Это животное? Рыба? Омар?

Или это китовая акула, скрещенная с гигантским пердящим трилобитом.

— Господь всемогущ, — шепчет Наамла.

— ЗРАЧКИ! — выкрикиваю я худшее ругательство, которое я знаю.

От перевозбуждения, меня всю трясло.

Мы зрим инопланетное существо!

Либо оно разумный вид, либо это сбежавший домашний скот.

По мере того, как торпеда удаляется все дальше и дальше от булькающего жерла подземного океана, вид существа изменяется, ребристая оболочка начинает испаряться, и инопланетное животное становится неотличимым от вещества шлейфа, похоже, становится его частью.

— Оно само выбросилось на берег, — резюмирует Наамла, — или шлейф сероводорода смыл существо напрочь. Разница давлений слишком велика, чтобы части этого создания, сохранялись единым целым. О боже! Еще один появляется! Капитан, да там целое стадо! И вылетают они из жерла первого шлейфа.

— Нам необходимо пролететь сквозь этот шлейф, — я опять кричу, тыкая кнопки, чтобы активировать оборудование для захвата, которое использовалось в предыдущей миссии. — Мы просто обязаны поймать осколки, выяснить их состав. Как такие органические объекты могут взаимодействовать с электронными всплесками? У них там что, есть внизу орудия производства? Большой город? Это как? Получается, что уран, который мы добывали и отправляли на Марс, был их защитной стеной?

Однако пути назад нет. — Мы кружим над планетой, по нашей беспомощно резвой орбите, постепенно перемещаясь на ночную сторону Меркурия, в то время как вся планета, несется со скоростью — сорок семь километров в секунду.[9]

Меркурий — это проворный и маленький ублюдок.

Но и моя милая посудинка, не лыком шита.

Так что.., так что скоро мы вернемся на дневную сторону.

— Сработало, — сообщает стажёр из лабораторного модуля с противоположного конца корабля, — мы получили образцы меркурианской биологии, капитан. Я исследую наименее поврежденный фрагмент инопланетного экзоскелета, который могу зафиксировать, но пока мы общаемся, он распадается.

— Конечно сработало, — отвечаю я с облегчением.

Нажимаю на экран и наблюдаю за ведущимися исследованиями, в режиме реального времени.

Кусаю губы. Жду с нетерпением результатов. Предвкушаю. Дождалась, появляется слово — «Реометрия».[10]

Хм… почему у «Реометрии» нет аббревиатуры? Как-то несправедливо.

Придумываю ей, подходящее моменту название — «Томительное ожидание». Наконец высвечиваются результаты анализов.

В основном ошибки. Никаких совпадений с химическим составом  известных живых существ.

— Преимущественно сера, — сообщает Наамла.

— Ну наше обоняние, нам бы рассказало об этом, — ворчу я, — ну не могут же гигантские пукающие трилобиты, состоять только из серы.

— Капитан, думаю, что они не гигантские трилобиты. Отдадим им должное. Ведь они используют последовательность чисел Фибоначчи, полученную в сотне километров под корой планеты. Они разумные меркурианцы. Следует ли мне запустить на анализ второй образец?

— Да, конечно запускай, — разрешаю я. С недовольным видом, просматриваю атомарные пропорции. Занятие бесполезное. Оно вызывает раздражение. — Как ты думаешь, может проблема в программном обеспечении? Неужели это, настоящая жизнь на основе серы?

— Второй образец кажется более однородным, — докладывает стажёр, — атомное соотношение что-то уж больно знакомое. Капитан, вам это ничего не напоминает?

— Это хитин? — предполагаю я, — хитин, который образует экзоскелеты земных насекомых? Но в этом случае, сера, вместо кислорода, не так ли?

— Я бы так не сказала, — отвечает Наамла.

— А как бы ты это объяснила?

— Ну… у нас нет возможности в точности узнать, как устроены молекулы, из-за того, что они слишком быстро разрушаются при таком давлении, вы же согласны с этим, капитан? Так что мое объяснение сводится к тому, что все три вытяжных шкафа переполнены, а я вынуждена немедленно покинуть и загерметизировать лабораторию.

«Вот что значит, воспитана волками. Неужели она никогда не впадает в панику?»

За пределами лаборатории находится аварийный душ и тренажерный зал.

— Направляюсь к тебе, скоро буду. — Резко отталкиваясь, я  плыву на помощь.

— У меня щипят глаза, прям горят огнем, — сообщает Наамла, — похоже слезы, только усугубляют ситуацию, влага окисляет…

Я влетаю в тренажерный зал.

Мы сталкиваемся.

Фиксирую её лодыжками. Левой рукой, щелкнув замок, снимаю её шлем.

Не пойму, как ядовитые газы проникли внутрь. Я проверила все скафандры, кроме того, в который была облачена Наамла.

Сдается мне, что ощущаю запах тухлых яиц.

— Не двигайся, успокойся и замри, — приказываю я. Её влажные темные ресницы, лежат на смуглых щеках, словно водоросли, выброшенные на берег.

— Приоткрой глаза.

— Пожалуйста, никакой воды, — умоляет Наамла, — кислород отсутствует, мне нужно…

— Тебе необходим азот, — сообщаю я, — задержи дыхание.

Она не дышит и открывает глаза. Я наблюдаю округлые и мягкие зрачки. Они покрыты капиллярами, их влажность ужасает. Но почему-то я не кричу. СОВСЕМ НЕ КРИЧУ. Вместо этого, я спокойно открываю клапан в своем умном скафандре, где температура азота чуточку ниже температуры тела. Направляю свою замороженную правую руку, левой, как пожарный шланг.

Газообразный азот, заставляет её жгучие слезы, испариться.

— Создание ускорителя частиц закончено, — информирую я стажера, — но работать на нем отсюда, не повредив Китовую Акулу, будет сложно. Необходимо прижать сопло прямо к поверхности, и желательно подальше от корабля. И даже точнее. — Нужно, чтобы он не расплавился и не превратился в шлак, зарыть его так, чтобы над ним был слой породы хотя бы 0,7 метра. На глубине температура меньше, и чем ближе к соплу шлейфа, тем она меньше. Это тоже следует учесть — осуществить посадку, как можно ближе к шлейфу.

— Да, нелегкая работа, — замечает Наамла, — даже здесь, на Меркурии.

Все верно, нужно искать помощников. Я проверяю список обслуживающих роботов общего доступа, все они бродят по всей длине комплекса «MINE-Z». Ага, вот. Робот-копатель марки — Lay-BoR, эта работа как раз для него.

Необходимо составить программу посадки для Китовой Акулы и программу действий для робота-копателя. — Кинула взгляд на экраны Наамлы. Так, она уже занимается этим. Определенно более квалифицированней, чем не вылупившееся яйцо. Джихад Диб ее потерял, а я приобрела (по крайней мере на данный момент).

Чувствую себя самодовольной до момента, пока мой стажёр не молвит с довольно сильной иронией в голосе: «Капитан, пятьсот кубометров азота, готовы к охлаждать корабль. Историческая встреча цивилизаций, неизбежна. Остается только решить капитан, какую речь вы собираетесь произнести».

Проходит еще пять минут и Наамла сообщает:

— Еще несколько меркурианцев, покончили с собой, пока нас носило на темной стороне. Вон еще один исчезает. Как ваша речь, капитан, готова?

Мое Сообщение. Да мне сейчас надо запрограммировать ускоритель частиц, до момента посадки, до момента, когда робот его закопает и мы его запустим. Но что мне включить в это Сообщение? В нем должна быть цитата из их послания, и что еще? Может так — немного математики, немного смерти? Ведь именно из математики и смерти и состоит в основном вселенная. Что включить, так чтоб поняли? Вопрос-вопросов. Да за все время нашего существования на Земле, мы когда-нибудь овладели реальным межвидовым общением? Мы не смогли даже управиться с обезьянами, что уж там говорить о радикально иной жизни.

— Еще не готова, — отвечаю я, продолжая мучительно размышлять. Межвидовое общение. Как человек общается с деревом? Выясняет чего оно хочет (свет, вода, почва и пр.), и обеспечивает этим дерево. Вот такое общение.