Странные чувства нахлынули на меня. Моя кожа вспыхнула, а пульс участился. Господи, я не знал, как вести себя с этой девушкой.

— Эй, — прошептал я, потому что, черт возьми, что еще я мог сказать прямо сейчас? Когда она не ответила сразу, я добавил:

— Я пытался разбудить тебя. Ты уснула, и я принес тебя сюда. — И потерся своим лицом о твое, но давай не будем об этом говорить.

— Спасибо, — прошептала она в ответ.

— Я тебя разбудил?

— Нет. Мне приснился плохой сон.

— Какой?

Она слабо покачала головой.

— Что я останусь одна.

— Этого не случится. Ты ведь это знаешь, да?

Ее глаза блестели, когда она оглядывала комнату, чтобы не встречаться со мной взглядом.

— Любой, кто когда-либо обещал мне это — оставил меня. Мой отец, мама… Райкер. Я не говорю, что не верю тебе, но… я больше никому не доверяю.

Ее слова убивали меня, и я перестал думать о том, правильно это или нет. Я толкнул ее еще глубже в кровать и скользнул рядом с ней. Обернул руку вокруг ее плеча и потянул на свою сторону. Мысленно рассудил, что, если я покажу ей, что имею в виду, находясь рядом с ней, это поможет развеять ее страхи. Но в глубине души я знал, что это неправильно. Если она и не хотела сближаться, то не показала этого. Элли была совершенно расслаблена, обнимая меня за талию, когда я сказал:

— Я человек слова. Ты от меня не избавишься.

— Я и не хочу, — ответила она.

Мое сердце — этот маленький орган размером с кулак — взорвалось внутри меня. Я крепче сжал ее и уставился в темный потолок. Прошла целая вечность, прежде чем мой пульс пришел в норму, но каждое ее движение, казалось, снова ускоряло его. Мое тело хотело эту девушку. Мое сердце болело за нее. Но мозг… черт, он убивал меня своей логической ерундой. Я прислушался к ее ровному дыханию. Даже посмотрел вниз на то, как она засыпает в моих объятиях, как будто это было самое естественное, что когда-либо случалось.

Это было счастье, понял я.

Ты единственный, кому я доверяю.

Слова Райкера поразили меня, и я начал думать… может быть, я был не лучшим человеком, которому можно доверять.

Элли

Мы сидели в приемной, ожидая моего первого УЗИ. Я схватила журнал и лениво листала страницы, пока беременные женщины заполняли коридор. Их сопровождали мужчины, выглядящие такими же встревоженными и взволнованными. Интересно, что они видели, когда смотрели на меня? Подумали ли они, что Хит и я — пара? Я улыбнулась абсурдности этой мысли.

Мы с ним разделяли уютную рутину вместе — он и я. Я начала учиться в колледже. Держалась особняком и была удивлена, как это легко. Он возил меня туда каждое утро, а домой я возвращалась на автобусе. К тому времени, как Хит приезжал с работы, я уже приготовила что-нибудь. Потом занималась в гостиной, а он обычно сидел рядом и смотрел телевизор. На удивление, у нас с Хитом было много общих тем.

С той ночи в баре я никогда не видела его таким расслабленным и довольным. Его слова о том, что Тру не имеет значения, тоже казались правдой. Она не приходила, и он никогда не исчезал по ночам, заставляя меня думать, что эта девушка была полностью вне его радаров.

Я была очень благодарна, что сейчас со мной кто-то есть. Мне бы не хотелось приходить в клинику одной, столкнувшись с моим первым опытом беременности без человека, с которым я хотела бы поделиться им, и я действительно начала ценить Хита больше, чем кого-либо другого. До Райкера у меня никого не было рядом. Казалось, я постоянно плыла сквозь толпу, не находя себе места ни в одной из компаний. Это меня не расстраивало. И сейчас я думала только о том, чтобы беременность прошла успешно, и держала это в секрете как можно дольше. Но миссия была сложная, особенно когда мой животик с каждой неделей становился все более заметным.

Я взглянула на Хита. Он был одет в простую белую футболку и джинсы, его темные волосы немного отросли. На короткое время я навалилась на него, вдыхая его уникальный, мускусный запах. Каждый раз, когда я была рядом с ним, чувствовала себя расслабленной и в надежных руках. Парень заставил меня чувствовать себя защищенной, как будто я могла быть собой.

Хит был так увлечен наблюдением за малышами на игровой площадке, воюющими за пару игрушек, что совершенно не замечал моей близости. Когда один из детей толкнул другого и украл игрушку, Хит покачал головой с легкой улыбкой на лице.

— Что? — спросила его, забавляясь вниманием парня.

— Будь я проклят, если у меня будет ребенок, который не будет давать отпор другим, — ответил он.

Я тихонько хихикнула, хотя мысль о том, что он может быть отцом, заставила мою грудь сжаться. Он был бы замечательным папой.

— Ну, любой твой совет я обязательно передам своим детям, — сказала я ему, скрывая свое мрачное настроение. У моего ребенка не будет папы, который научил бы его давать отпор. Все будет зависеть от меня, и это была пугающая мысль.

Хит оторвал взгляд от детей и посмотрел на меня, заметив, как близко я к нему наклонилась. Карие глаза, нежные и спокойные, пристально смотрели на меня. Хотела бы я знать, о чем он думал, потому что улыбка медленно исчезла с его сочных губ. Как только я почувствовала жар на щеках, отвернулась от его пристального взгляда и снова уткнулась в журнал. Делая вид, что читаю, я остро ощущала каждое его движение, и это заставило мое тело напрячься, находясь так близко к нему. Почему рядом с ним я могу чувствовать себя комфортно и в то же время сильно нервничать?

— Эллисон Уоллес.

Услышав свое имя, я чуть не вскочила на ноги. Положила журнал на столик и подошла к врачу, ожидавшему меня в коридоре. Хит следовал за нами по пятам.

Женщина по имени Руби тепло улыбнулась мне.

— Здравствуйте, мисс Уоллес. Сюда, пожалуйста.

Она провела нас по коридору в угловую комнату и сказала:

— Наденьте рубашку и ложитесь.

Я легла на приготовленную для меня койку и задрала рубашку. Хит сел рядом со мной, пока Руби настраивала ультразвуковой аппарат.

— Как Ваше самочувствие сегодня? — спросила она, переводя взгляд с меня на Хита. Ее глаза задержались на нем на несколько мгновений, без сомнения поглощенные его красотой.

— Хорошо, — пробормотала я.

— А у будущего отца?

Мое тело напряглось, и я посмотрела на Хита. Когда заметила, что его спина напряглась, а глаза расширились, я сразу же сказала:

— Нет, нет, он не отец.

— О, мне очень жаль. — Судя по изгибу ее губ, «жаль» было последним, что она хотела сказать.

Хит не ответил, но теперь его лицо было каменным, и он старался не встречаться со мной взглядом.

— Откиньтесь назад, — сказала девушка мне, нанося специальный гель на ультразвуковой зонд. Как только я откинулась, она опустила его на мой живот, и меня пронзило ощущение холода.

— Хорошая выпуклость — маленькая и ощутимая, — Заметила она, передвигая зонд. — Должно быть, это генетическая особенность. У вашей матери тоже была небольшая?

Я пожала плечами, не желая думать о ней.

— Понятия не имею. Она никогда не говорила об этом. — Вообще-то она никогда ни о чем не говорила.

На мониторе появились черно-белые изображения, и я некоторое время смотрела на них, не понимая, что вижу. Я изо всех сил сосредоточилась, пока, наконец, не успокоилась, и от того, что я увидела, у меня перехватило дыхание.

— Это ваш малыш, — сказала доктор. — Судя по всему, абсолютно здоровый.

Ребенок напоминал арахис. Большая голова, крошечное тельце, и он быстро двигался, размахивая руками.

О, Боже мой.

Я взволнованно посмотрела на Хита, который наклонился вперед, так же поглощенный картиной, как и я.

— Это происходит у меня в животе прямо сейчас? — спросила я в шоке.

Руби усмехнулась и кивнула мне.

— Конечно.

— Я не чувствую ничего из этого.

— Возможно, так будет еще в течение шести недель. Двенадцать недель — слишком ранний срок, чтобы что-то чувствовать, особенно с первым ребенком.