От усталости и переизбытка чувств Мия почуствовала лёгкое головокружение, а затем земля и вовсе ушла из-под её ног. Девушка, попытавшись опереться на стену, запрокинула голову назад... и потеряла сознание.

— Варди! Варди, скорее же, сюда! Наша Мия вернулась!

Выбежавший на крик супруги мужчина замер на месте как вкопанный, словно увидел перед собой призрака. Впрочем, а кем ещё можно было назвать рабыню, оказавшуюся в плену Сигурда? Живым из Хордагарда никто из его невольников никогда не возвращался.

— Йохан! — позвал он не менее удивлённого сына. — Седлай коней и поезжай в длинный дом правительницы Гуды! Мия... Мия сбежала!

Кивнув, молодой воин оседлал коня и стремглав помчал его к резиденции регентши. Корабел аккуратно положил обессиленную девушку на мягкую кровать и ласково погладил её по голове. Сколько боли, сколько лишений ей, пожалуй, довелось пережить на пути сюда. На пути... домой.

Во сне девушка дёрнула правой рукой, и оттуда выпала на пол небольшая записка. Пусть и написанная рунами с ошибками, она, по всей видимости, была именно тем посланием, которое так спешила доставить сюда Мия.

— Сигурд и Инг Трёхпалый объединились, — прочитал вслух Варди и оторопел. — Вместе они возьмут Эгерсунн в ночь новолуния.

* * * * *

Когда Мия очнулась, то удивлённо захлопала глазами: вокруг её ложа собрался целый тинг! Здесь присутствовала в полном составе не только семья Варди, но и Ульв, и правительница Гуда... и даже Свенельд, который пришёл навестить её.

Девушка не верила своим очам, а разум невольницы метался птицей в клетке: отдаст он её жестокому брату или же, напротив, защитит от его посягательств?

— Варди рассказал нам о содержимом твоего послания, — первой нарушила тишину Гуда и, посмотрев на Ингеборгу и её мужа, кивнула им. — За твою храбрость, Мия... За то, что ты рисковала жизнью, дабы предостеречь нас в час опасности... Посовещавшись с твоими хозяевами, мы приняли единственное верное решение. Именем Одина! Властью моего малолетнего сына, Альрика Виггесона! Как его регент, я, Гуда, жена Вигге, отныне провозглашаю тебя свободной женщиной!

Мия оторопела, а голова её от слов правительницы закружилась и потяжелела. Свобода? Теперь она — снова хозяйка своей судьбы, снова полноправный человек, а не чья-та вещь или имущество?

— По-другому мы сделать и не могли, — улыбнулся ей Варди. — В ближайшее время мы соберём всё необходимое для тебя и с первым же торговым кораблём отправим на родину, в Бремен. Здесь тебе будет опасно, да и разве не рвётся сердце твоё домой?

— Мммм! — воскликнула в слезах девушка и помотала головой, а затем поочерёдно указала перстом на Варди, Йохана и Ингеборгу. — Ммм!

— Я не знаю языка немых, но что-то говорит мне, что она хочет остаться здесь, — рассмеялся Ульв, но тут же получил локтём под бок от сердитого Свенельда.

— Ей нужны уход и лечение. Пища и спокойная обстановка, — вздохнула старая Ингеборга. — Если Сигурд и предатель Инг явятся в столицу, то первым делом станут искать её у нас дома.

— В длинном доме тоже небезопасно, он станет целью для армии обоих нечестивцев, — продолжила рассуждать вслух Гуда. — Выходит, что иного выхода нет. Лучше отправить Мию в германские земли, ибо здесь... здесь ей не будет покоя.

— Я могу приютить её в своём домике, который снимаю у местной вдовы, — немного неуверенно вмешался в разговор Свен. — Там искать её станут только в десятую очередь, да и я смогу присматривать за ней и ухаживать. Пусть я не очень хорош в приготовлении пищи или припарках из целебных трав, мой клинок сразит любого, кто станет посягать на её жизнь. Даже если это — мой собственный брат. Нужно лишь согласие Мии.

— Это здравое предложение, — согласился с планом светловолого викинга Варди. — Это позволит ей и остаться в Эгерсунне, и восстановиться без угроз и кошмарных снов. Несчастная и без того вымотана и истощена.

Мия без колебаний ответила утвердительным кивком. Сейчас, когда в двери каждого ругаланнца стучалась война, не было времени на сомнения и раздумья.

— Отлично. Тогда Свен берёт её под своё крыло, а остальные останутся со мной до вечера, — блеснула изумрудными глазами Гуда, что скомкала в руке записку с предостережением и швырнула её в очаг. Жадное и голодное пламя тотчас же проглотило свою добычу. — Эгерсунн нужно готовить к осаде, и мне понадобятся таланты и умения каждого из вас.

— Да будет так, моя госпожа, — согласился с ней Йохан. — Во время взятия Бремена мы с отцом заметили один трюк, который использовали против нас франки — и весьма эффективно. Если Вы выделите нам полтора десятка человек и несколько лошадей, то, уверен, мы сможем повторить их хитроумное средство против тех, кто ломится в двери без приглашений.

— И... — сделал паузу старый корабел. — И большой котёл в придачу.

* * * * *

Между тем в Хордагарде завершали подготовку к путешествию в Ругаланн. События последних дней лишь сильнее распалили желание ярла завоевать земли ненавистной Гуды и выместить на ней всю свою ярость и обиду. Сигурд собрал дополнительно ещё два корабля и полторы сотни бойцов, чтобы и камня на камень не оставить от правления госпожи Эгерсунна.

Ярл практически ни с кем не общался. Вечерами он предпочитал сидеть в медовом зале на своём троне в компании одного лишь Бьорна и кубка с терпким вином. Преданный телохранитель впервые видел своего государя таким: задумчивым, отрешённым, с сероватой болезненной кожей и горящими от съедающей его скорби очами.

Зато Инг Трёхпалый просто сверкал от счастья. Калека радовался, что с собранными ярлом Хордаланна войском и флотом он точно изживёт со свету и Гуду, и её малолетнего отпрыска. И, понимая, как важны для него и сам Сигурд, и его ресурсы, бастард ежедневно пел ему дифирамбы, всячески льстил и даже сулил титул самого конунга — ведь за могучим и храбрым сыном Атли однажды будет готова пойти вся Норвегия!

Вопреки посулам и обещаниям изуродованного союзника, темноволосый хозяин края зверобоев не верил и десятой доле произнесённых им слов. Своим нутром он чуял, что едва только возьмёт Эгерсунн, как загребший чужими руками жар Инг предаст его и воткнёт нож в спину.

Именно поэтому он и собрал такую огромную армию — чтобы в нужный момент разбить не только людей Гуды, но и шайку преступников и наёмников её пасынка. Как говорят мудрецы, держи друзей близко, а врагов ещё ближе к себе.

Да что там, Сигурд был готов покорить весь мир, но только в душе его этого мира не было — одни лишь руины и пустота. Отныне там поселились самобичевание, скорбь и едкая, ядовитая злость на всех вокруг. По утрам он иногда приезжал к тому самому обрыву и подолгу смотрел на чёрный ершистый ельник и реку с тёмными водами, чьи волны унесли его избранницу в ледяные чертоги богини смерти.

Хельгард...

Однажды старый мудрец поведал ему легенду о некоем певце по имени Орфей, что благодаря своему дивному голосу и игре на музыкальных инструментах получил от богов согласие на то, что спустится в загробный мир и заберёт оттуда свою возлюбленную. Увы, счастливого конца не случилось: Орфей, которому запретили смотреть на Эвридику до выхода из царства теней, обернулся на её крик... и она растаяла призрачной тенью, навсегда покинув певца.

Сигурд тоже готов был перевернуть вверх дном всю вотчину богини смерти, но только после похода на Эгерсунн, который был делом всей его жизни. Мысли о невольнице, тем не менее, преследовали его днём и неотступно роились в голове после заката солнца.

Ночами он просыпался холодном поту, когда во снах ему являлась Мия, заплаканная и с осуждающим, полным ненависти к ярлу взглядом.

Ещё реже ему снились счастливые моменты из их совместной жизни. То, как кружилась она перед зеркалом, примеряя подаренный им драгоценный христианский крест. То, как гладила и целовала в широкий лоб своего нового коня. То, как несмотря на неопытность и страх, ласкала его и дарила ему ни с чем не сравнимое наслаждение.

А что он? Он оставил ей лишь кровь, шрамы, боль утраты и жуткую, чудовищную смерть.