Прокашлявшись, лежащий на земле блондин поднимает глаза на старшего и угрожающе смотрит на него исподлобья, рука его тянется к валяющемуся чуть дальше топору, но тщетно — на кисть, которая трещит от давления тяжёлых сапог, встаёт сверху Сигурд:

— Я потерял всех, на кого мог положиться, Свенельд! Всех! И теперь эта пустота кормит мою злость и жажду власти, поэтому я не отступлю от своих планов, несмотря ни на что — даже через твой труп! Мию я уже потерял, поэтому после её гибели... я без колебаний убью и тебя!

— Ты... — прохрипел, сдерживая слёзы от боли в руке, Свен. — Ты ещё можешь всё исправить и переиграть... Ступить на путь истинный и снять осаду, сдаться конунгу... Ты можешь избежать превращения в тирана...

— Ведь твоя Мия жива и находится в городе! — сдал беглянку Ульв, стоящий под прицелом копий и мечей, надеясь таким образом спасти всю столицу ценой жизни одной бывшей рабыни.

— Что? ЧТО?! — Сигурд, будто истукан, замер на месте; а в глазах его появилось удивление, смешанное с разочарованием и радостью — коктейль был поистине взрывоопасным. — Повтори, что ты сказал!

— Твоя девчонка жива, она чуть меньше недели назад прибыла в город, раненая и дрожащая от холода, чтобы передать нам предупреждение о грядущем нападении, — кивнул племянник Гуды. — Не веришь мне — спроси у брата!

— Это так? — сверкнул глазами на младшего ярл.

— Так, она жива, — не стал отрицать Свенельд.

— Но... я не могу себе этого вообразить... — позабыв о сражении, вслух стал рассуждать правитель Хордаланна. — Она сорвалась вниз, в пропасть. В зев Хельгарда, в самую пасть царства мёртвых, откуда нет выхода и спасения!

— Бог, которому молится Мия, однажды чудесным образом воскрес ради спасения невинных людей. Возможно, что и она наделена подобной силой, иначе как объяснить её самоотверженность? — ответил Свенельд.

— Куда вы её дели?

— Она в потайном и безопасном месте, — перебил ярла Хордаланна Ульв. — И мы не выдадим её тебе!

— После пары отрезанных пальцев ты заговоришь по-другому, прихлебатель Гуды! — Сигурд рявкнул на племянника правительницы и занёс над его головой меч. — Или, может, не мелочиться и начать сразу с руки?

— Не делай этого... — стиснул зубы Свен и закричал на брата. — Не делай!

Вырвав руку из-под сапога брата, он потянулся к топору... и медленно обернулся назад, услышав в воздухе рядом с собой пронзительный свист. Время как будто застыло.

Сначала он увидел удивлённое лицо Ульва, затем — старшего брата, которого исказила гримаса звериной злобы и ужаса. Длинная стрела с гусиным оперением и зазубренным наконечником летела прямо в него.

— Тисовый лук никогда не промахивается, — прошипел выпустивший стрелу из своего оружия Инг Трёхпалый. — Предатель должен умереть!

Не промахивается — но только если на его пути не встаёт преграда.

Прежде чем Свенельд успевает что-то осознать, Сигурд бросается на него и отталкивает в сторону, а мгновением позже острый наконечник вонзается в плоть на его груди, пробивая кольчугу и орошая боевой доспех алой кровью.

* * * * *

В медовом зале царила настоящая паника: укрывшиеся в его стенах женщины и дети расступились и ахнули, когда дружинники правительницы принесли её, раненую и истекающую кровью, сюда и положили на один из столов.

Верные воины освободили регентшу от доспехов и шлема, и теперь её прекрасные рыжие волосы легли на освещаемую редкими факелами столешницу настоящим пламенем. Гуда бредила: эта молодая и полная сил женщина в каком-то забытие мотала головой из стороны в сторону, сжимала руки до болезненного хруста пальцев и стонала. Всё лицо её за несколько минут стало влажным от пота, словно она только что искупалась в море, солёном и холодном.

— Что случилось?! — из толпы вышла девушка лет шестнадцати, держащая на руках младенца; по акценту было ясно, что происходила она не из норвежских земель, но говорила на языке аскеманнов довольно сносно.

— Гуду ранили стрелой, сделал это вероломный Трёхпалый, — горя от гнева, ответил один из телохранителей. — Срочно найдите лекаря Флоки и приведите сюда, если понадобится — из-под земли достаньте!

— Уже отправили за ним, — кивнул один из младших хирдаманнов. — Ч-что это?

Открывшееся глазам всех присутствующих зрелище было по-настоящему пугающим: правительница, всё ещё не приходя в себя, затряслась в судорогах, а на её губах появилась кровавая пена, пузыри которой выходили изо рта.

— Всеотец Один!

— Она... — показала на Гуду маленькая девочка, вместе с братьями и матерью укрывшаяся в стенах длинного дома. — Она умирает, мамочка?!

Женщина не нашла, что ответить; зато незнакомая остальным девушка бросила обеспокоенный взгляд на правительницу Ругаланна и схватила за руку старшего её дружинника. От такой наглости он отпрянул, но тут же остановился, едва только услышал слова чужестранки.

— Это была не простая стрела, а отравленная. Убийца использовал отвар водяной бешеницы (4), если не предпринять мер — погибнет ваша королева! — обошла со всех сторон Гуду девушка. — Принесите подогретую солёную воду и много торфа. Сейчас же!

— Ты... кто ты? — жестом велел исполнить приказ незнакомки лидер воинов. — Лекарь?

— Можно и так сказать, — кивнула темноволосая девушка и положила спящего сынишку на набитый соломой мешок, а сама вымыла руки в одном из вёдер и засучила рукава. — А сейчас — помогите мне извлечь стрелу.

* * * * *

— Это ты... — с трудом произнося слова из-за языка, что начал заплетаться, сказал Сигурд: мужчину на свои плечи взвалили младший брат и Ульв. — Это ты предатель, Инг Трёхпалый, а вовсе не он!

— Я всего лишь хотел избавить моего союзника от досадной помехи, которая тянет его на дно. Но ты сам выбрал защитить того, кто не ценит свой род и наследие! — огрызнулся на него калека и отдал шайке своих прихлебателей приказ. — Схватить Ульва и Свенельда. И предать их смерти, немедленно!

Вооружённые до зубов наёмники схватились за копья и мечи, а Свен, горя желанием помочь брату, до крови прикусил нижнюю губу — ситуация была чертовски плохой, и Сигурд уже потерял сознание.

— Воины Хордаланна! — обратился он к армии старшего брата. — Взятие Эгерсунна — то, ради чего Сигурд собрал вас здесь, но разве станет оно возможно без него самого? Умрёт мой брат — умрёт и его мечта! Поэтому... прошу вас как бывший воин Хордагарда и по-прежнему член семьи ярла — защитите его жизнь и не дайте никому помешать его лечению.

— Лечению? — нахмурился, ничего не понимая, громадина Бьорн.

— Лечению. Мы с Ульвом обещаем вам, что ни одного волоса не упадёт с головы моего брата, пока он не встанет на ноги. Но без грамотных лекарей и целителей этого не сделать, а они сейчас — в длинном доме.

— Предлагаешь нам отдать её злейшего врага в руки Гуды?!

— Правительница Гуда — благородная и честная. Я, как её племянник, гарантирую вам, что на время лечения между нашими армиями сохранится перемирие. Вы не трогаете длинный дом, а наше ополчение не предпринимает попыток отвоевать город, — вмешался Ульв. — По рукам?

— Потерять голову дракона — убить и обездвижить всё его тело, всё войско, — сомневаясь, всё же согласился Бьорн. — Да будет так!

— И вы поверите, что Гуда не убьёт его? Что станет терпеть у себя под боком врага? — зашипел пуще прежнего Инг Трёхпалый. — Этого не будет, а взятие столицы под полный контроль нельзя оттягивать. Над длинным домом сегодня поднимется другое знамя, и никто... Никто мне в этом не помешает!

С этими словами наёмники калеки бросились в бой на бывших союзников в лице сил ярла Сигурда. В воздухе вновь запахло кровью, а мечи, копья и топоры начали танец серебряных отблесков и вспышек, что должен был утолить аппетиты богини Хель — она требовала ещё больше смертей.

— Бьорн! — с волнением крикнул бывшему соратнику и телохранителю брата Свен. — Бьорн!

— Уж с шайкой бастарда разберёмся, — кивнул младшему из семьи ярла богатырь, отбивая атаку сразу двоих вооружённых мечами разбойников. — Берите Сигурда... и уходите!