– Григорьев, Валерка, хватит песни петь, поехали!

– Да свидание девушки! – прощается парень и спешит к машине.

Открыв водительскую дверцу, парень оборачивается и, прежде чем, сесть за руль долгим взглядом смотрит на Солико. Сзади в машину втискивается невысокий кругленький офицер с тремя большими звездами на зеленых погонах, переднее пассажирское место занимает высокий солдат с толстой папкой бумаг. Стоящий на обочине БТР, взревев мотором резко дергает с места, за ним пристраивается другая техника. Колонна, оставив после себя облако дыма и желтой пыли освобождает дорогу.

Проверив у пассажиров документы, автобус пропускают. Теперь их очередь.

– Всем выйти из машины. Что везете, куда? – строго интересуется автоматчик.

Амин протягивает документы, выходит из машины и открывает заднюю дверь.

– Ездили к дедушке за гостинцами, вот возвращаемся.

Солдат замирает, рассматривая сыр, масло и молоко, разложенное в фургоне.

– Торговать будете? Разрешение есть?

– Только себе и еще вам, – с этими словами, Амин протягивает солдату заранее приготовленную головку сыра и пододвигает банку с молоком.

– Александров, ко мне! – кричит военный.

Подбегает солдат.

– Забери это, – автоматчик кивает на молоко и сыр.

Перекинув за спину автомат, Александров подхватывает подарки и удаляется.

– Проезжайте, – разрешает военный, возвращая документы.

Многоэтажные дома на центральной улице и вокруг главной площади сильно разрушены. Иногда слышны далекие выстрелы, но на них никто не обращает внимания. Чем дальше от центра, тем меньше разрушений. На балконах сушится белье, прохожие, спеша по делам беспечно смеются.

Их панельный трехэтажный дом абсолютно цел, правда дверь и замок в квартиру сломаны. В квартире выбито одно из окон. Вещи вытащены из шкафов и беспорядочно разбросаны по полу, почти вся посуда перебита, зато есть свет и даже вода. Взяв веник, Солико сгребает осколки стекла в кучу. Входная дверь открывается и входит соседка.

– Солдаты приходили, и не один раз – сообщает она, – все перерыли проклятые разбойники.

Эту четырехкомнатную квартиру, со всем убранством, – одеждой и даже фотографиями бывших жильцов, – неизвестно каким образом раздобыли братья. Солико не хочет об этом даже думать, но невольно вспоминает свой первый визит сюда.

Залитый засохшей кровью пол и стены. Кровь, просочившаяся в щели между паркетными досками, почернела и не отмывается. Веселенькие голубые обои на одной из стен, безнадежно испорчены бурыми пятнами, и Солико их яростно срывает. Шкаф с двумя отверстиями от пуль, братья передвигают, закрывая стену, лишившуюся обоев. От резкого толчка, дверца шкафа открывается, и оттуда вываливаются фотографии вперемешку с детскими игрушками и рисунками. Солико начинает их собирать, и взгляд ее падает на самую большую из фотографии. На снимке два русских мальчика и девочка с воздушными шариками, стоят крепко обнявшись и улыбаются. Ахмат, сдвигая шкаф, недовольно ворчит на Абу:

– Зачем стрелять, если нож есть?

После небольшой перестановки, отверстий больше не видно, – теперь дырявой стороной шкаф стоит к стене с оторванными обоями. Вещи прежних жильцов братья грузят в машину, вывозят на пустырь, и облив бензином поджигают. В квартире остается только мебель. Вся семья получает городскую прописку, но жить продолжает в горах. Из невольных воспоминаний, Солико выводит Амин, которая, обращаясь к соседке говорит:

– Надо дверь починить и окно заделать.

– Рустам все сделает.

Рустам – одноногий инвалид, – местный столяр, вскоре появляется с чемоданчиком инструментов, и быстро приводит дверь в порядок.

– Со стеклами в городе плохо, – жалуется Рустам, войдя в комнату с разбитым окном, и предлагает, – могу разобрать один из шкафов и щитами заколотить окно. Какой разобрать?

Солико не думая тыкает пальцем в тот, что стоит у стены и удаляется на кухню готовить обед. Спустя некоторое время, Рустам появляется на кухне и присаживается за стол. Амин накладывает ему полную тарелку щедро заправленного бараниной плова, устраивается напротив и интересуется:

– Где можно стекла достать?

– У военных строителей, – отвечает с набитым ртом Рустам.

Амин кивает, а Солико вдруг вспоминает веснушчатого парня, еще вспоминает, что отец просил узнать, где живут строители и спрашивает:

– Где, живут строители?

– Некоторые за городом – в расположении дивизии, а некоторые здесь – на территории авторемонтного завода, – тарелка перед Рустамом пустеет на глазах, видно, что он очень голоден. Солико кивнув, добавляет мяса и риса, наливает стакан молока.

Рустам доев, встает и прощается. Захватив полученные за работу сыр и молоко, скрипя самодельным деревянным протезом уходит. Солико, из кухни переходит в комнату и в ужасе вздрагивает. Отверстия в мебельном щите, которым Рустам заколотил окно, светятся солнечным светом словно два глаза. Хлопнув дверью, Солико выходит из комнаты, и ищет чем заткнуть отверстия. Находит старую газету, рвет ее в клочья и скомкав затыкает дыры. Глаза больше не светятся, но по-прежнему видны, – теперь, в тусклом свете, падающем из коридора, они выпуклые и серые – словно закатившиеся бельма покойника. В щелях светлого паркета чернеет кровь, оголилась ободранная стена. Девушке жутко, ее трясет, и она выходит из спальни. Амин видит какая Солико бледная и с тревогой спрашивает:

– Что случилось?

– Ничего, а где Арсен?

– Во дворе – с мальчишками дерется, – равнодушно отвечает Амин.

В этом нет ничего особенного. Так всегда, так заведено. Драться мальчиков учат с самого детства, и они постоянно дерутся между собой. Арсен новенький во дворе и ему трудно. Выглянув в окно, Солико видит, что на Арсена нападают сразу двое. У Арсена разбит нос, подбит глаз, но он не отступает. В какой-то момент, подхватив обломок доски, с бешеным криком бросается на обидчиков и повергает их в бегство. Амин грустно улыбается и хвалит:

– Молодец.

Немного спустя, Арсен поднимается наверх, демонстративно смывает с лица кровь, сморкается кровавыми сгустками в раковину, вытирает лицо и руки полотенцем, садится за стол. Амин ставит перед ним тарелку, дает лепешку, наливает молока.

– Надо в город съездить, – говорит Амин.

Арсен с аппетитом ест и не отвечает. Солико надеется, что мальчишка останется дома, а они с Амин заедут к подруге по школе, но Арсен, выпив молоко решительно встает.

– Я с вами поеду.

– Мы к моей подруге, – думая, что отговорит, уточняет Солико, но Арсен непреклонен:

– Я тоже поеду.

Усаживаются в машину в прежнем порядке; Солико в фургон, Амин за руль, Арсен рядом с Амин. Едут по городу. Вот и частный дом, где живет Айшан – школьная подруга Солико.

Им рады, и усаживают за стол. Долго расспрашивают о здоровье отца и братьев. Солико и Амин, не оставшись в долгу расспрашивают хозяев об их родственниках и знакомых. Оказывается, что некоторые из них погибли при обстрелах. Айшан торгует на рынке водкой, которую по ночам в подвале разливает ее отец, прежде работавший на заводе инженером.

Договариваются утром поехать на рынок вместе. Солико спрашивает о стеклах и ей советуют подъехать к проходной завода. Попрощавшись, покидают гостеприимный дом и усаживаются в автомобиль.

– Может на завод заедем? – предлагает Солико.

Амин соглашается, соглашается и Арсен. Завод недалеко и почти по пути. Подъезд к воротам уложен бетонными блоками, которые образуют змейку, в окнах проходной мешки с песком, перед шлагбаумом в каске и бронежилете сутулясь топчется часовой. Его осаждают крикливые женщины. Амин останавливает машину неподалеку. Вскоре дверь проходной открывается и к ним подходит военный.

– Кто такие? Документы! – рявкает охранник, угрожающе поведя автоматом.

Амин, протягивает документы и объясняет:

– Нам стекла для дома нужны, сказали, что здесь есть.

– Есть, да не для всех, – грубо отвечает военный, возвращая паспорта, – езжайте отсюда, – здесь нельзя стоять.