– Он будет терпеть, – сказал Малки, – у нас больше нет.

– Как хотите, – ответил тот равнодушно. – Но нервы приращивать будет больно.

– Потерпит, – повторил Малки.

Врач закрыл коробочку, убрал в карман, развернулся и механическим шагом ушёл в палатку. Ноги его издавали при каждом шаге негромкое шипение и пощёлкивание.

– Как ты думаешь, Тамаш будет орать? – спросил Йоска Василису.

– Даже думать об этом не хочу! – отмахнулась она. – Пошли отсюда, на товары посмотрим.

***

Тамаш орал так, что слышно было по всему рынку. Орал, как будто руку ему не приделывают, а отпиливают. Медленно, тупой пилой. Продавцы поворачивали головы на звук, переглядывались и понимающе кивали. Василиса теперь смотрела на их товары без интереса – всё удовольствие испорчено. Детали протезов выглядят очень любопытно и с инженерной точки зрения весьма интересно устроены, но под вопли Тамаша воспринимаются иначе. Если руку приделать так больно, то каково было девушке с половиной лица?

Через час Тамаша вывели из палатки под руки две местных женщины. Обе с пластиковыми белыми масками вместо лиц. Красивыми, но совершенно безжизненными. Цыган был бледным, как бумага, мокрым от пота и еле стоял. Его сразу подхватила жена и поддержали дети. Тамаш, кое-как утвердившись с их помощью на подгибающихся ногах, торжественно поднял вверх левую руку. Ниже локтя нестерпимо сверкало настоящее цыганское великолепие – золотой протез. Полностью повторяющий форму руки, идеально прилегающий, скрывший в себе уродливую культю. Тамаш гордо и звонко щёлкнул механическими пальцами, показывая, что протез его слушается.

– Ого, – сказала Василиса, – она же тяжёлая, наверное. Такой кусок золота!

– Не, – пренебрежительно ответил Йоска, – я слышал, как они торговались тогда. Там золота вообще нет, просто покрытие из чего-то похожего. Нитрат какой-то.

– Нитрид, может быть? Нитрид титана?

– Во, да, он.

– Ух ты! – нитрид титана впечатлил Василису куда больше, чем золото.

Золото что? Металл мягкий, тяжёлый и бестолковый. Только что не окисляется. То ли дело нитрид титана! Им даже режущие кромки инструмента покрывают, такой он прочный.

Тамаша отвели в его машину – старый военный КрАЗ, который превратили в настоящую кибитку, установив на раму за кабиной расписной сарай из дерева и ткани. Караван начал собираться в дорогу – тащили с рынка последние товары, доторговываясь на ходу, пихали в кузова мешки и коробки, договаривались о будущих сделках на следующий визит, планировали поставки. Некоторые уже прогревали моторы, чадя густым солярным выхлопом, – Василиса немножко погордилась, что автобус дяди Фонсо теперь почти не дымит. Разве что синим масляным дымком немножко, но это надо поршневую смотреть, не в дороге же.

– Вась, а где Лёша? – спросила её мама.

– Ой, и правда… Вот только что со мной был!

– Ну Вась, разве так можно? Это же твой брат!

– Сейчас, мам, буквально минута! Он не мог далеко уйти! – Василиса опрометью бросилась обратно на рынок и побежала по рядам, оглядываясь.

– Мальчик? Не видели? – спросила она у девушки с половиной лица.

– Красивый? – засмеялась та. – Туда посол!

Василиса бросилась в указанную сторону.

Лёшка нашёлся возле ограды парковки, то есть совсем недалеко от каравана – но с другой стороны забора.

– Тссс! Тихо! – зашипел он на Василису. – Гляди!

Она выглянула за угол.

– Это Злодеи! – убеждённо сказал Лешка. – Бандиты или пираты!

– Меньше мультики смотри, – сказала Василиса, но кучкующиеся неподалёку от выезда люди тоже показались ей подозрительными. Во-первых – машины. Не грузовые с прицепами, как у торговцев, и не жилые автобусы, как у цыган. Одинаковые бронированные внедорожники незнакомой модели, плюс странный многоколёсный броневик, весь утыканный антеннами. Во-вторых – люди. Все одинаково одеты, в какую-то форму и пластиковые на вид кирасы. Все с оружием. У цыган тоже оружие есть, в каждой машине ружьё или даже автомат. Но они никогда не ходят с ним, держа в готовности, как эти. Но самое подозрительное – люди рассматривают готовящийся к отправлению табор в современные цифровые бинокли, на что-то друг другу показывают и переговариваются.

Группа машин стоит недалеко от стоянки, но на неё не заезжает, значит, рынок им не нужен. Так что же им нужно?

– Пойдём, – потянула Василиса Лёшку, – пора ехать.

– А как же Злодеи? – разочарованно заныл он.

– Расскажем о них дяде Фонсо. Он знает, что делать.

– Ну, Ва-а-ась…

– Бегом!

Пока добежали до стоянки, оббегая длинный забор, машины уже потянулись на выезд. Их автобус стоит с раскрытой дверью, рычит мотором, мама изнутри сигналит руками: «Быстрее, быстрее!»

Василиса, таща за руку Лёшку, опрометью помчалась через опустевшую парковку. Отставать нельзя, важно, чтобы табор шёл плотной колонной, не растягиваясь, тогда глойти может спокойно утащить за собой все машины.

И тут с дороги послышались выстрелы.

Наперерез головным машинам колонны выскочили из-за поворота те самые внедорожники. Кто-то стрелял в воздух, видимо, требуя остановиться. Но цыгане не стали останавливаться: передняя машина, которая оборудована резонаторами и на которой едет глойти, прибавила ход и замерцала, уходя на Дорогу. Одновременно замерцали, как будто по ним побежала цветная рябь, остальные машины каравана. Василиса впервые видела переход снаружи, и это оказалось очень красиво. Она успела разглядеть, как кричит что-то неслышное напуганная мама, а потом табор исчез. Дети остались одни на пустой парковке, а внедорожники с нападавшими умчались куда-то вдаль.

– Мама! Мама! – закричал осознавший масштаб бедствия Лёшка. – Мама! Вернись!

Он сорвался с места и побежал вслед исчезнувшему каравану, да с такой скоростью, что Василиса его догнала уже далеко за оградой рынка.

[1] Заломай тебя чёрт (цыг.)

[2] Пошли домой (цыг.)

[3] Нецыгане.

– Они уехали, уехали! – рыдал брат. – Они нас бросили!

– Успокойся, – прижала его к себе Василиса, – это вышло случайно. На караван напали, глойти увёл его на Дорогу, а что мы не успели сесть, он никак знать не мог.

– Это я винова-а-ат! – зарыдал ещё сильнее Лёшка.

– Нет, ты не виноват, – слегка покривила душой Василиса.

На самом деле, если бы Лёшка не вообразил себя разведчиком и не кинулся выслеживать злодеев, то они бы сейчас преспокойно ехали с мамой в автобусе, а проблемы решали бы взрослые, как им и положено. Но взрослой вдруг оказалась сама Василиса, а значит, надо, как говорит в таких случаях папа: «Поддерживать моральный дух вверенного подразделения». То есть Лёшки.

– Ни в чём ты не виноват. Просто так вышло. Как там выражается дядя Зелёный?

– Говно случается! – охотно процитировал Лёшка главного механика.

– Вот именно.

– Они же вернутся за нами?

– Обязательно. Но не сразу.

– Почему не сразу?

– Потому что по Дороге можно ехать только в одну сторону, дядя Фонсо объяснял. Нельзя просто так развернуться и попасть назад. В общем, им потребуется время.

– Час? Или больше?

– Боюсь, не один день… – вздохнула Василиса.

– Ну-у-у, – Лёшка расстроился и снова пустил слезу.

– Не реви. Пойдём обратно на рынок. Может, та девушка с железным лицом нам что-то подскажет. На вид она добрая.

– Ага, – подтвердил мальчик, – и пирожок вкусный.

Они побрели обратно, удивляясь, как далеко успели убежать.